Он, конечно, понимал: ни внушения, ни его приказы не изменят сути самой системы отношений с нижними чинами на флоте, ибо эта же система господствует и во всём государстве. И всё же он стремился уменьшить зло хотя бы и на время…
Приказ адмирала произвёл сильное впечатление на офицеров, особенно на молодых. Переживал и Нахимов. Прежние его взгляды на службу, на матросов, от которых требовали безупречного повиновения самыми суровыми мерами, казались незыблемыми. Упрёк боевого адмирала прозвучал властно и заставил задуматься и пересмотреть многое…
В Наварине 7 октября 1827 года сражение закончи лось полным разгромом египетско-турецкого флота.
За подвиг экипаж «Азова», первый среди кораблей русского флота, удостоен высшей награды кормового Георгиевского флага. Заслуги Сенявина в успехе эскадры отметили по достоинству. Его наградили алмазными знаками ордена Святого Александра Невского.
В следующую кампанию 1828 года в Средиземное море отправилась эскадра контр-адмирала Петра Рикорда. Сенявин возглавил её на переходе Балтийским морем. Николай послал его прежде всего для поддержания порядка и дисциплины, муштры экипажей.
Сенявин же дружески советовал Рикорду:
— Не забудьте, что всюду у нас немало друзей — бокезцы в Адриатике, иониты на островах, греки — повсюду. Главное, не забывайте о служителях. Забота о здоровье, справедливости в поступках — залог успеха в бою. Высокий дух матросов в итоге решает исход дела…
В следующую кампанию он уже не выходил в море. Неизлечимый недуг подкрался незаметно. Никогда прежде не хворал и не любил лечиться. Главное — терять начал силы в ногах. Доктора не помогли.
Взял отпуск, поехал в Москву подлечиться. Надеялся на перемену климата — не помогло. Окончательно сразил ещё один удар. Скоропостижно скончался младший сын, поручик Лев Сенявин.
Весной 1831 года он уже не вставал с постели. Предчувствуя кончину, шутил:
— Странно, я никогда не пил много воды, а помираю от водяной. — Он обвёл взглядом стоявших вокруг боевых товарищей офицеров, улыбка не сходила с его лица. — Прошу вас об одном. Погребите меня на Охте, как есть, в халате. Попросту, без церемоний и лишних хлопот.
5 апреля 1831 года адмирал Д. Н. Сенявин скончался.
Император распорядился по-иному. Отпустил на похороны 5 тысяч рублей, приказал хоронить со всеми почестями. Похоронили адмирала в Духовской церкви Александро-Невской лавры, где покоились камергеры, шталмейстеры, статс-дамы.
Прекрасной эпитафией адмиралу Д. Н. Сенявину может служить акростих, сочинённый его сослуживцами, подчинёнными офицерами. Никто из русских флотоводцев не удостаивался таких проникновенных слов своих собратьев по оружию, которые заслужил Дмитрий Николаевич Сенявин после окончания Средиземноморской эпопеи:
Се — кто присутствием желанным
Един всех веселит сердца.
Начальник славою венчанный,
Являющий собой отца;
Врагов России победитель
И счастья нашего творец
Надежда всех и покровитель
Ъ, кто незабвен в век для сердец.
Михаил Лазарев
лопоты Гавриила Романовича Державина наконец-то увенчались успехом. Весной 1797 года его стараниями старинный его приятель, земляк и однокашник по гимназии Пётр Лазарев был переведён по службе из Владимира в столицу. Три года назад скончалась супруга и мать четырёх детей Лазарева, и жизнь с семьёй в провинции стала тягостной. Петербург встретил порывистым ветром с Финского залива с солоноватым привкусом, ошеломил провинциалов роем белоснежных парусов на Неве и взморье, лесом мачт, укутанных снастями, множеством купеческих судов, ошвартованных у причалов вдоль берегов.
Переезд Лазаревых в столицу совпал с недавней переменой власти в России. Не прошло ещё и полгода, как скончалась Екатерина II, и на царство короновался Павел I. Едва вступив на престол, Павел I, давно томившийся в ожидании этого события, все дела стал поворачивать по-иному; наперекор политике своей матушки.
Лазарев старался служить без упущений, что было непросто в те времена своевольства Павла I. В зиму 1799 года он, больной, по указу царя поехал для ревизии губерний в Белоруссию. По дороге он простыл, слег, и в январе 1800 года его не стало. Дети Лазарева осиротели, остались без средств к существованию. Стараниями Державина сыновья Лазарева, как того желал отец, направились на морскую стезю.
В конце января главный директор Морского кадетского корпуса адмирал И. Л. Голенищев-Кутузов получил из канцелярии императора пакет с письмом:
«Государь император указать соизволил умершего сенатора, тайного советника Лазарева трёх сыновей 1-го, 2-го и 3-го определить в Морской кадетский корпус».
Первым, старшим сыном, был Андрей, вторым — десятилетний Михаил, третьим, младшим, Алексей Лазарев. Всем трём было суждено стать адмиралами русского флота и совершить кругосветные путешествия.
Из Морского корпуса Михаила в 1803 году в числе лучших гардемаринов направили для практики в английский флот. Летом 1805 года гардемаринов перевели на эскадру адмирала Нельсона, а вскоре они участвовали в Трафальгарском сражении. Вместе с командой разделили они радость победы над соединённым франко-испанским флотом.
