Прошло время, царь опять собирает народ. И опять братья пошли: „Айда, поглядим! Может, приедет тот молодец… А Иванушка просится: „И я поеду смотреть! ” — „Куда тебе, урод! — „Все равно там буду!" — „Приди только! Побьем!" И ушли.
А он вышел в задние ворота и свистнул-гаркнул: „Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!"
Сивка-бурка катит, лишь земля гудит. Прилетела — он в левое ухо влез: напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать. И поехал, братьев опять по разу плетью хлестнул… Подъехал он к тому дому; Сивка-бурка как скакнула, так на все двенадцать венцов! Дочь царя Иванушке именным кольцом лоб заклеймила, поцеловала его и отдала кольцо.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Он быстро вернулся, Сивку-бурку отпустил, кольцо завернул в лохмотья, лоб перевязал полотенцем и забрался на печь. Приходят братья и рассказывают: „Э-э-э, ну и молодец! Достал все же. Теперь свадьба будет".
Он говорит с печи: „Не я ли это, братцы?" — „Э-э-э, не ты ли! А что со лбом?" — „С печки упал". — „Ну вот — с печи упал!" И обругали его.
Настала ночь, а Ване интересно посмотреть кольцо. Развернул лохмотья — в избе так все и засияло. „Дурак, не порти спички! — „Я и не порчу!"
На другой день царь собирает генералов, чтобы среди них найти того молодца. Собрал и никак не находит. Собрал тогда купцов и тоже не находит. Собрал мужиков и среди них нет! Приходит Иванушка во дворец. Дочь царя увидела у него кольцо именное и клеймо на лбу, подошла, взяла его за руку и повела к отцу: „Вот, папаша, мой суженый-ряженый!“
Рассердился царь, да делать нечего. Построили им избенку сзади дворца и живут они в ней. Так прошел год. И вот услышал царь что в заповедных лугах ходит свинка — золотая щетинка. Захотелось ему иметь ее. А у него были еще зятья. Говорит он им: „Поезжайте поймайте ее!“
Они уехали. Приходит жена Вани в избушку. „Что у папаши новенького?” — спрашивает он. „Да вот свинка — золотая щетинка ходит в заповедных лугах. Собрались все зятья и поехали ее ловить". — „И я поеду! Попроси у отца какую-нибудь лошаденку, поеду погляжу свинку — золотую щетинку!" Она приходит к отцу — „Папаша, дай лошадь: Ваня тоже хочет поехать! " — „Возьми позади двора! "
А позади двора — кляча; сел Ваня на нее задом наперед, выехал за город, дернул ее за хвост — и кожа слетела: „Сороки-вороны! Вот вам от царя жалованье, от меня обед! " Свистнул-гаркнул — „Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! "
Сивка-бурка катит, лишь земля гудит. Прилетела, он в левое ухо влез — напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! И поехал. Зятьёв обогнал — они его и не видели… В заповедные луга приехал расставил белый шатер и лежит в нем, как генерал какой-нибудь И они заехали в эти заповедные луга. А свинка — золотая щетинка мелькнула, как птица, — и нет ее.
Вот едут они и увидели шатер а в нем человека: „Что за человек? Может, знает, где свинка — золотая щетинка!" — „Здравствуйте!" — „Здравствуйте!" — „Далеко ли ездили?" — „Да вот царь дал наказ поймать свинку — золотую щетинку, а мы не только поймать — и не видели ее как следует! " — „Чего не пожалеете? Я ее вам поймаю!" — „Да, батюшка, ничего не пожалеем!" — „Я с вас дорого не возьму — у каждого из спины по ремню в палец или в два шириной!" И вырезал у них из спины по ремню. Потом поманил свинку, она подошла к нему, он взял ее и отдал зятьям, а сам их обогнал и дома опять полеживает дурачком. Пришла жена. Он: „Что?" — „Да что, привели зятья свинку… А мы тут, несчастные, живем!" — „Обожди, и у наших ворот праздник будет! " — „И как он придет-то к нам на задворки? У нас не будет праздника!" — „Будет!"
Прошло время. Царь опять услыхал: ходит бык — золотые рога в заповедных лугах. Собрал он зятьев: „Ну, слуги мои верные, слышал я, что бык ходит златорогий в заповедных лугах! Нельзя ли поймать его?“ — „Да что ж? Поймали же свинку!“ И поехали.
Приходит жена Вани домой. Он: „Что у папаши нового?" — „Уехали быка златорогого ловить!" — „Иди попроси лошаденку". Она приходит: „Папаша, Ваня тоже хочет поехать в заповедные луга поглядеть на быка". — „А есть кляча на заднем дворе, пусть берет! "
Она пошла, взяла, насилу доставила. Он сел на нее задом наперед, за хвост держится. Она глядит: „Эх, милый мой, и садиться не можешь как следует! "
А он выехал за город, дернул клячу за хвост — кожа слетела: „Сороки-вороны, вот вам от царя жалованье, от меня обед!" И свистнул-гаркнул: „Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! "
Сивка-бурка катит, только земля гудит… Прилетела. Он залез в левое ухо — напился, наелся, в правое — нарядился. И стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! Поехал и опять зятьев обогнал — они его и не видели.
Приехал в заповедные луга, расставил белый шатер и лежит-полёживает. И они заехали в заповедные луга. А бык только рожками им мелькнул. Они: „Разве его поймаешь!"
