Говорит Невея таково слово:
"Едет наш батюшка раздольицем чистым полем,
И сидит он на добром коне богатырскоем,
И везет он мужичища деревенщину,
Ко стремени булатному прикована".
Посмотрела его друга дочь Ненилушка,
Говорит Ненила таковы слова:
"Едет наш батюшка раздольицем чистым полем,
И сидит он на добром коне богатырскоем,
И везет он мужичища деревенщину,
Ко стремени булатному прикована".
Посмотрела Пелька, его третья дочь,
Говорила Пелька таковы слова:
"Едет мужичище деревенщина
Раздольицем чистым полем,
И везет-то государя батюшку
К стремени булатному прикована:
Ему выбито право око со косицею.
Ай же, мужевья наши любимые!
Хватайте-тко рогатины звериныя,
Бежите-ка в раздольице чисто поле,
Побейте мужичища деревенщину!"
Эти зятевья соловьиные
Похватали рогатины звериныя.
Выбегали во раздольице чисто поле,
Они хочут бить мужичища деревенщину.
Воскричал Соловей им во всю голову:
"Ай же, зятевья мои любимые!
Побросайте-тко рогатины звериныя,
Вы ведите-тко бога́тыря святорусского
Во мое во гнездышко соловьее,
Кормите ествушкой сахарною,
Пойте его питьицем медвяныим,
Дарите ему дары драгоценные".
Не поехал в гнездышко соловьее,
А поехал он ко городу ко Киеву,
Ко ласкову ко князю ко Владимиру.
Приехал он ко князю на широкий двор,
Становил он коня посеред двора,
Шел он в палатку белокаменну.
А Владимир князь вышел со божьей церквы,
От той от обеденки христовския.
Садился он за столики дубовые,
За тыя за скамеечки окольныя,
Ести ествушек сахарниих,
Пити питьицев медвяныих.
Илья Муромец сшел в палатку белокаменну;
Он крест кладет по-писаному,
Поклон-то ведет по-ученому,
На все на три, на четыре на сторонки поклоняется,
Самому-то князю Владимиру в особину,
И всем его князьям подколенныим.
Стал Владимир князь выспрашивать:
"Ты откулешный, дородний добрый молодец,
Тебя как, молодца, именем назвать,
Звеличать удалого по отечеству?"
Говорил ему Илья таковы слова:
"Есть я из города из Муромля,
Со славного с села Карачарова,
Именем меня Ильей зовут,
Илья Муромец сын Иванович".
Стал Владимир повыспрашивать:
"А давно ли ты повыехал из Муромля,
Ты которою дорожкой ехал в стольно Киев-град?"
Говорил ему Илья таковы слова:
"Стоял-то я заутрену во Муромле,
Поспевал-то к обеденьке в стольно Киев-град.
Дело мое дороженькой замешкалось:
Ехал я дорожкой прямоезжею,
Прямоезжею мимо славен Чернигов-град,
Мимо славную реченьку Смородинку".
Говорил Владимир таковы слова:
"Во глазах, мужик, ты посмехаешься,
Во глазах, мужик, ты подлыгаешься:
Под городом Черниговом стоит силушка неверная,
У речки у Смородинки Соловей-разбойник
Одихмантьев сын.
Свищет-то Соловей по-соловьему,
Кричит злодей разбойник по-звериному".
Говорил Илья таковы слова:
"Владимир, князь стольно-киевский!
Соловей-разбойник на твоем дворе,
И прикован он ко правому ко стремечку к булатному".
Тут Владимир-князь стольно-киевский,
Скорешенько ставал он на резвы ноги,
Кунью шубоньку накинул на одно плечо,
Шапочку соболью на одно ушко,
Скорешенько бежал он на широкий двор,
Подходит он к Соловью к разбойнику,
Говорил он Соловью таковы слова:
"Засвищи-ка, Соловей, по-соловьему,
Воскричи-тко ты, злодей, по-звериному!"
Говорил Соловей князю Владимиру:
"Владимир, князь стольно-киевский!
Я сегодня не у вас ведь обедаю,
Не вас я хочу и слушати,
А обедаю у старого казака Ильи Муромца,
И его хочу я слушати".
Говорил Владимир Илье Муромцу:
"Ай же, старый казак Илья Муромец!
Прикажи-тко засвистать по-соловьему,
Прикажи-тко воскричать по-звериному!"
Говорит Илья Соловью разбойнику:
"Засвищи-тко ты, Соловей, по-соловьему,
Воскричи-ка, Соловей, по-звериному!"
Говорил Соловей Илье Муромцу:
"Ай же ты, старый казак Илья Муромец!
Мои раночки кровавы запечатались,
И не ходят уста мои сахарныя:
Не могу я засвистать по-соловьему,
И не могу я воскричать по-звериному".
Говорил Илья князю Владимиру:
"Владимир, князь стольно-киевский!
Наливай-ка ты чару зелена вина,
Не малую стопу — полтора ведра,
И разводи-тко медами стоялыми,
Подноси-тко ты к Соловью ко разбойнику:
Тут уста его сахарныя расходятся,
И он засвищет нам по-соловьему,
Воскричит он нам по-звериному".
Владимир-князь стольно-киевский
Скорешенько шел в палату белокаменну,
Наливает-то он чару зелена вина,
И не малую стопу — полтора ведра,
Разводил-то медами стоялыми,
Подносил-то к Соловью ко разбойнику.
