Самойло повернул своего доброго коня и поехал на свою квартиру, отпустил своего доброго копя в чистое поле — широкое раздолье.
— Пей воду ключевую, ешь траву шелковую!
А сам лег спать. Наутро встает, выходит на двор, свистнул молодецким посвистом, крикнул молодецким голосом:
— Сивка-бурка, будь на пари готов!
Сивка прибежал, как вкопанный, стал. Стал он его седлать. Поднички на поднички, сверх того черкасское седельце, двенадцать подпруг — шелк шематинский, шелк не рвется, булат не гнется, чистое серебро в грязи не ржавеет.
Берет Самойло богатырскую палку, выезжает в чистое ноле — широкое раздолье, к той растани, где стоит столб. Тридцать сажен вышины, тридцать сажен толщины. Подпись подписана, подрезь подрезана: «Кто тот столб разобьет, тот этого сильного богатыря побьет, у которого нигде имя не записано». Самойло разъехался на расстояние, набегает на этот столб и ударяет своей богатырскою палкою и разбивает этот столб в мелкие дребезги. Побежал в город к Марграфине Прекрасной. Когда приехал, велел доложить ей. Слуги доложили Марграфине Прекрасной. Выходит Марграфиня Прекрасная и спрашивает Самойлу.
— Ну как, испытал ты этот столб, добрый молодец?
— Да, я его разбил, — говорит Самойло.
Марграфиня повелела вызвать неизвестного богатыря.
И вот выезжает богатырь на своем добром коне и спрашивает Самойлу:
— Чем же ты хочешь биться со мною и какою силою мериться?
А Самойло Кузнецов показывает ему свою палку. Богатырь и говорит:
— Как же ты будешь биться этой палкою? Вообще с палкой выходят только в городки играть.
А Самойло вдруг стал крутить палкой вокруг головы своей. Такая получилася страшная буря! Многие князья и бояры попадали на пол и стали его уговаривать:
— Здесь ведь нет никакого побоища, зачем ты машешь палкой?
А сильному, могучему богатырю, у которого имя нигде не было записано, эта палка не понравилась.
— Вообще бойцы выезжают с саблей острою, — говорит сильный богатырь. Вынул свою саблю острую и стал показывать Самойле, а Самойло увидел саблю, рассмеялся и сказал богатырю:
— У нас такой косой бабы только капусту срубают.
Марграфине Прекрасной показалось это очень забавным, что сильный, могучий богатырь затрудняется биться с мужиком, и сказала она этому богатырю:
— Вы не затягивайте время! Раз вы из-за меня требовали на поединок, то можете выезжать в чистое поле помериться своими силушками.
И вот выехали два могучие богатыря в чистое поле — широкое раздолье. Разъехались друг против друга, как два страшных, сильных грома, и налетают с большой яростью друг на друга. Размахнулись — один саблею, другой палкою — так, что у них кони не выдержали и присели назад. Самойло поражал сильного неизвестного богатыря своею палкою, и он замертво упал на землю, как овсяный сноп. Самойло взял богатыря и привязал к седлу в торока. Приехал в город к Марграфине Пре-красной, которая вышла со своими фрейлинами на крыльцо встречать Самойлу. Марграфиня спрашивает его:
— Ну, Самойло, кого из вас поздравлять с победою?
— Конечно, меня! — сказал Самойло.
— А где же тот богатырь? — спрашивает Марграфиня.
— А вот он в тороках завязанный.
Пошла Марграфиня, посмотрела богатыря с большой мерзостью, потому что от него смердит. Марграфиня велела идти Самойле за ней в белокаменные палаты. Она велела своим слугам умыть всего его хорошим ароматистым мылом и одеть его в самые лучшие богатырские одежды. Взяла его Марграфиня за белые руки, повела его за столики дубовые, села с ним рядом и учинила брачный пир. Пир продолжался целую неделю. Там вино рекой лилося, даже и выпить мне пришлося, но усам текло, а в рот не попало.
6. Богатырь Кожемяка
Жил-был богатырь Кирила Кожемяка. Он был по первой жизни, когда начинался свет. Был тогда такой змей и с ним боролся богатырь Кожемяка за родину и за всех людей.
И вот ходил по свету, значит, этот девятиглавый змей и кушал людей. Вот приходит к матери, берет девчонку или мальчишку и говорит:
— Дари, чем богат. Жалко дите, но приходится отдавать.
Вот жил один помещик. Называли их тогда баринами. К этому барину пришел змей и говорит:
— Давай дочь.
Барин вывел три дочери-красавицы. Из трех выбрал змей одну.
Эту, — говорит, — возьму.
Мать решила отдать и отец тоже. Чо же делаты. А дочь и говорит:
— Папа, мама, благословите меня, с собой возьму голубя. Если змей меня съест, голубь прилетит без записки, а если нет — так с запиской.
Она взяла голубя с собой и пошла с ним.
Много ли шли, долго ли, коротко, наконец, дошли до местности, где живет змей. Она ему поглянулась, стала она ему за жену. Он ее оставил в дому.
Сколько прожили, месяц или два, или три, неизвестно. Ей неохота там жить. Прослышала она, что в такой- то стране есть богатырь Кирила Кожемяка. Имел Кожемяка завод такой: кожи делал. Она прописала письмо, голубю под крылышком подвязала и пустила домой. Он полетел.
