Пошел царь и велел приготовить все так, как Алёна — прекрасная царевна научила.
А как закипели ключом молоко да вода, задумался царь. Боязно стало. Ходил, ходил вокруг котлов, хлопнул себя по лбу:
— Чего долго раздумывать! Пусть Иван Меньшой — разумом большой сперва попробует искупаться, а я погляжу: коли хорошо, и сам выкупаюсь. А Иван сгорит — плакать некому: кони мне достанутся и треть царства отдавать не надо будет.
И велел кликнуть Ивана Меньшого — разумом большого.
— Зачем, царское величество, звал меня? Ведь я еще с дороги отдохнуть не успел.
— Сейчас тебя отпущу, — говорит царь. — Выкупайся в этих трех котлах и поди отдыхай.
Поглядел молодец в котлы: молоко да вода ключом кипят, только в третьем вода спокойная.
— Ты что, царское величество, задумал меня живьем сварить? За всю мою верную службу хочешь так наградить?
— Да нет, Ваня, кто во всех трех котлах выкупается, тот из старого молодым станет да красивым.
— Я и так не старый, ваше царское величество, и мне незачем молодиться.
Царь сердиться стал:
— Что ты такой упрямый? Добром не станешь купаться — силком заставлю, а за упрямство на казнь отправлю!
В ту пору Алёна — прекрасная царевна прибежала из своего терема и шепнула доброму молодцу незаметно от царя:
— Перед тем как в котёл нырнуть, дай знать кобылице-златогривице да морским коням и потом купайся безо всякой опаски.
А царю она говорит:
— Пришла узнать, все ли тебе приготовили, как я сказывала.
Обошла котлы кругом, поглядела и говорит:
— Все, как надобно быть. Ты, царское величество, купайся, а я побегу к свадьбе готовиться.
И ушла в свой терем.
Иван Меньшой — разумом большой поглядел на царя:
— Ладно, потешу тебя последний раз. Позволь только взглянуть еще раз на кобылицу-златогривицу.
Позволил царь:
— Ступай, да быстрее там!
Пошел Иван Меньшой — разумом большой на конюшню, кобылице-златогривице да морским коням все рассказал, а те ему говорят:
— Как услышишь — мы все вместе всхрапнем до трех раз, смело ныряй и ничего не бойся.
Воротился Иван к царю:
— Ну, я теперь совсем справился, ваше величество, сейчас буду нырять.
И вот слышит — кони всхрапнули раз, другой и третий. Тут добрый молодец бултых в котёл с молоком, вынырнул да из первого котла прямо в котёл с кипятком кинулся, а потом в студеной ключевой воде окунулся и вышел из котла таким пригожим да красивым, что нельзя описать, только в сказке рассказать.
Царь, глядя на него, больше раздумывать не стал, прыгнул в котёл с молоком, да там и сварился.
Тут Алёна — прекрасная царевна с крутого крылечка сбежала, Ивана Меньшого — разумом большого за белые руки взяла, обручальный перстень ему на палец надела.
Сама усмехнулась и промолвила:
— Похитил ты меня по царскому приказанию, а теперь нет царя в живых. Воля у тебя своя — хочешь, назад вези, а хочешь, у себя оставь.
Иван Меньшой — разумом большой прекрасную царевну за руки взял, суженой назвал и надел ей на палец свое колечко.
В скором времени отец с матерью да тридцать два брата приехали на царский двор. И тут начался веселый пир.
Свадьбу сыграли, пир отпировали.
Иван Меньшой — разумом большой сел на царский престол, стал тем государством править.
Долго правил и мудро, и нигде не. было царицы умнее, краше да веселее, чем Алёна Прекрасная.
Солдат и Смерть
Прослужил солдат двадцать пять лет, и отпустили его на все четыре стороны:
— Выслужил ты, солдат, свой срок, поди теперь куда знаешь.
Собрался солдат и пошел, а сам думает:
«Прослужил я царю двадцать пять лет, а не выслужил и двадцати пяти реп. Дали мне на дорогу только три сухаря. Как быть? Где солдату голову приклонить? Дай пойду на родимую сторону. Проведаю отца с матерью, а коли в живых не застану, хоть на могиле у них посижу».
И пошел солдат в путь-дорогу. Шел, шел, два сухаря съел, и остался у него всего один сухарь, а до дому еще далеко идти.
В ту пору поравнялся с ним нищий и стал просить:
— Подай, служивый, убо́гому ми́лостыньку!
Вынул солдат свой последний сухарь и подал старику:
— Сам-то как-нибудь обойдусь: мое дело солдатское, а старому да убогому где что взять?
Трубку набил, закурил и тронулся в путь. Идет да покуривает.
Шел, шел и увидал возле дороги озеро. У самого берега дикие гуси плавают. Подкрался солдат изловчился и убил трех гусей:
— Теперь будет чем пообедать!
Вышел на дорогу и скоро пришел в город. Разыскал постоялый двор[49], подал трех гусей хозяину:
— Вот тебе три гуся. Одного для меня зажарь, другого возьми себе за хлопоты, а за третьего винца мне к обеду поставь.
Покуда солдат раздевался да располагался на отдых, и обед поспел.
Подали ему жареного гуся, поставили винца, и сидит солдат, угощается: выпьет винца да гусем закусит. Худо ли?
