И так купец берет этот цветок да кольцо и приходит к кораблям, уж они были готовы. И поплыли.
Вот когда пришел он домой, принес и дочерям по обновке, какие они заказывали, уж я не помню, что они заказывали, кажной раз сме́нные. Отдал он им, а младшая и спрашивает: "Ну, как, батюшко, принес ли мне?" — "Привёз". Вот она очень обраде́ла, стала с им играть и уж больнё ей хочется узнать, где этот цветок живёт, сходить туда. Несет от этого цветка разными ароматами. И она стала спрашивать отца: "Батюшко, а где этот сад, где ты достал этот аленькой цветок?" — "О, дочка, далёко, за разными морями". — "Вот, батюшко, мне надо этот сад увидать". Он и подумал: "Дать ей кольцо, она тогда и узнает, что это за сад". Но молчит, не даёт еще. Ну, дальше думает: "Ну как ни быть, надо дочь успокоить, чтобы ей не думалось". — "Ну, дочка, на тебе это кольцо, чтобы ты успокоилась до го́ду. А потом когда этот год будет, я тебя возьму на корабль, увезу в этот сад".
Так, ладно. Вот когда она одела только это кольцо, и в ту же минуту образовалась в этом саду, и до чего ей понравилось. Она и думает: "Дак как же я образовалась в этом саду? До чего здесь хорошо!" Духи́, растения, дворец стоит, блестит, что облитой золотом! И до чего ей стало весело, что она не знает, что делать. Вот ей так жить хорошо, что она не знает, как время идёт. И тут же аленькой цветоцек. Пере́жила этот день, и зашла во дворец, и пошла в свою спальню. И смотрит, такая у́бранная хорошая кровать, пуховая кровать, всё ковровоё, зеркала́, духи́, ну, такое удовольствие! Ее одолел сон, она и заснула. Вот она, конечно, проснулась, пошла к столу. Ну, чего только нет на столе! Играют музыки, веселье, чего бы только она не задумала, у ней всё есть.
И раз она сидит, пьет чай и себе и думает: "Кто же это такой у меня есть благодетель, кто меня так держит? У меня всё здесь есть, чего бы я ни желала, я и дома так не живала, у меня всего хватает. Покажись, хозяин, кто ты есть такой". И вдруг раздался голос: "Слушай, прекрасная Олександра, я бы и показался тебе, но ты меня испугаешься. Я тебя всем тешу, что ты захотела, аленькой цветочек, бери все, что пожелаешь, но показаться я тебе не смею, я уж больнё стра́шен, ты испугаешься меня". А она ёму опять и говорит: "Ну, покажись, хозяин, всё равно, я, быват, тебя и не забоюсь". — "Ну, ладно, потешу я тебя, покажусь, только смотри, не бойся".
И вдруг выплыло такое чудовище стра́шно, она и в обморок упала. Полежала, пришла в чувство, он и спрашивает: "Ну, что, видела теперь?" — "Ничего, хозяин, это хорошо, что ты показался, теперь я тебя бояться не буду". — "Ну, вот, и живи, я тебя буду тешить, что ты ни захочешь, всё исполню для тебя, только живи, Санечка".
И вот она после этого пошла в сад, и там ароматы, духи́, до чего ей весело! Любуется аленьким цветочком и вспомнила: "Что как бы мне увидать родных!" Когда она спомнила, что ей хочется повидать родных, он и говорит: "Ну, так что, Санечка, пойди сходи к родным. Только аленького цветочка не бери, а у тебя есть кольцо, только подумай, и будешь здесь. Только не долго живи там, не больше, как неделю, а потом возвращайся домой".
А когда она исчезла из дому, ушла, то прошло несколько лет. Отец с матерью стали очень печаловаться, что у них дочь пропала: "Напрасно я ей дал кольцо. Не иначе как ее какой дух унес". И вот она отправилась домой. Вот она не взяла аленького цветочка, оставила ёго здесь. Вот она задумала и оказалась дома. Когда она домой пришла, то мать-отец до чего обрадели! "Да что ты, дочка, мы уже тебя несколько лет не видали, соскучились, да как ты живешь, хорошо ли тебе там?"
