Интересна сказка отдельными деталями, подробностями, своим местным колоритом. В ней во множестве рассыпаны элементы быта, реалистические сценки, отражающие жизненные ситуации. Но по-сказочному собирается Ваня на могилу отца: «Время Ване идти. Ваня собрал соседей и говорит: „Будьте свидетелями, что Максим капитал свой передает мне“».
В сказке отразились обычаи, обряды, приметы. Сказочник много места отводит обрядам, связанным с культом предков, особенно выделяются моменты поминания покойника, детально показываются приготовления к поминкам, сами поминки: «Наделали кобылиц, набросали плах, чтобы поместить гостей в ограде…». В сказке нашли отражение древние обычаи приносить в жертву покойнику животное, обычай оставлять на могиле вино и пищу; приметы, связанные с суевериями: отец учит сына, пришедшего на могилу, в последнюю, третью ночь: «…возьми заднюю ось и воткни в могилу против моего сердца, меня больше не увидишь, а в ноги запусти осиновый кол».
Несмотря на реалистические детали, сказка сохранила традиционный эпический стиль, сказочную обрядность.
12. Богатырь Иван Яблочкин. Записал А. В. Гуревпч от охотника Черемховского р-на Иркутской обл. П. А. Петренко. Гуревич, с. 158–165.
В основе сказки — сюжет о змееборстве (по Указателю, № 300А). В качестве начальных эпизодов использован сюжет «Чудесное бегство» (по Указателю, № 314) и отдельные мотивы о притворной болезни (но Указателю, № 315А). В центральной части о змееборстве — вставные эпизоды из сюжета «Незиайка» (по указателю, № 532), но своей сюжетной схеме они близки к сказке «Незнайка», записанной А. А. Макаренко в бывшей Енисейской губернии. Кр. ВСОРГО, 1, 1902, с. 36–37.
Интересен зачин: определяя социальную принадлежность героев, П. А. Петренко сливает три понятия в одно: капиталист, помещик «ранешный», купец. Этот факт показателен для сибиряков, не знавших помещиков, имевших неясное представление о капиталистах — все они для сибиряков были богачами, лишь назывались по-разному. Указание на то, что это был «зажиточный» человек, нужно сказочнику для мотивировки завязки действия: бездетным супругам нужен был наследник-сын: «Все-таки капитал имя раздать неохота кому-то».
На протяжении всего повествования наблюдается стремление сказочника к реалистическим обоснованиям.
Самостоятельная роль в повествовании отводится старухе, ее образ обычно не выдвигается на первый план, старуха лишь исполняет просьбу матери помочь извести сына. Благодаря усилению функции старухи образ матери не выглядит таким отрицательным, как в других сказках на этот сюжет.
Пренебрежением традицией можно считать женитьбу героя в финале не на младшей дочери, а на старшей.
В Томской области записан аналогичный вариант сказки, под названием «Как Иван победил змея». ТГУ, инв. N5 116; РО БФ СО АН СССР, инв. № 3288, с. 371–374.
Сюжетная схема упрощена, отличается от публикуемого текста и начальным эпизодом: Ивана хочет сжить со света невзлюбившая его мачеха.
13. Ополон-царевич. Записал И. С. Коровкин от Анастасии Степановны Кожемякиной, с. Красноярское Ульяновского р-на Омской обл. Омск, с. 11–18. Сведения о сказочнице, ее собственные воспоминания см. в статье И. С. Коровкина «Об А. С. Кожемякиной и ее сказках» (Омск, с. 5–9).
В основе сказки распространенный сюжет «Победитель змея» (по Указателю, № 300А), но в ней использованы отдельные мотивы, целые эпизоды из других сказок, что придает повествованию своеобразие. Так, появление героя перед царевной в большеполом и большеухом малахае и лаптях «три пальца шириной и три аршина долиной», его нежелание умываться и назвать свое имя — это мотивы из сказки «Незнайка» (по Указателю, № 532). Во вводном эпизоде мотив сюжета «Чудесные дети» (по Указателю, № 707) — рождение героя «по локоть руки в золоте, по колен ноги в серебре, во лбу красное солнце, в затылке — светел месяц, по косицам частые звезды, кудри жемчужные, имя Ополон-царевич».
Оригинальность сказке придает и дополнение основного сюжета эпизодами поездки героя к матери за благословением, смерти и воскрешения жены. Эта часть по содержанию напоминает авантюрную повесть, но выдержана она, как и все повествование, в стиле классической волшебной сказки.
А. С. Кожемякина широко использует не только сказочные атрибуты, по и поэтические формулы былинного эпоса, песенные художественные приемы: синонимические пары, отрицания, сочетания однокорепных слов, постоянные эпитеты и др. Благодаря этому достигается напевность, поэтичность языка.
Песенный и былинный жанры оказали влияние и на создание образов героев, особенно это ощутимо в образе Александры-царевны.
14. Сказка про Ивана-царевича. Записана в г. Сургут Тюменской обл. в 90-е годы. Сведений ни о собирателе, ни о сказочнике пет. Смирнов, II, с. 860–861.
Текст представляет собой сокращенный пересказ интересной сказки, соединившей в себе наряду с основным сюжетом «Победитель змея» (по Указателю, № 300А) отдельные моменты из других сюжетов. Все они переданы схематично. Возможно, собиратель сам кратко ИЗЛОЖИЛ услышанную им сказку. Одно несомненно, что услышана она была из уст талантливого мастера. Об этом свидетельствует весь строй произведения, богатое использование сказочных атрибутов — все это мастерски сочетается и создает логически стройное повествование.
