Следующую по значению ступень в иерархической лестнице ордынского общества занимала служилая знать: эке нойоны (великие эмиры) и нойоны (эмиры) — владельцы улусов-туменов и улусов-тысяч. Социальное положение этого слоя напрямую зависело от пожалований великого хана. Обязанности несения военной и административной службы позволяли отдельным представителям данного слоя продвигаться вверх по социальной лестнице. Вполне закономерно, что данный слой являлся источником для воспроизводства высшего слоя аристократии, а его резервом, в сою очередь, были сотники и десятники.
Учитывая вышеизложенные положения, элитарное сообщество Орды следует ограничить теми лицами, которые получали назначения на управленческие должности лично от хана.
В этой связи, именно к этой же страте необходимо отнести и большинство представителей национальной аристократии завоеванных стран, например, русских княжеств.
Наличие внешних атрибутов четко определяло принадлежность к знати ордынского государства: ярлык подтверждал ханское пожалование, которое выражалось в преподнесении зависимому владетелю колчана, меча/сабли, головного убора, халата/кафтана, пояса.
Элита Джучиева Улуса в полной мере несла на себе, в той или иной степени, все основные общественные функции (политические — военная, административная, дипломатическая и др.; экономическую; социальную; культурную; религиозную). Ордынская аристократия, организованная в аппарат власти, выполняла функцию господствующего слоя, господствующего класса, который определял политику государства, формировал культурное поле в обществе, осуществлял социально-политическое представительство, основанное на сакральности и авторитетности, которая, в свою очередь, основывалась на родовитости и служебном продвижении.
Военное поражение, понесённое русскими княжествами во время вторжения монголо-татар в 1237–1241 гг., привело к необходимости оформления отношений (в соответствии и с иерархией) с каанами Монгольской империи и ханами Джучиева Улуса (Золотой Орды).
Признав власть ордынского хана, русские князья соглашались с нормами монгольской политической культуры. Получая ярлыки на свои княжества, выплачивая дань и участвуя в военные акциях ордынских ханов, русская знать оказалась включена в систему взаимодействий элиты Джучиева Улуса на правах улусных владетелей (темников и тысячников). Это означало включение их в состав правящего слоя Орды. Большинство политических вопросов отныне решались при дворе ордынского хана. Потому необходимость пребывания князей в ставке степного правителя долгое время была неизбежной.
Данные обстоятельства обусловили пребывание при ордынском дворе в течение практически двухсот лет (с 1242 по 1445 г.) 108 князей и трёх княгинь, которые в общей сложности совершили 266 поездок[1532].
Подавляющее большинство поездок ко двору ордынского хана совершили великие князья соответствующих княжеств, либо ближайшие претенденты на великокняжеский титул. Необходимо подчеркнуть, что именно они определяли пути развития княжеств, в частности, и Руси в XIII–XV вв., в целом. Этот факт наводит на мысль о том, что именно в столице Орды окончательно решалась судьба того или иного великого княжества.
Показательно, однако, что уже с началом XV в. в Орде наблюдается резкое понижение количества поездок русских князей к ордынскому двору. Данное обстоятельство находится в прямой связи с ослаблением центральной ханской власти. По-видимому, ханы в данное время оказались не в состоянии решать судьбы русских княжеств. Князья больше не считают нужным отправляться в дальнее и опасное путешествие, которое не окажет никакого влияния на политическую жизнь в княжествах.
Среднее и характерное время, которое князья тратили на поездки в Орду и пребывание в ставке хана, составляло около полугода (до полутора лет занимала дорога в Каракорум и обратно).
Больше всех времени в Орде провели князья Нижегородско-Суздальского дома — Василий Дмитриевич Кирдяпа и его брат Семен Дмитриевич — 7 и 9,25 лет соответственно. Будучи заложниками (Василий Кирдяпа) и изгнанниками (и Василий, и Семен) они вынуждены были пребывать в степи более длительное время, нежели другие князья. При этом князь Семен провел в Орде 48,7 % от лет правления в уделе и 18,5 % от лет жизни.
Из великих князей самое длительное пребывание зафиксировано у Ивана Даниловича (Калиты) — более пяти лет. Он совершил восемь поездок.
Довольно длительное пребывание в ставке хана — 4,5 года — отмечено у Александра Невского; 4 года — у Глеба Васильковича Белозерского (брата Бориса Васильковича Ростовского), Андрея Александровича Городецкого (сын Александра Невского).
Наиболее значительная доля пребывания при ордынском дворе отмечается у нижегородских князей братьев-Борисовичей: Ивана и Даниила. Первый, в общей сумме четырежды побывав в ставке хана, провел в Орде до 50 % от времени своего княжения. Второй, трижды ездив в степь, около 25 % времени правления потратил на поездки в степь и обратно.