Долго они ей спрашивали, она все рассказывала: "Жить мне хорошо, до чего там весело, каких веселий нет, духо́в, цветов, всего! Хозяин кормит меня хорошо, одёжи много, у вас ничего здесь такого нет. И я здесь долго жить не буду, опять же уйду к моему хозяину. И мне хозяин не велел долго жить у вас, а то ёму будет скучно без меня".
И вот, конечно, она прожила, не знаю, сколько у неё там прошло, неделя или больше, и вспомнила про аленькой цветок: "Ой, сколько я прожила, наверно, много. Надо мне полететь домой". Спомнила про аленькой цветок и полетела домой. Когда она только туда явилась, сразу побежала в сад этот, где аленькой цветок. Приходит к этому аленькому цветку, а смотрит, ее хозяин обвил этот аленькой цветок рукой, совершенно мёртвой. Вот она обняла его и стала плакать: "Кто же меня теперь утешать будет, ведь я осталась теперь сиротой! Как же жить буду! Кто станет меня кормить, поить, кто услаждать будет! Не стало тебя, милой хозяин!"
Тогда вдруг такая сделалась страсть, гром, стон, треското́к! Она сильнё забоялась, упала в обморок. Когда она только очумела, то смотрит, такой красавец стоит перед ей и приводит ей . в чувство. И сад тоже остался, а дворец стал еще лучше, хоть и тот хорошой был. И говорит: "Ну, стань, Санечка моя, я — царевич. Ты обласкала меня и тем спасла. Многие были у меня, да никто не захотел спасти, а ты обласкала и теперь будешь моей женой, знать, нам здесь и судьба. Теперь ты спасла мою жизнь, и пойдем с тобой под венец". Она подала ёму руку и заходит во дворец. А там уже князья, бояра, встречают их слуги, везде по́лно людей.
Весёлы́м пирком, конечно, да за свадебку. Повенчались и стали они жить да быть со своей прекрасной Олександрой.
Иван Сосновиц
Не́ в котором царстве, не́ в котором государстве жил-был крестьянин, конечно, жил он ни богато, ни бедно, а так, средне. И жил он двое со старухой. И вот всё им было жить хорошо, только не было никого детей у них. В одно прекрасно время старуха и говорит: "Слушай, старичок, у нас нет детей и не будет, а я вот слыхала в одном месте, как можно достать детей". — "Ну-ко, говори, бабушка, как можно достать детей, как мы уж стали стары?" — "А вот как: сходи в лес да выруби кусок со́сны и сделай из со́сны па́рня, не живого, конечно, а из со́сны, и вот принеси ёго мне, а я поло́жу в зыбку и буду качать три году́, и вот родится у нас парень. Вот поверь меня, а я слыхала; испытаем".
Вот старик так послушал ей, пошел в лес и сделал, знаешь, из со́сны парня. Принес ей: "Ну, старуха, на, не лень, дак качай три году". — "Уж я постараюсь, буду".
Так. Старик, конечно, работает в поле, а она качает. Сготовит обед и опять качает. Так качает, качает, и вот проходит три года. Дело сделалось к весне, старику надо сеять да пахать, — делать свое дело. Так. Раз старик уехал в полё пахать, а уж сполнилось три года. Вот она качала, вдруг выходит сын и говорит: "Здравствуйте, маменька, вот я родился". Та и обрадела, прямо стал на ноги, вышел из зыбки и заговорил. "Родился-то ты хорошо и заговорил, ну, не знаю, как тебя звать стать". — "Ну, зови меня Иваном Сосновицём".
А она приготовила обед. "Вот обед-то дедушке и готовой, да ты еще не можешь снести, как ты еще малый. А надо мне самой понести дедушке обед". — "Ну, мама, собирай, я понесу, найду, где он в поле работает, пойду по полям, найду". Она со́брала ёму все в корзинку: "Ну, неси, если можешь". Указала ёму полосу, куда нести.
