Таким образом, «рекордсменами» по этому показателю оказались тверские князья: Михаил Ярославич и его сыновья Дмитрий и Александр. А от жизни больше всего времени — 13 % — провел при дворе хана княжич Федор Александрович. Правда, все четверо были в Орде казнены.
Иван Калита и его сын Симеон Гордый в данный период чаще всех ездили в Орду. Тем не менее, первый провёл от лет жизни менее 1/5 (15 %) и столько же (16,7 %) от лет великого княжения. Второй провел в Орде только 10-ю часть жизни и только пятую часть княжения, не сильно выделяясь по этому показателю от других князей.
Из 27 князей побывавших в ставке хана за первую половину XIV столетия девять было казнено (33 %).
По смерти в апреле 1353 г. великого князя Владимирского Симеона Ивановича (Гордого) за ярлыком в степь отправился его брат Иван. Претендентом выступил также Константин Васильевич Суздальский[1033]. Однако великое княжение было сохранено за московским княжеским домом, и в начале 1354 г., «по Крещенїи выиде изо Орды князь Иванъ Иванович[ь]», а 25 марта того же года он «сѣде на великомъ княженїи всея Руси въ Володимерѣ»[1034]. До этого он пять раз бывал при дворе хана, сопровождая отца и старшего брата или выполняя поручения Ивана Калиты: в 1339 г.; осенью 1339 г. — зимой 1339–1340 гг. — сыновья-Ивановичи втроём представляли интересы Ивана Даниловича при дворе Узбека; 2 мая 1340 г. — 1 (или 30) октября 1340 г., лето 1344 г. — 26 октября 1344 г., 1350 г. — сопровождал Симеона Ивановича.
Возвращение из Орды князя Ивана Ивановича летописи фиксируют под 1358 г.[1035] Связана поездка была с захватом в конце (осенью-зимой 1357 г.[1036]) престола Джучиева улуса Бердибеком, убившего своего отца и 12 братьев. Вероятно, выехав в степь зимой 1357–1358 гг., к лету 1358 г. Иван с ярлыком на великое княжение вернулся в свою столицу.
В следующем 1359 г., 13 ноября, он скончался. Таким образом, Иван Иванович за свою жизнь совершил семь поездок ко двору ордынского хана (напомню, больше — 8 раз — ездил только его отец Иван Калита и брат Симеон). При этом в статусе великого князя он ездил только один раз; всего провел в ставке ордынского хана три с половиной года, что составило 10 % от лет жизни (33), около 23 % от лет правления (13) на звенигородском уделе и чуть больше 8 % от великого княжения (6 лет).
В это же время — осенью 1359 г., начался и кризисный период в Орде, метко названный русскими книжниками «великой замятней». В августе или сентябре названного года был убит хан Бердибек и престол захватил Кульпа. Данные совпадения с разницей в два-три месяца кончины ордынского хана и владимирского князя позволяют чётко хронометрировать последующую поездку князей в Орду за инвеститурой. Выехав, по всей видимости, не ранее 22 ноября, справив девятидневные поминки, а, возможно, не ранее 23 декабря — справив сороковины по умершему, в Орду князья должны были пребыть не ранее 20-х чисел января 1360 г. Однако к этому времени, правив около пяти месяцев, хан Кульпа был свергнут Наурусом. Академический список Суздальской летописи это четко фиксирует: «Той же зимы (1360 — Ю.С.) оубиша царя Кульпу»[1037]. Показательно, что в ставку к новому хану «первое прииде князя великого сынъ Иван[а] Иванович[а] Дмитреи»[1038]. Однако «видѣ царь князя Дмитрея Ивановича оуна соуща и млада возрастомъ», Наурус начал предлагать ярлык на великое княжение князьям суздальского дома: Андрею Константиновичу и Дмитрию Константиновичу. И если первый отказался от княжения, то его младший брат Дмитрий согласился принять ярлык[1039]. 22 июня 1360 г. князь Дмитрий Константинович въехал во Владимир[1040]. Таким образом, он должен был затратить на поездку в степь около семи месяцев.