Сказка интересна тем, что является одной из ранних сибирских записей.
15. Иван-царевич и Боба-королевич. Записал А. А. Соболев от А. А. Хлескина (1887–1974), малограм., дер. Макарынино Баргувинского р-на БурАССР, июнь 1973. Сектор русского народного творчества БФ СО АН СССР.
Из известной сказки о Бове Королевиче (по Указателю, № 707.1) заимствовано только имя одного из героев. Ни сюжет, ни образы не имеют ничего общего с лубочной сказкой.
Сказка А. А. Хлескина представляет большое полотно, в котором соединились подробно разработанные сюжеты с отдельными сказочными мотивами. Повествование как бы состоит из трех частей. В основе первой части сюжет, не отмеченный в Указателе; его условно можно назвать «Трудные задачи», с оригинально разработанным эпизодом о двух братьях и приемном сыне колдуна. Вторая часть сказки — сюжет типа «Победитель змея» (по Указателю, № 300А) и третья часть — «Неумойка» (по Указателю, № 361). Очевидно, эти сюжеты бытовали самостоятельно и сказочник сам соединил их. Хотя две первые части логически тесно связаны между собой единой идеей и в обрисовке образов героев, хотя единый смысловой стержень, вставные эпизоды, отдельные моменты и мотивы из других сюжетов взаимосвязаны, взаимообусловлены, все поступки и действия героев мотивированы, однако порой чувствуется искусственное приспособление второго сюжета к первому. Третья часть очень слабо связана с предыдущим содержанием, нарушает логическое единство повествования. В первую очередь это ощущается в создании образа героя. В первых двух частях герой Иван-царевич отвечает требованиям сказочной этики. В сказке «Неумойка» по традиции должен действовать солдат. Он заключает договор с чертом, семь лет не моется и не чешется, получает много денег, женится на младшей из трех сестер, так как старшие отказываются от него, сестры от зависти вешаются — и черт получает две души вместо одной. Сказочник, продолжая называть героя Иваном-царевичем, заставляет его действовать по-традиционному, как если бы это был солдат. Таким образом, нарушилась художественная логика сказки, изменился образ героя, соединение получилось механическим. Чтобы ликвидировать противоречия в обрисовке образа героя и связать столь разные в функциональном отношении сюжеты, сказочник вводит эпизод — встречу со стариком, лишившим героя силы.
В традиционном повествовании старик оказывается сильнее героя и развенчивает его богатырскую силу, у А. А. Хлескина старик играет коварную роль — он лишает героя силы. Этот момент является, очевидно, новотворчеством сказочника. Примечательно, что конь не предупреждает царевича, а сообщает уже результат и покидает бессильного героя.
Далее сказочник дает характерную для сибирской жизни бытовую зарисовку: «Выкопал себе землянку и начал жить. Посадил репу, капусту, морковь. Стал в тайгу ходить, стал рыбу ловить». Так в Сибири нередко поступали бывшие каторжники, бродяги. Подобный случай, например, запечатлен в рассказе В. Я. Шишкова «Каторжник».
Сказочник ввел в сказку реальные географические названия, нем еще более усилил локальную приуроченность сказки: «Туловишша-то Иван — царевич скидал все в Байкал, в Головы-то должны быть тут».
16. Иван Гласец. Записала Р. П. Матвеева от В. Я. Бекетовой, 1890 г. рожд., рус., неграм., с. Кырен Тункинского р-на БурАССР, 1971 г. РО БФ СО АН СССР, инв. № 3274, п. 5, л. 101–104.
О творчестве сказочницы см. статью Р. П. Матвеевой «В краю сказок» (в кн.: Русский фольклор Сибири. Материалы и исследования, вып. 1. Улан-Удэ, 1971, с. 175–176) и предисловие к настоящему сборнику.
Сказка «Иван Гласец» (по Указателю, № 306А) по содержанию близка центральным эпизодам сказки А. А. Хлескина «Иван-царевич и Боба-королевич), но сказочники абсолютно по-разному подошли к одной теме.
17. Два царевича. Записал И. Г. Парилов от Г. С. Сопыряева, девяностолетнего колхозника с. Мохово Верхнекетского р-на Томской обл. в 1942 г. Парилов, с. 47–51.
Сказка типа „Два брата“ (по Указателю № 303). Повествование передает сюжет подробно с соблюдением сказочной обрядности. Оригинальна роль зверей в сказке.
18. Два брата. Записал Л. Е. Элиасов от И. М. Кожевина, с. Б. Уро Баргузинского р-на БурАССР, 1936 г. Прибайк., с. 171–174.
В сказке контаминированы три сюжета: во вводной части сюжет типа „Чудесная птица“ (по Указателю, № 567), в центральном эпизоде — „Победитель змея“ (по Указателю, № ЗООА), заключает сказку сюжет типа „Два брата“ (по Указателю, № 303). Причем сюжеты используются не полностью, а частично в соответствии с их ролью в композиции всей сказки. Так, из сюжета „Чудесная птица“ взята завязка, из сюжета „Победитель змея“ — центральная часть, в конце сказки — конец сюжета „Два брата“. Правда, отдельные мотивы из последнего сюжета встречаются в начальной части сказки. В таком соединении эти сюжеты нигде более не встречаются.