Наибольшее количество поездок в ставку ордынского хана, кроме Ивана Даниловича Калиты, совершили Борис Василькович Ростовский и Симеон Иванович Московский (Гордый). Все они ездили к ордынскому двору восемь раз. Время, проведённое ими при ордынском дворе, составило 4 года — довольно большой показатель. Часто — по семь раз — в ставку хана ездили Андрей Александрович Городецкий и Иван Иванович Красный.
Рекордсменом по времени пребывания при ордынском престоле в статусе великого князя является Святослав Всеволодович: при двух поездках в ставку хана князь провел за время своего правления на Суздальском уделе — 37,5 %, на великокняжеском Владимирском столе и в борьбе за него — 50 %. При этом от лет жизни это составило всего 2,7 %.
Обращает на себя внимание тот факт, что чаще всех ездивший в степь князь Борис Василькович Ростовский, от лет жизни провёл в Орде не самое большое количество времени — 8,7 %. По этому показателю Бориса превзошел его брат — белозерский князь Глеб Василькович — 9,5 % — наибольший показатель для XIII столетия. При этом он только пять раз ездил в Орду, но провел там 4 года. Несколько больше — 10,5 % от лет жизни — провел в Орде Александр Ярославич (Невский). Будучи шесть раз при дворе хана, он провел там более пяти лет, что составило 41,7 % от лет правления на уделе и 18,2 % от времени княжения на великом княжестве Владимирском. Для XIII столетия в процентном отношении от лет княжения это самый высокий показатель.
В XIV в. мы наблюдаем князей, которые довольно долго находятся в Орде (в заложниках или изгнании) и князей, которые при частых поездках в степь, пребывают там крайне малый временной отрезок. При этом в период «великой замятни» складываются условия, при которых князья избегают поездок в Орду. Данное время (1360–1370-е гг.) представлено самыми низкими показателями по количеству поездок — князья предпочитают отправлять в Орду уполномоченных послов. Примером является князь Дмитрий Иванович (Донской), который за свою жизнь провел при ордынском дворе 3,9 % от лет жизни, чуть меньше 5,2 % от лет удельного княжения, и примерно столько же — 5,4 % — от времени княжения великого и совершил только три поездки в степь (причем, в статусе великого князя — только один раз).
Среднее время, затрачиваемое князем на посещение ставки хана составило от лет жизни — 3,3 %; от лет правления — 14,6 %[1533]. Таким образом, русским князьям приходилось проводить при дворе хана не большую половину времени княжения, а только, в среднем, 1/7 часть. От лет жизни это составляло ничтожную цифру в три процента. Конечно, в каждом конкретном случае эти показатели были индивидуальны, но никогда не превышали половины времени правления.
Ещё одним показательным фактом является широкое участие в военных мероприятиях ордынского государства галицких и волынских князей. Чаще всего — по пять раз — зафиксировано участие Льва Даниловича Галицкого, Мстислава Даниловича Луцкого и Владимиро-Волынского. При этом отмечена только одна поездка князя Владимира Васильковича Волынского к Ногаю в 1286 г.
В статусе великого князя наибольшее количество времени провел в Орде Дмитрий Михайлович Тверской 37,5 % (от лет жизни доля составила всего 5 %). Его отец, Михаил Ярославич Тверской, потратил на пребывание в ставке хана 31 % от великого княжения и 12 % от лет жизни. Иван Калита, вопреки устоявшемуся мнению оказался в этом списке не самым заметным князем, проведя в Орде и по дороге туда и обратно соответственно: 8 % от жизни и 17 % от великого княжения.
Тверские князья (Михаил Ярославич и его сыновья Дмитрий и Александр), таким образом, оказываются по этому показателю «рекордсменами». Показательно, что от лет жизни довольно большую долю — 13 % — провел при дворе хана княжич Федор Александрович. Однако все вышеперечисленные представители тверского княжеского дома были в Орде казнены.
Всего же за период ордынского владычества по решению ханского суда было казнено 14 русских князей.
Наибольшее количество поездок в Орду русских князей фиксируется в период 1330–1340 гг. — последние годы правления хана Узбека и первые годы пребывания на престоле Джанибека.
Поездка в ставку хана не совершалась без совета с ближайшим княжеским окружением. Среди провожающих князя обязательно должен быть митрополит, епископ или какое-либо другое церковное лицо. В соответствии с целями, преследуемыми князем в своей поездке к хану, выбирался святой покровитель начала визита.
Князя в дорогу, полную тревог и опасностей провожали его родные и близкие — в первую очередь, жена и дети, родные братья. Для нормального функционирования управления княжеством князь в своих землях оставлял взрослого брата или сына (в случае невозвращения князя по причине смерти (казни или по болезни), он мог стать его преемником). Столичные жители княжества провожали князя до границ города: в это время князь раздавал милостыню своим подданным.