Едут, увидели шатер: „Подъедем, не тот ли молодец опять?" — „Здравствуйте!" — „Здравствуйте. Что здесь делаете?" — „Да ездим вот, быка золоторогого ловим!" — „Чего не пожалеете? Я поймаю…“ — „Батюшка, что хочешь возьми, ничего не пожалеем!" — „Я с вас немного возьму: у каждого с правой ноги по мизинцу отрежу, и всё".
Согласились они, он отрезал по мизинцу и завернул в платок. Потом поманил быка, тот подбежал; он поймал его и отдал им. А сам опять обогнал их, приехал домой и полеживает на печи. А жена пошла во дворец: там — пированье, боже мой! Она наплакалась и идет назад: „Там пируют, а у нас что?" А он опять ей: „Погоди, и у наших ворот праздник будет! " — „Откуда он придет?" — „Придет! "
Прошло опять время, и услышал царь, что ходит в заповедных лугах Сивка-бурка. Собрал зятьев (а Ваню и не зовет) и говорит: „Ну, зятья мои верные, я слышал, что в заповедных лугах ходит Сивка-бурка, вещая каурка. Не постараетесь, не поймаете — и не приезжайте назад! " — „Поедем. Поймали же свинку — золотую щетинку и быка золоторогого! " Собрались, поехали.
Приходит жена к Ванюшке. Он спрашивает: „Что новенького у папаши?" — „Да что, уехали Сивку-бурку ловить!" — „Ну, поди и попроси лошаденку для меня". Она пошла и попросила. Царь опять дал клячу. Он сел, выехал за город, дернул ее за хвост — шкура и слетела. „Сороки вороны! Вот вам от царя жалованье, от меня обед!" Свистнул-гаркнул: „Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! " Сивка-бурка катит — земля гудит. Прилетела, он в левое ухо влез — напился, наелся, в правое — нарядился. И стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! И поехал. Обогнал их, приехал в заповедные луга, отпустил Сивку-бурку, расставил белый шатер и лежит-полеживает. Вот и зятья заехали в заповедные луга, а Сивка-бурка только мелькнула гривой — и нет ее. „Да разве поймаешь ее! — говорят они. И увидели опять шатер: „Давай подъедем, не тот ли молодец?" — „Здравствуйте!" — „Здравствуйте!" — „Далеко ли ездили?" — „Да ездили — тут Сивка-бурка ходит, и царь послал ее поймать. Да разве поймаешь!" — „Чего не пожалеете, если вам поймаю ее?" — „Да ничего не пожалеем!" — „Ладно, я с вас дорого не возьму: у каждого с правой руки по мизинцу! "
Они согласились. Он поймал им Сивку-бурку, отдал, они ее увели. А ему пришлось пешком идти.
Пришел домой. И жена приходит. Он спрашивает: „Ну, что у папаши?" — „Да привели Сивку-бурку. Пируют — боже мой!" — „Айда посмотрим, как пируют".
Приходят. Жена прошла вперед: „Папаша, мы пришли с Ваней (первый раз, а то и не ходили). Ну, конечно, царь ему подал рюмку. А он опрашивает: „Папаша, а что зятья в перчатках сидят за столом? В помещении, — говорит, — тепло". — „А это, — царь говорит, — их воля. Как желают, так пусть и сидят! " — „А ты заставь их снять перчатки! " Царь засмеялся, полюбопытствовал: „Снимите, — говорит, — он как глупый! " Сняли они перчатки — мизинцев нет. А Ваня и вынимает их; как приставит, так и прирастают: „Вот это за Сивку-бурку".
Царь ему вторую рюмку подает. Вот он выпил и говорит: „А ну-ка, папаша, повели им разуться — сапоги снять с правых ног! — „А ну-ка, зятья, разуйтесь!" Смотрит сам: „Так, нет мизинцев! А Ваня достал мизинцы, приставил — приросли. „А это, — говорит, — за быка золоторогого! " Тогда царь ему третью рюмку наливает, Ваня выпил и говорит: „Вели им заворотить на спине рубашки!“ Царь тут уж весело говорит: „А ну-ка, заворотите!" Завернули они рубашки, а на спинах — полосы. Ваня достал платок, развернул его, а в нем ремни из кожи лежат. Он приложил их к спинам зятьев — они и приросли. „А вот это, — говорит, — за свинку — золотую щетинку!"
Понял все царь и говорит: „Ага, видно этот человек и ловил это все!" А Ваня вышел на крыльцо, как засвистел, загаркал: „Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!"
А она была заперта на двенадцать замков, чтоб не убежала. Разбила все и встала перед ним. Он в левое ухо влез — напился, наелся, в правое — нарядился. И такой стал молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать! Вошел он во дворец и говорит: „Вот теперь я царский зять!"
Царь тех зятьев прогнал, а ему отдал полцарства. И зажил Ваня с женой счастливо.
И сейчас живут. Я недавно у них был, мед-пиво пил, видел, что живут великолепно.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀42. Про Емелю-дурака⠀⠀ ⠀⠀
В одной небольшой деревушке жили три брата: Семен, Василий и третий — Емеля-дурак. Старшие братья были женаты и занимались торговлей, а Емеля-дурак все лежал на печи, перегребал сажу и спал по несколько суток непробудным сном.
И вот однажды братья решили ехать в столичный город для покупки товаров. Емелю разбудили, стащили с печи и говорят ему: „Мы, Емеля, уезжаем в столичный город за разными товарами, а ты живи с невестками хорошо, слушайся их, если они тебя попросят в чем-нибудь им помочь. Если ты будешь их