Спустя пять лет он вернулся, и мичманом служил на кораблях Балтийской эскадра.
Весной 1810 года Михаил Лазарев после семилетней разлуки встретился в Кронштадте с братьями. Оба они возвратились из Средиземного моря. Грустную историю поведали братья, служившие в эскадре адмирала Д. Н. Сенявина.
19 июня 1807 года эскадра Д. Н. Сенявина разгромила турок в Афонском сражении, а через неделю Тильзитский мир всё круто изменил и поставил эскадру под удар англичан. Однако Сенявин сумел договориться с Англией сберечь корабли.
Кампанию эту и следующую Михаил Лазарев плавал на бриге «Меркурий». Там он отличился, и его произвели в лейтенанты.
В июне 1812 года Лазарев расстался с «Меркурием», где получил отличную морскую практику.
«…Поведения весьма благородного, в должности знающ и отправляет оную с особенным рвением», аттестовал Лазарева командир, капитан-лейтенант Богданов.
Отечественную войну он встретил на борту брига «Феникс». Здесь его ждала приятная встреча с командиром и старшим товарищем по кадетскому корпусу лейтенантом Павлом Дохтуровым. И сразу в бой.
Полчища захватчиков ринулись в глубину России, к Москве. Часть их пыталась захватить с ходу Ригу. Чтобы отвлечь войска от Риги, в тыл к французам, к Данцигу, вышла вскоре с десантом эскадра кораблей, в их строю шёл 40-пушечный бриг «Феникс».
Одним из первых вызвался идти охотником в десант Лазарев, и моряки лихо провели демонстрацию штурма. Французы спешно сняли войска с осады Риги, послали к Данцигу резервы армии Наполеона, двигавшейся к Москве.
За кампанию 1812 года Михаилу Лазареву вручи ли серебряную медаль и назначили старшим офицером.
Как-то забежал старший брат поздравить Михаила с наградой. В разговоре спросил:
— Лихая година кончается, Мишель. Где нынче ревность приложить мыслишь на пользу флоту?
Михаил достал с полки увесистый томик и, загадочно улыбаясь, протянул брату.
— «Путешествие вокруг света в 1803 и 1806 годах на корабле „Нева“ под командованием флота капитан-лейтенанта Юрия Лисянского», — прочитал не спеша Андрей и вопросительно посмотрел на брата.
— Сказывают, сей отменный капитан немало крови себе попортил, прежде чем книжицу эту в свет выпустил, — произнёс Михаил и, лукаво прищуриваясь, добавил: — Припомни, как Гаврила Романович сказывал про Григория Шелихова, Колумба российского. Юрий Фёдорович Лисянский первый тропу проложил к российской Аляске. Думку таю, земли те увидеть.
Прощаясь с братом, Андрей взял у него записки Юрия Лисянского. В последний день марта шторм над Атлантикой начал затихать и к вечеру сменился тёплым, умеренным ветром, наполнившим паруса «Суворова». Сдав вахту, Лазарев остался на шканцах, любуясь безбрежным океаном. Месяц назад корвет «Суворов» Российско-Американской компании после долгой стоянки покинул Портсмут и направился в Рио-де-Жанейро. Назначение командиром «Суворова» для Михаила Лазарева было событием радостным и неожиданным.
…В конце октября 1813 года, едва «Феникс» вернулся из крейсерства, Лазарева вызвал опытный моряк, капитан 1-го ранга Спафарьев и предложил командовать «Суворовым». Корабль уже был готов к отправке, но его командира отстранили за недобросовестность. Лазарев же согласился тотчас, не каждый же день предлагают идти в кругосветное плавание. Он лишь попросил неделю, чтобы привести в порядок корабль и самому укомплектовать экипаж. Пригласил однокашников — лейтенанта Семёна Унковского и Павла Швейковского…
— Справа корабль! — прервал размышления командира крик марсового.
Унковский вскинул подзорную трубу. Милях восьми-девяти дрейфовал, по-видимому, бриг.
— Михаил Петрович, неизвестный парусник справа! — Не отрываясь от трубы, доложил он.
— Позволь, Семён Яковлевич. — Взяв трубу, Лазарев несколько минут разглядывал неизвестный корабль, потом повернулся к Унковскому: — Распорядись прибавить парусов и привестись на полрумба. Сей бриг военный, он начал ставить паруса, не исключено, что французский капер. — Сдвинув брови, Лаза рёв вскинул голову, крутой ветер отбирал скорость.
— Нам никаким образом нельзя допустить с ним стычку, однако, ежели придётся, — он повернулся к Швейковскому, — Павел Михайлович, прикажи вы звать канониров и изготовить орудия на оба борта, чем чёрт не шутит.
Уже невооружённым глазом было видно, что бриг задумал пересечь курс «Суворова», но в это время солнце скрылось за горизонт, короткие тропические сумерки укрыли от преследования корвет, которые пошёл ещё круче бейдевинд.
Две недели спустя открылись берега Бразилии, и, подгоняемый бризом, «Суворов» вошёл в бухту Рио-де-Жанейро.
Рано утром рейд огласился истошными людскими стенаниями. Сосед, португальский бриг, прибыл из Африки с «живым товаром», его трюмы были набиты сотнями чёрных невольников.