Не торопится солдат, у хозяина спрашивает:
— Чьи там через улицу новые хоромы видать?
Отвечает хозяин:
— Самый что ни есть богатый купец выстроил себе те палаты, да вот все никак не может туда перебраться жить.
— А чего так? — солдат спрашивает.
— Завелась, видишь ты, там нечистая сила. Черти по ночам гнездятся: шумят, галдят, пляшут да визжат каждую ночь. Покоя нет. Люди близко боятся подходить, как стемнеет.
Солдат у хозяина выспросил, как ему того купца разыскать:
— Охота мне с ним повидаться да перемолвиться. Не помогу ли я ему чем?
После обеда лег солдат на часок отдохнуть, а как стало вечереть, пошел в город. Нашел купца. Тот спрашивает:
— Что скажешь, служивый?
— Я человек дорожный. Позволь мне в твоем новом доме переночевать, все равно он никем не занят.
— Что ты, что ты! — говорит купец. — Какая тебе нужда на верную погибель идти? Переночуй у кого-нибудь, мало ли в городе домов. А в моем новом доме, с тех пор как построили его, поселились черти, и никак их не выжить.
— Может, мне удастся прогнать чертей. Авось старого солдата послушается нечистая сила!
— Находились и до тебя смельчаки, да все бе́з толку. Ничего поделать нельзя. Вот и прошлым летом взялся эдак же один прохожий человек избавить дом от чертей, отважился ночь переночевать, а наутро только косточки от него нашли. Погубила его нечистая сила!
— Русский солдат в воде не тонет и в огне не горит. Служил я двадцать пять лет, и в походах и в сражениях бывал, да жив остался, а уж от чертей-то как-нибудь оборонюсь, не поддамся.
Купец говорит:
— Ну, дело твое. Коли не боишься, ступай. А если избавишь дом от нечистой силы, за наградой не постою. Я в это дело десять тысяч капиталу ухлопал, как в воду кинул.
— Дай мне, — говорит солдат, — свечей, каленых орехов да одну печёную репу покрупнее.
— Пойдем в лавку, бери чего надобно.
Зашел солдат в лавку, взял десяток свечей, три фунта каленых орехов, а потом заглянул на купеческую кухню, прихватил самую большую печеную репу и отправился в новые хоромы.
Расположился в большой горнице. Шинель да мешок свой на гвоздь повесил. Свечи зажег, набил трубку. Покуривает, орехи пощелкивает — ведет время.
В самую полночь — откуда что взялось! — шум, гам поднялся, двери захлопали, половицы скрипят. Пошла пляска, визги со всех сторон — хоть уши затыкай! Все ходуном заходило.
А солдат сидит как ни в чем не бывало: орехи пощелкивает, трубочку покуривает. Вдруг дверь приотворилась, просунул чертенок голову. Солдата увидал и закричал:
— Тут человек сидит! Собирайтесь, пожи́ва есть!
Пошел топот, и все черти сбежались в ту горницу, где солдат сидел. Столпились у дверей, стоят поглядывают, друг дружку в бока подталкивают да повизгивают:
— Давайте разорвем, съедим его!
— Погоди хвалиться-то! — кричит солдат. — Не эдаких вида́л на своем веку, да и бивать приходилось вашего брата немало. Пода́витесь!
Тут протолкался вперед старший черт и говорит:
— Давай силой мериться!
— Ладно, померяемся, — отвечает солдат. — Может кто из вас так сдавить камень рукой, чтобы сок побежал?
Старший черт велел принести с улицы булыжник. Один чертенок побежал, принес небольшой камень. Подают солдату:
— На, пробуй!
— Сперва пусть кто-нибудь из вас попробует, а за мной дело не станет.
Старший черт схватил камень и так крепко сжал, что только горсть песку осталась:
— Гляди!
Солдат печеную репу из мешка достал:
— Видишь, мой камень больше твоего!
Сдавил репу рукой — сок побежал.
— Видали?
Удивились черти, молчат. Потом спрашивают:
— А чего ты все грызешь?
Солдат отвечает:
— Орехи. Только вам никому не разгрызть моих орехов! — И подал старшему пулю: — Отведай солдатских орехов.
Тот кинул пулю в рот. Кусал, кусал, всю сплющил, но раскусить никак не может. А солдат знай пощелкивает, кидает в рот один орех за другим.
Присмирели черти, притихли. С ноги на ногу переминаются, на солдата поглядывают.
— Слыхал я, — говорит солдат, — будто ваш брат больно хитер на выдумки: можете из маленьких большими стать, а из больших в маленьких обернуться и в любую щель пролезете.
— Это мы все можем! — закричали черти.
— А вот попробуйте все, сколько вас тут есть, залезть в мой мешок!
Черти кинулись наперегонки. Торопятся, друг дружку давят, подгоняют один другого. Минуты не прошло, как никого в доме не осталось: все в мешке угнездились.
Солдат подошел скорей к мешку, ремни крест-накрест перекинул, покрепче затянул и пряжки застегнул.
— Ну, теперь можно и самому отдохнуть!
Шинель постелил, шинелью укрылся и уснул.
Утром купец посылает приказчиков:
— Ступайте проведайте, жив ли солдат. Коли погиб, соберите хоть кости.
Приказчики пришли, а солдат уже не спит, по горницам расхаживает да трубочку покуривает.