И приотвитят тут спорядные суседушки:
"И прости-извини, солдатка горегорькая,
Мы прохожего солдата не видали,
Письма-грамотки ведь мы да не слыхали".
И тут пойду, бедна горюша, заобидуюсь.
И тут нигде моя кручина не отвяжется,
И от меня тоска злодийна не останется.
И с горя брошусь я во чистое во полюшко,
И со тоски я на зелёную дубровушку,
И тут я сяду на катучий белой камешек,
И тут повыскажу великую обидушку,
И ручу слёзушкм, горюша, во сыру землю,
Что не знали бы ведь до́бры эти людушки,
Не спроведала любима бы семеюшка
И мои милы светы-братцы богоданные,
И не видели б ветляные нешутушки,
И слезно плачучи, горюша, причитаючи,
Я приду да хоть со чистого со полюшка.
И как у праздничка, бессчастна, побывала,
Я великую кручину рассказала.
И этот камешек с чиста поля не скатится,
И кручина в до́бры люди не расскажется,
И не в укор будет от братцев богоданныих,
И не в присловье от невестушек-голубушек,
И с горя брошусь я, бессчастная головушка,
Я ко милоей спорядноей суседушке,
Я ко этой ведь вдове благочесливой,
Приду-сяду на брусову я на лавочку,
Уж я сдию с ей ведь доброе здоровьице
И спрого́ворю единое словечушко:
"И хоть нас не́ одна родитель спородила
И одним учатью-таланом наделила.
И ты послушай, спорядовая суседушка,
Уж ты вдовушка, победная головушка,
И пораздием мы великую кручинушку,
И знаю-ведаю, кокоша горегорькая,
И у тебя, да у спорядной у суседушки,
И хоть отпущена надёжная сдержавушка
И не в злодийну у тя службу государеву,
И все во матушку ведь он да во сыру землю,
И хоть во погреба отпущен во глубокие.
И столько знашь-ведашь, спорядная суседушка,
Где обложена могилушка умершая.
И почасту́ ходишь в любимо во гостибище.
И на владычный ты господень божий праздничек
Да ведь сходишь на могилушку умершую,
И потоскуешь ты, горюша, горекуешь,
И знаешь-ведаешь ты вечно поминаньице.
У меня ж как, у победной у головушки,
И далеко моя надёженька отпущена
И во злодийну он во службу государеву,
И не могу да знать, горюша горегорькая,
Уже в живности ль надёжная головушка,
И нет ни весточки горюшице, ни грамотки,
И нету низкого поклона-челобитьица.
Уж я лучше бы, бессчастная кокошица,
И во сыру землю его да опустила бы
И до божьей церквы, горюша, проводила бы.
Я поставила бы крест животворящий,
Я на этой бы могилы на умершеей.
Я бы почасту, горюшица, учащивала,
Я бы подолгу, горюшица, усеживала
И на владычный бы господень божий праздничек,
И на светло бы христово воскресеньице,
И все у сво́ей бы надёжноей сдержавушки".
Я еще спрошу, печальная головушка,
И у тебя, бедна вдова благочесливая:
"И также ро́стишь ты сердечных своих детушек,
И ты придай мни ума-разума в головушку
И размышленьица в ретливое сердечушко.
И также молода ведь ты же оставалася.
И как жить да мни, победноей головушке!"
И тут ответ держит спорядная суседушка:
"И ты послушай, моя милая суседушка,
И ты бессчастная солдатка горегорькая!
И без красного миженска тебе солнышка
И отложить да наб владычни эти празднички,
И наб забросить все любимые покрутушка.
И у своих да светов-братцев богоданныих
И безответной быть, горюше, наб работницей,
И наб на лавочке, горюше, не посиживать,
И надо по́часту в окошко не поглядывать,
И наб на уличке с суседкой не постаивать.
И как растить-то сиротных этих детушек,
И надо плеточкой, горюше, обвиватися,
И надо ласково, горюше, обходитися
И все ко светушкам ко братцам богоданным".
К братьям богоданным:
Уж вы слушайте-тко, братцы богоданные
И мои милые скаченые жемчужинки!
И столько в том прошу вас, красны мои солнышки,
И когда сядем мы за стол да хлеба кушать,
И вы и́скоса ведь тут да не смотрели бы,
И вы с лихости ведь мне не говорили бы,
И на праздничек меня да не слезили бы.
И хоть моих да вы сердечных малых детушек,
И хоть бы не́ взяли на белые там на рученьки
И все погладили по буйной бы головушке.
И тут сердечушко мое да взвеселилось бы:
И родны дядюшки до их да сжаловалися,
И что погладили по младой по головушке.
И я еще прошу, скачены вас жемчужинки!
И хоть там при́дете вы, братцы богоданные,
И от владычного господня божия праздничка,
И вы подобрите сердечных моих детушек,
И принесите-тко любимые гостинечки.
И хоть не яблочков прошу да я садовых,
И хоть по пряничку бы детушкам грошовому.
И пойдут детушки от вас да взвеселяются.