Соловей-разбойник Одихмантьев сын,
Принимал он эту чару одной рукой,
Испивал эту чару за единый дух".
Говорил ему Илья Муромец —
"Засвищи-тко ты, Соловей, столько вполсвиста соловьего,
Закричи-тко столько в полкрика звериного".
Как засвистал Соловей по-соловьему,
Закричал злодей он по-звериному:
От этого от посвиста соловьего,
От этого от покрика звериного
Очень велик шум пошел.
Темные леса к земле поклонилися.
На теремах маковки покривились,
Околенки хрустальныя порассыпались,
Что есть людюшек, все мертвы лежат,
А Владимир-князь стольно-киевский
Стоит — куньей шубонькой укрывается.
Илье Муромцу это дело не слюбилося.
Садился-то Илья на добра коня,
Ехал Илья в раздольице чисто поле,
Срубил Соловью буйну голову,
Рубил ему головку, выговаривал:
"Полно-тко тебе слезить отцев-матерей,
Полно-тко вдовить жен молодыих,
Полно спущать сиротать малых детушек!"
Тут Соловью и славу поют.
Илья Муромец и Идолище
Приезжал Идолище поганое в стольно Киев-град,
Со грозою со страхом со великиим.
Ко тому ко князю ко Владимиру,
И становился он на княженецкий двор,
Посылал посла ко князю ко Владимиру,
Чтобы князь Владимир стольно-киевский
Ладил бы он ему поединщика,
Супротив его силушки супротивника.
Приходил посланник ко Владимиру,
И говорил посланник таковы слова:
"Ты, Владимир-князь стольно-киевский!
Ладь-ка ты поединщика во чисто поле,
Поединщика и супротивничка с силушкой великою,
Чтобы мог он с Идолищем поправиться".
Тут Владимир-князь ужахнулся,
Приужахнулся да и закручинился.
Говорит Илья таковы слова:
"Не кручинься, Владимир, не печалуйся:
На бою мне-ка смерть не написана,
Поеду я в раздольице чисто поле,
И убью-то я Идолища поганого".
Обул Илья лапо́тики шелковые,
Подсумок одел он черна бархата,
На головушку надел шляпку земли греческой,
И пошел он ко Идолищу к поганому.
И сделал он ошибочку немалую:
Не взял с собой палицу булатныя,
И не взял он с собой сабли вострыя.
Идет-то дороженькой — пораздумался:
"Хошь иду-то я к Идолищу поганому,
Ежели будет не пора мне-ка не времечко,
И с чем мне с Идолищем будет поправиться?"
На тую пору на то времечко,
Идет ему встречу каличище Иванище,
Несет в руках клюху девяноста пуд.
Говорил ему Илья таковы слова:
"Ай же ты, каличище Иванище!
Уступи-тко мне клюхи на времечко,
Сходить мне к Идолищу к поганому".
Не дает ему каличище Иванище,
Не дает ему клюхи своей богатырскоей.
Говорил ему Илья таковы слова:
"Ай же ты, каличище Иванище!
Сделаем мы бой рукопашечный:
Мне на бою ведь смерть не написана,
Я тебя убью, мне клюха и достанется".
Рассердился каличище Иванище,
Сдынул эту клюху выше головы,
Спустил он клюху во сыру землю,
Пошел каличище — заво́рыдал.
Илья Муромец едва достал клюху из сырой земли.
И пришел он во палату белокаменну
Ко этому Идолищу поганому,
Пришел к нему и проздравствовал.
Говорил ему Идолище поганое:
"Ай же ты, калика перехожая!
Как велик у вас бога́тырь Илья Муромец?"
Говорит ему Илья таковы слова:
"Столь велик Илья, как и я".
Говорит ему Идолище поганое:
"По многу ли Илья ваш хлеба ест,
По многу ли Илья ваш пива пьет?"
Говорит Илья таковы слова:
"По стольку Илья ест, как и я,
По стольку пьет Илья, как и я".
Говорит ему Идолище поганое:
"Экой ваш бога́тырь Илья!
Я вот по семи ведр пива пью,
По семи пуд хлеба кушаю".
Говорил ему Илья таковы слова:
"У нашего Ильи Муромца батюшка был крестьянин,
У ёго была корова едучая:
Она много пила-ела и лопнула".
Это Идолищу не слюбилося:
Схватил свое кинжалище булатное,
И махнул он в калику перехожую
Со всея со силушки великия.
И пристранился Илья Муромец в сторонушку малешенько,
Пролетел его мимо-то булатный нож,
Пролетел он на вонную сторону с простеночком.
У Ильи разгорелось сердце богатырское,
Схватил с головушки шляпку земли греческой,
И ляпнул он в Идолище поганое,
И рассек он Идолище на полы.
Тут ему Идолищу славу поют.
Илья, Ермак и Калин-царь
Отсылал татарин туриц на святую Русь,
Отсылал он туриц и наказывал:
"Поезжайте-ка, турицы, на святую Русь,
И ко славному ко городу ко Киеву,
Что-нибудь вы там да проповедайте,
Что деется на матушке святой Руси".
И съехались турицы на святую Русь,
И приехали турицы в стольно Киев-град,
Хоть отдали́-то турицы поганые