Ещё до его возвращения на Русь, то есть в мае 1360 г., ордынский престол захватил Хызр (Хидырь), «и дасть княженье великое князю Дмитрею Константиновичю Суздальскому»[1041]. Сведений о поездках за инвеститурой к новому хану в 1360 г. нет. Зато к лету 1361 г. Никоновский свод относит представительную поездку русских князей ко двору хана Хызра: «Того же лѣта поиде во орду ко царю Хидырю князь велики Дмитрей Ивановичь Московскій…, князь велики Дмитрей Констянтиновичь суздальски изъ Володимеря, и братъ его старейшій князь великій Андрѣй Констянтиновичь из Нижнего Новагорода, и князь Констянтинъ Ростовскій и князь Михайло Ярославскій»[1042]. Причем Дмитрий Московский прибыл к хану и уехал несколько раньше остальных князей — «до замятни». Другие князья стали свидетелями очередного переворота — сын Хызра Темир-ходжа захватил, убив отца, ордынский престол. Однако удержавшись на престоле всего семь дней[1043], он был свергнут, а ордынское государство фактически распалось: в 1361 г. князь (эмир) Тагай захватил мордовский улус («приде в Наручадь (Наровчат — Ю.С.) и тамо сам о себе княжаше»[1044]); князь (эмир) Секиз «Запиание все пограбил и, обрывся рвом, ту сяде»[1045]; князь (эмир) Булат-Темир захватил Булгарский улус[1046]; тогда же, в 1361 г., в Крыму и Причерноморье образовалась «Мамаева Орда»[1047].
При этом русские князья на обратном пути из степи были подвергнуты разбойному нападению: на князя Андрея Константиновича суздальского «на пути удари на него князь Рятекозь, и поможе богъ князю Андрѣю Костянтиновичю, и прииде здравъ на Русь»[1048]; «тогда же ограбиша въ Ордѣкнязеи Ростовъских»[1049]. Поскольку одной половиной Ростова (Борисоглебской стороной) на тот момент владел князь Константин Васильевич, а второй (Сретенской стороной) — князь Андрей Фёдорович, то становится очевидным пребывание в Орде в данное время и князя Андрея.
Вероятно, следует согласиться с А.А. Горским, что результатом данной поездки князей явилось лишь подтверждение существующего положения. Тем более такой вывод правомочен в связи с тем, что летом 1362 г. московский и суздальский князья «сперъся о великом княжении». Показательно, что русские князья не рискуют ехать в опасную степь и отправляют для решения вопроса о ярлыке уполномоченных послов — киличеев: «и принесоша ярлыкъ княженїе великое по отчинѣ и дѣдинѣ князю великому Дмитрею Иванович[ю] Московскому»[1050]. В январе 1363 г. Дмитрий Иванович въехал во Владимир.
Системный кризис в Орде перенес поле борьбы за ярлык из ставки хана на Русь, а князья стараются сами не ездить в степь, а отправлять туда послов.
Источники в связи с борьбой за великокняжеский титул фиксируют активизацию ордынской политики сына князя Дмитрия Константиновича Василия. В частности, он зимой 1364–1365 г. вернулся от нового хана Азиз-шейха «…а съ нимъ царевъ посолъ, а имя ему Оурусъманды, и вынесе ярлыкы на княженїе на великое князю Дмитрїю Костянтиновичю Суждальскому»[1051]. Однако Дмитрий Константинович «ступися княженїа великаго князю Дмитрїю Иванович[ю] Московьскому…»[1052].
Таким образом, Нижегородско-Суздальский княжеский дом был ко второй половине 1360-х гг. отстранен от борьбы за владимирский стол. Однако активизировался Михаил Александрович Тверской, возглавивший княжество в 1368 г. В результате противостояния с Москвой в 1370 г. Михаил едет в Литву, а оттуда — в Мамаеву Орду. Отправился он туда «до Филиппова заговѣнїа за двѣ недѣли»[1053], то есть, в начале ноября. Уже в следующем 1371 г., 10 апреля, проведя в Орде около полугода, с ярлыком на Владимирское княжество и в сопровождении посла Сарыхожи он прибыл в Тверь. Однако в великокняжескую столицу, Владимир, его не впустили московские заставы, а ордынского посла князю Дмитрию Ивановичу удалось пригласить в Москву. Результатом всех этих событий явился тот факт, что князь Дмитрий 15 июня 1371 г. выехал в ставку Мамая[1054]. Осенью 1371 г., «…на исходъ», к началу Рождественского поста (25 ноября)[1055], «пріиде князь великій Дмитрей изъ Орды съ многыми должникы…» и ярлыком на Владимирское княжество[1056]. Таким образом, московский князь Дмитрий также провел около 5 месяцев в ставке Мамая, вероятно, договорился о выплатах дани, и внес сумму за находившегося в заложниках тверского княжича Ивана Михайловича[1057].
В 1374 г. в летописях зафиксировано начало войны между Москвой и Мамаевой Ордой: «князю великому Дмитрїю Московьскому бышеть розмирїе съ Тотары и съ Мамаемъ…»[1058]. Война завершилась разгромом армии грозного темника русскими войсками во главе с Дмитрием Ивановичем 8 сентября 1380 г. на Куликовом поле.
За время военных действий источники не фиксируют пребывания в ставках ордынских правителей русских князей. Лишь после разгрома Токтамышем Мамая на Калках русские князья отправляют в степь киличеев