Прилетел голубь через три месяца, значит, от нее и по ограде ходит. А парнишка небольшой ходит и говорит:
— Папаша, мамаша, посмотрите, голубь наш прилетел.
Все обрадовались ему. Вышли, значит, посмотреть, а отец говорит парнишке:
— Ну-ка, поймай голубя.
Развязали его, там письмо лежит. Давай читать. Прочитали его:
— В таком-то царстве живет один со своей семьей, он может победить змея и выручить меня из такой беды.
Они говорят:
— Давай-ка сходим, соберем собрание (как сейчас), чтоб поговорить, можно ли туда поехать.
Пошел он, доложился народу. Собрали собрание, провели собрание, таких людей отобрали, чтоб могли поехать туда.
Приезжают эти люди туда. Стоит, значит, завод: такой дом, на одно жительство, обнаковенно для одной семьи. Заходят к Кожемяке, ну, как, чо говорить ему, опасно говорить, сидит человек огромный, страшный. Зашли, а говорить-то боязно. А он лицом на куть, а на порог задом сидит. Как раз кожи мнет. Как говорить?
А один человек как закашлялся, так он аж все двенадцать кож в руках перервал и говорит:
— Я из-за вас двенадцать кож порвал. Почему, — говорит, — не заходили с лица. Пугать меня вздумали что ли?
Они опешили и стоят, не шевелятся и вперед подаваться не могут. Он на них осерчал.
Воротились до дому опять все. Вздумали теперь маленьких ребятишек собрать, лет семи-восьми-десяти. Может он смилуется на них. Собрали пятьдесят детей и повез их человек, ироде как конвоир. Привозит их туда, они заходят в лицо ему, пали на колени, заплакали. Он их спрашивает:
— Что вы за дети, зачем приехали?
Они отвечают:
— Да пас змей съедает всех. Нас направили к тебе, выручай нас из беды, помирать неохота.
Он смилостивился над ними и время сказал, когда примерно будет бороться со змеем, ну, примерно числа двадцатого. Они пошли обратно домой.
Кожемяка снарядился, взял молоток в двенадцать пудов и пошел к змею. Приходит. Встречает его змей.
— Что, Кирила Кожемяка, идешь проведовать, биться или мириться, или гостить?
— Нет, — говорит, — некогда мне с тобой мириться, пришел, — говорит, — биться.
Он змея как ударил молотком сполету, тот в песок полез. Кирила назад подался. Потом опять ударил его Кирила. Бились, бились они на берегу. Кирила пристал.
Змей вырвал у него половину волосьев, а он опять замаскировал все. Выскочил он опять и давай биться. Он сбил ему шесть голов. Потом еще две сбил. Осталась одна. Когда по плечи забил змея в землю и последнюю отбил. Взял зажег головы и сжег их все.
От этого пеплу пошла всякая тварина: муха, комар — всякая чепуха.
Змея на свете не стало, и народ стал жить как надо.
7. Иван Кобыльников сын
Пошло дело от старика и старухи.
Как в одном месте жил старик со старухой и дожил до той тюки, что нет ни хлеба, ни муки. Осталась одна только кобыла. Вот старуха стала говорить старику:
— Убьем кобылу…
— А на чем мы дровец привезем?
— Принесем, бог дас.
На том и положили — убить кобылу.
Межу тем летят тут вороны. А дворишко был худенькой, вот как бы и наш, небом крыт, звездам горожен.
Первой ворон и говорит:
— Крр! Тебя, кобыла, хозяин бить хочет.
Середней ворон говорит:
— Кобыла, — говорит, — если ум есть — убегай!
Задний ворон говорит:
— Не мешкай, тебя идут бить. Выскочи изо двора, беги, куда глаза глядят.
Кобыла не долго думала, выскакивала изо двора, бежит во темны леса.
Бежала, бежала по лесу и нашла на поляну. Поела на этой на полянке и пошла дале.
Видит — лабаз. На этом лабазу тунгус слабажен, помершой. Кобыла этто взяла тунгуса с лабазу и коленко догрызла, право. Погрызла коленко и бережа стала.
Ходила сколь время, сколько ей надо, и родила сына. И дала ему имё — Иван Кобыльников. И дала ему благословленьё:
— Вот что, дитя! Доспей лук и стрелку. Ходи, поляничай, и к ночи ставь стрелку в землю. Я буду знать, что ты живой; а не будет стоять стрелка, я буду ходить искать твои коски.
Распрощался с кобылой.
Доспел лук и стрелу и стал поляничать, свою голову питать. Ходил, ходил, нашел на полянку. Видит — на полянке стоит пень, круг пенька ходит человек.
Надошел на этого на человека и говорит:
— Бог помочь, доброй молодец!
— Спасибо тебе.
— Чего ты ищешь?
— А я, — говорит, — стрелку потерял.
Оглянулся Иван Кобыльников, стрелка тут, подле него стоит в земле.
— Как тебя звать? — спрашиват Иван человека.
— Иван Солнцов сын.
Иван Кобыльников и говорит:
— Пускай меня в товаришши.
— А я, — говорит, — рад товаришшу. Будь ты большей брат, Иван Кобыльников сын, а я меньшой.
Пошли поляничать. Поляничали, поляничали, опеть на полянку нашли. На этой на полянке пень, а круг этого пенькя человек ходит.
И таким же поворотом, как и первой раз, говорит:
— Бог помочь, доброй молодец!
— Спасибо на добром слове.