Ну и он, конечно, изъявил желание жениться. Но дело в том, что жили они бедновато, а жениться надо на свадьбу две-три сотни — само мало. Ну и вот, когда он надумал жениться, отец ему говорил не раз, что, дескать, жениться — не расстроиться, ты женишься, а деньги мы возьмем у помещика, потом отрабатывать надо, тебе и не придется с женой пожить. Ну, знаешь, нашел в деревне по душе, уж что будет, — женись. Ну, женился. Сыграли свадьбу, конечно, деньги пришлось взять у помещика. Взял у помещика деньги, свадьбу сыграли, пожил он там месяц ли два, может быть, помещик теперь требует отрабатывать. Вот когда явился он, он его направил, черт его знает куда, черту в турки. Это надо полгода пешком идти да на коне. И вот таким путем он уехал и немного-немало двенадцать лет проработал. Ну и вот, когда отработал строк, пошел домой пешком. Когда пошел домой пешком, идет пьяный, грязный, с котомкой. А пришлось ему идти через один город, через тот, в котором жил король. Ну и он идет, в город зашел, шагает себе потихоньку.
А у этого короля была дочь. Ну, сидела она там на балхоне, и вот к ней вышла старушка, раньче же у етих у королей вообче были волшебники. Старушка вышла и говорит:
— Вот, Елена, вишь мужик идет?
— Вижу.
— Вот, если б ты имела счастье с ем переночевать, родился бы, — говорит, — сын у тебя Ванюшка золотые кудрецы — непобедимый во всем свете.
Ну и заинтересовало это, конечно. А он уж там проходит, они с балхона видят.
— Ну так мы его завернем.
Прислугу отправили, он говорит:
— Эй, дядя, дядя, остановись-ка.
Он остановился.
— Пойдемте к нам, вас чо-то королевна приглашает.
Ну, он думает, то такое. Он видел, что она сидела там, на балхоне. Он думает: не поклонился или чо, знаешь, раньче как было. Ну, идет. Старуха эта встретила, спустилась. В ограде был флигель такой для служанок да служащих. Проводит его в этот флигель, расспросила:
— Откуда идете?
— Далеко, бабушка, иду.
— И еще далеко идти?
— Далеко.
— Но мы видим, что ты устал сильно. Переночуй, отдохнешь, в баньке помоешься, а потом пойдешь дальше.
И вот когда она это все рассказала, он, правда, шел долгое время да и там долго приходилось жить, так ему что-то стало на радость в баньке помыться. Но там баре что сейчас же подкинули, баню истопили. Когда изготовили, сказали, что баня готова. Тут ему это, конечно, чистенько белье и все это честь по чести подали. Когда он пришел, снял все грязно. Л короля — не наш брат. Одели его как барина, и парень прямо куда с добром. Ну и вот, он тут это отдохнул. И вечерком, когда народ приушумкался, а королевна, известно, там спала на верхнем этаже, у ей своя комната. Эта старушка тут все это обтяпала, увела его туда. Ну, он на самом деле проспал там. И вот когда ночевал и назавтра там ему продуктов наклали, честь по чести все это чистенько, пошел дальше домой. Но шел он долго ли мало, добрался до дому.
А его заинтересовало это дело, дескать, какая же это важность обязательно остановить, старуха-то проболталась: «Дак вот, батюшка, знаешь, это сейчас счастливый человек, кто с тобой дело поимеет. У тебя, ты двенадцать лет пробыл, скопилась такая плоть, что, кто с тобой дело поимеет, родится такой богатырь, что непобедимый».
Ну, он пришел домой, бабе нахвалился: богатырь у нас с тобой родится. Но и верно. Живет он год, живет второй. Правда, тут деньжонки ему отвалили, он уж просто явился богатым вообче. Ну, занялся, парочку быков купил, стал хлеб сеять, зажил. Он живет, работает, а баба по соседям ходит, говорит:
— Я богатыря принесу, последнее время.