И как придут они во дверной ко мни у́голок
И к бесталанныим моим да белым рученькам,
И станут радовать победную головушку,
И нарекать станут бессчастну меня матушку:
"И сжаловалися желанны о нас дядюшки,
И столько сдобрились спацливы эти дядюшки".
Уж как я, да сирота тут бесприютная,
И возьму детушек на белы свои рученьки,
И я прижму да их к ретливому сердечушку,
И порасплачусь я, победна, разгорююся:
"Ой же, глупы малы дити неразумные,
И вы на радости теперь да на весельице
И за любимые сердечные гостинечки".
И вознесу да тут, победная головушка,
Я спасибо светам-братцам с благодарностию,
И что не о́бошли сердечных моих детушек.
И сама да тут, победна, растоскуюся,
И растоскуюся, победна, порасплачуся,
И сговорю да тут сердечным своим детушкам:
"И кабы счастливы вы были да таланные,
И был бы при́ доме родитель-то ваш батюшко,
И наше милое любимо краснословьице,
И завсегда ж были любимы бы гостинечки
И вам сердечные любимы бы подарочки.
И он держал всегда на белых бы на рученьках,
И ублаждал бы он сиротных да вас детушек".
И теперь-нонече сироты малы детушки,
И как упалые загнаны серы заюшки.
И хоть вы по́ избе, бедны дети́, похаживаете,
Точно белочки на дядюшек поглядываете
И от их ласкова словечка дожидаетесь.
У меня, да у победноей у головушки,
И без огня ж мое сердечко разгоряется
И все без лютоей смолы да раскипляется —
И на вас смо́трячи, обидны мои детушки.
И на четыре ряд утроба перетрескала,
И да вас ро́стячи, сиротных малых детушек.
И не надиюсь я, печальная головушка,
И когда выращу сиротных да вас детушек,
И я избуду от великоей заботушки
И позабуду всю великую кручинушку.
Ой, раздумаюсь бессчастным своим разумом:
И хоть повыращу до полного до возрасту,
И не убавится кручинушки прибавится —
И на моем бедном ретливоем сердечушке.
И лучше мать сыра земля да расступилась бы,
И я с горя́ да от вас, детушки, укрылась бы,
И все не ржавело б победно ретливо́ сердце́
И все по вас да по болезных своих детушках
И в собину да по надежной бы головушке!
Уж как ро́стячи сердечных да вас детушек,
И ведь головушка моя да все состарится,
И не порой да моя молодость прокатится,
И как придержится бессчастна моя силушка,
И примашутся победны белы рученьки,
И белой свет да со ясных очей стеряется,
И меня то́ страшит, печальную головушку:
И кто обует мои резвы эти ноженьки,
И кто оденет-то бессчастны мои плечушки,
И кто воскормит-то пристаршую головушку?
К суседам:
Вы глядите-тко, народ да люди добрые,
И вы, милы спорядовые суседушки,
И на бессчастныих солдатскиих на детушек!
И не в господскоей живу да бедна жирушке,
И я в бессчастноем победноем живленьице,
И детям горькое сиротско пропитаньице.
Как без своего родителя без батюшка
И не цветы падут с сиротских малых детушек!
И возрастать станут солдатски малы детушки,
И воскликать будут бессчастну меня матушку,
И станут спрашивать победную головушку
Про спацливого родителя про батюшка
И про сердечное великое желаньице.
И отвечать буду, победная головушка,
И во слезах да я солдатским своим детушкам:
"И вы послушайте, бессчастны малы детушки!
Я не знаю же, победнушка, не ведаю.
И я вдавни́ да ведь с надёжей расставалася.
Я в горя́х годов, победнушка, не знала.
И в сиротах-слезах, горюша, прозабыла,
И как которой же учетный идет годышек
И как без своей без надежноей головушки,
И глупы малы вы, дити, да поосталися.
И вы родителя, бессчастны, не видали,
И вы с того ма́ла в бессчастноем живленьице
И во великой во злодийноей обидушке.
И вы не знаете, сердечны бедны детушки,
И что како ж живет родительско желаньице.
И вы глядите-тко на милых поровечников,
И кои счастливы ведь е да все таланные,
И у их при́ доме родители желанные,
И тыи убраны дити да хорошохонько
И на уличке играют веселёшенько.
И тыи детушки суседские улажены,
У их буйны головушки заглажены,
И им по ноженькам сапоженьки ушиваны.
И я гляжу-смотрю, победная головушка,
И все на вас да я солдатских малых детушек:
И хоть вы выдете на ши́року на уличку,
И отрешенны вы от малых поровечничков,
И отрекнувши от детей да вы отечскиих,
И ваши головы ведь е да не заглажены,
И вы, сиротны мои дети, не улажены,
И по резвы́м ногам сапожки не ушиваны.
И не посмиете, бессчастны мои детушки,
И подойти да к своим малым поровечникам:
Отдали́ от их бедны́ дети постаивают,
И со сторон бедны несчастные поглядывают.
И тыи детушки над вами наругаются,
Что солдатские вы дети самовольные,
И у меня ж, да у печальной у головушки,