Иван Сосновиц и пошел. И вот идет, идет, идет и увидал старичка, который работает. Он ёго узнал, конечно. "Здравствуй, дедушко, мой отец ты будешь". — "Я тебя не знаю, сынок, ты еще малой, ты скажи, кто ты есть, тогда я тебя узнаю". И вот он и говорит: "Вот что, дедушко, ведь я есть Иван Сосновиц, мать моя качала меня три года, вот я и вырос. И принес тебе обед". — "Ну, и хорошо, коли ты такой малый и принес мне обед. Ну, садись вместе со мною обедать". — "Нет, я не хочу, а ты дай мне кобылу, я попашу". — "Что ты, что ты, сынок, ты еще малый, не можешь". — "Нет, я попашу". — "Ну, попробуй". И вот старик думает: "Ну, раз просишь, так что же делать, попробуй".
Вот берет со́ху и запрягает кобылу, а старик ест. Вот взял со́ху и так упер ей в землю, что кобыла тянуть не может. "Нет, слушай, Иван Сосновиц, тебе не пахать на моей кобыле, ты очень упираешь ей в землю, она не может снести твою силу, ты очень сильный. Отпусти ей, пусть она немножко травы пощиплет, и садись со мной обедать. А я после обеда немного отдохну, потом ты сходишь и приведешь ей".
Вот, конечно, он отпустил кобылу травы щипать, а сам сел с ним. Дедушко пообедал и повалился спать. Вот дедушко встал со сна и говорит: "Ну-ко, Иван Сосновиц, сходи, приведи кобылу, а после ты пойдёшь к своей матери, а я после приду".
Вот, значит, он пошел за кобылой. Приходит к кобыле, а уж волк — медной лоб съел кобылу у них. И бросился на нёго: "Съем, мол, тебя". И допустил ёго близко, схватил ёго за ноги и бросил на́зень, да так, что осталось только мокро от нёго, только земля задрожала вся. И пошел к старику. И пришел к дедушке и говорит: "Ну, отец, волк — медной лоб нашу кобылу съел". — "Ой, Иван Сосновиц, как же он тебя не съел?" — "Нет, он меня не съел, а я ёго убил, больше уж он ни у кого кобыл есть не будет". — "Ну, пойдем тогда домой".
И пошли. Старик думает: "Нет, это мне тоже не кормилец будет, уж раз волка убил, так порядочной богатырь".
Приходит к своей старухе. Старуха и спрашивает: "Ну, так что прочь, старичок, пришли со сыном?" Старик начал рассказывать про сына и про волка: "Вот принес мне сын обед, и я сел есть. Сел есть, он и говорит: "Дай мне-ка, я буду пахать". И я не мог отказать. Взял он соху, запрёг кобылу и так соху запустил в землю, что еле видно, и кобыла не может идти. Я и сказал: "Отпусти ей, пусть траву щиплет". И вот мы ее отпустили, потом я немножко отдохнул и сказал: "Ну-ко, Иван Сосновиц, пойди сходи, приведи кобылу". А в это время он пришел за кобылой, а уж волк — медной лоб у нас кобылу съел. И вот он схватил этого волка за ноги, как ударит этого волка о́ землю, так вся земля задрожала. Убил этого волка, вот мы и пришли поэтому домой. И слушай, баушка, — потом он ей и говорит, — опять же он нам не кормилец, думали, кормилец, а нет. Наверно, он у нас жить не будет".
Иван Сосновиц это все слышит, что они говорят, хотя стоит неблизко.
И вот они пере́спали ночь. На другой день Иван Сосновиц и говорит: "Вот, отец, пойди-ко в кузницу да скуй мне топор, а я пойду вам дров порубить, у вас дров мало". — "Какой тебе, Иван Сосновиц, надо топор?" — "Да в пятьдесят пудов".