А бах — да и родилась у них девка.
Ну и вот, теперь будем говорить, пускай Ванюшка занимается крестьянством, теперь будем говорить о королевне. Нo и вот, когда это прошло несколько время, как говорят, шило в мешке не утаишь, заметно стало. Король стал замечать это дело, а тут уж осталось вот-вот, короткое время — должна родить. Ну, королю, когда заметят, ну что это позор, понимаешь, ну и дает ей волчий билет: «Чтоб не было следу твоего». Ну куда ей? Ну, деньжонки, правда, были, не нуждались. Набрала продуктов и пошла.
А по соседству служил богатырь, великан такой, что просто непобедимый. Граничила там река. Ну и едет к нему, к етому богатырю, ближе путь. А идти надо пешком, а тем более последнее время тяжело, в летнее время, жара. Ну, она это набрала продуктишко, конешно дело, ну, шла-шла, доходит до границы. Тут, значит, через речку мост. Ну, обстановилась под етим мостом, живет. Живет день-два. Продуктишки она притащила, да и много ей надо продуктов… Ну и дошло время родить.
И вот, когда она родила, и верно, родился Ванюшка золотые кудрецы. Рос он не по дням, а по часам, прямо поминутно, как пшенишно тесто на опаре кисло. И вот живут. Он стал уже подходящий, спрашиват:
— А почему мы здесь живем, мама?
— Так вот твой дедушка прогнал нас и даже не велел на его земле находиться. Так вот пришлось путешествовать идти.
— Дак чо мы будем здесь жить, давай пойдем куда-нибудь дальше.
Но она:
— Дак вот уж надо пожить, куда мы дальше пойдем? Там земля вот такого-то, он богатырь непобедимый, с ем никто ниче не сможет сладить.
И вот прожили неделю ли, сколько прожили, слышит стук — кто-то несется.
Он:
— Мамка, кто-то едет, смотри, стук какой отдается.
— А это, — говорит, — едет вот етот богатырь самый непобедимый.
— Надо, мамка, коня у его отобрать, отберем, сядем и уедем.
— Что ты, Ванюшка, кого же отберешь. Он такой богатырь, с им чего сделаешь.
Ну он теперь слышит ближе. Когда ближе подъехал, он выходит из-под мосту на мост.
— Стой!
Тот посмотрел:
— Хэ, юноша какой ешо вздумал останавливать. Меня только может остановить Ванюшка золотые кудрецы, да к его ешо мамка в портках носит.
А он уж здесь:
— Давай слазь.
Тот закаряжился. Но он его как овсяной сноп сбросил с седла. Сбросил с седла:
— Вон, занимай теперь наше место. Мамка, иди сюда.
Та выходит, смотрит — и верно. Ну, тот посадил мать на коня и поехал в его царство.
Когда приехал туда, там все вельможи увидали, что на богатырском на етем коне едет какой-то юноша молодой — богатырь. Ну, он приехал когда туда, занял эти его палаты. Знаешь, работали как раньше: пять-шесть дней на помещика, один — на себя. Он вельможам етим, которы его встретили и видят, что это копия их богатыря и он его победил. Они уж теперь довольны были. Он собрал вельможей, приказал объявить: пять дней на себя работать, а день на его хозяйство. Но живут с матерью в етих палатах. Народ зажил, просто нарадоваться не могут: хороший приехал король.
Когда они пожили месяц, матери жалко стало того богатыря. Ну, а етот живет дома, никуда не ездит, ничего.
Ну, в одно прекрасное время, она навязыват в узел пышки, пампушки, стряпки настряпали и туда под мост. Ну, приходит туда, принесла гостинцы, накормила его и начала с ним разговор вести:
— Ведь ты все-таки на славу богатырь, неужели ты не можешь с ним справиться, ведь он же еще ребенок молодой.
— Да нет, — говорит, — вот если бы он смог достать; вон там за горами, за долами имеется огромное озеро. В етем озере живет змей трехглавый, вот если бы он смог победить его и достал бы сердце, змеиные ети сердца, привез, я бы тогда съел, может почувствовал, чтоб побороть его.
Нy, знаешь, богатырь отличный, красивый. А она не считается с сыном, пришла в свою там спальню, забилась, охат, стонат. Ну, он слышит, что мать стонет, приходит, спрашивает:
— Чо?
— Ой, помираю, Ваня, просто мочи нет. И знаешь, какой я сои видала. Вот приснился мне сон, будто бы где-то за горами, за долами есть озеро, в етом озере живет трехглавый змей. Ты бы его сердце достал, я поела, пожарила и так почувствовала хорошо. (Ишь, шельма, как соображает.)
Ну вот таким путем.
Он:
— Ну так что ж, мамка, я съезжу.
Выходит, седлает коня и направляется туда. Ну, это говорится близко, а знаешь, надо проехать горы да долы, отыскать это озеро, но, конешно, на его коне ничего ето не значило. Когда подъехал он к етому озеру, смотрит: возле озера стоит шатер. Он подъехал к етому шатру, видит: сидит прекрасная девица, плачет. Ну он поздоровался:
— Каким случаем здесь?
— Он, добрый молодец, уезжайте скорее. Вот здесь натокался змей паршивый, у нас уж весь город опустошил, каждый день мы возим все по человеку — девушек и очередь дошла теперь до меня — меня привезли, уезжай, и тебя съест.
— Ну, съест, съест или подавится, посмотрим ешо.
Он слазит с коня. Пока расспрашивал, какого роду, племени, откуда, а она тоже королевская дочь, очередь дошла и до нее. Дак вот тогда сидят и разговаривают. Вдруг озеро зашумело, заволновалось, волны захлестали. Он вышел из шатра. Из шатра вышел, смотрит: вылазит змей, такой огромный, трехглавый. И сразу зашипел:
— Вот смотри, какой добродушный, возили по одному, а тут ешо и с добавком. Придется выпить да ешо и закусить.
А он:
— Врешь, порхатый змей, подавишься.
А он:
— А что ты, молодой юноша, такой, ешо со мной биться поди хочешь?
— А ты думаешь, что так хочешь взять?
— Хм, со мной может только биться Ванюшка золотые кудрецы, так его ешо мамка в портках носит. Но биться так биться, давай.
Он сразу садятся на коня. Змей вышел, сгибает эти головы на всякие манеры. И бросились. Ну, он че же такой могучий. Как мотнул — и три головы как и не было, отвалил все. Когда отвалил, она тут вышла, видит, что победил. Натаскали дров, костер развели и давай. Он, конешно, распотрошил, вытащил сердца, склал в сумку, костер развели, сожгли етого змея и пепел отпустили на ветер.
— Ну, можешь быть свободная.
Она начинает его упрашивать:
— Поедем!
Он:
— Нет, у меня мамаша болеет, так что мне затягиваться нельзя, разъезжать нековды.
Но как она его ни уговаривала: «Хоть бы папка посмотрел», — он не поехал.
Она вышла, пошла в другую сторону пешком, а он сел, поехал домой. Только приехал домой, а она, мать, уже убежала к етому богатырю, под мост, дескать, уехал, там змей трехглавый сильный, он оттуль уже не вернется. Пойдем, собирайся в свое царство. Ну, конешно, пришли они, заняли свое место, вельможи видят всю ету историю. Он поставил охрану — он вон с той стороны должен показаться. Ну, он только на хребет выехал, стража увидала, докладывает ему. Когда доложили, он сматывает удочки опять на свою квартиру, под мост. Он подъехал, она, конешно дело, в постель, в свою комнату, стонет, кряхтит. А тут ему служанки, вельможи докладывают, дескать, это все вот мать ваша.