Однако этот образ мира русского трудящегося большинства, составлявшего в России гораздо больший процент населения по сравнению с верхушечной нацией, постоянно подвергался эрозии благодаря влиянию «модерной» верхушечной нации, значительная часть которой увлечена была либеральными и социалистическими идеями, натравливала трудящихся на самодержавие и православие. При этом для либералов западничество стояло на первом месте по сравнению с национальными ценностями, а социалисты и вовсе отрицали национальное начало.
Для защиты крестьянской массы от этого разлагающего влияния правительство под влиянием К.П. Победоносцева выбрало ошибочную ставку на «народный инстинкт», который должен был делать русского человека подсознательно приверженным к консервативным началам. А чтобы сохранить это инстинктивное восприятие, широкие массы следовало не тревожить чрезмерной грамотностью и образованием. В результате к полосе революционных потрясений большая часть русского народа подошла не в достаточной мере осознавая свои долгосрочные экономические, социальные и политические интересы, оставаясь податливой на пропаганду агитаторов.
Правительство Российской Империи все больше отождествляло себя с национальными русскими ценностями. Сторонником русского православного консерватизма был император Николай II, активно разворачивалась деятельность организаций русских националистов, как правоконсервативных, так и центристских и умеренно либеральных. В рамках национальных организаций нащупывались пути сближения верхушечных националистов и русской крестьянской массы, особенно в регионах с напряженной этнической обстановкой. В.В. Шульгин в «Годах» ярко описывает механизмы заключения русскими крестьянами и помещиками на Волыни блока против польских помещиков на выборах во вторую Государственную Думу.
В 1912 году Дума приняла закон о выделении из состава Царства Польского Холмской Губернии, имевшей преимущественно русское православное население. Это был символический рубеж – этнорелигиозный фактор был поставлен выше политикогеографического. Еще более последовательно этноцентричной, ориентированной на предоставление привилегий русским, был законопроект о земствах в Западном крае, проводившийся П.А. Столыпиным вопреки сопротивлению не только левых, но и правых в Думе и Государственном Совете.
«В этом законе проводится принцип не утеснения, не угнетения нерусских народностей, а охранения прав коренного русского населения, которому государство изменить не может, потому что оно никогда не изменяло государству и в тяжелые исторические времена всегда стояло на западной границе на страже русских государственных начал», – говорил Столыпин в своей последней речи перед Думой 27 апреля 1911 года.
Деятельность Столыпина была настоящим русским национализмом у власти. О премьере не случайно говорили «в нём русское было центром всего». Это касалось как идеологии, которую он провозглашал с думской трибуны: «Народы забывают иногда о своих национальных задачах; но такие народы гибнут, они превращаются в назем, в удобрение, на котором вырастают и крепнут другие, более сильные народы». Премьер подчеркивал, что «власть есть хранительница государственности и целости русского народа».
Не менее важна чем идеология была его социальная программа – создание сильного, образованного, независимого русского крестьянина-предпринимателя, который сознательно отождествляет свои кровные интересы с устойчивостью национального и государственного порядка страны. Столыпин предпринял огромные усилия для того, чтобы перевести многомиллионную массу русского народа в состав современной модерной нации. К сожалению, ему не хватило на это времени. Убийство премьера-националиста, социальный кризис и коллапс государства на долгие десятилетия прервали традицию прорусской этнической политики.
В Первую мировую войну русская нация вступила в состоянии полупереваренного, недовершенного массового национального сознания. В результате квазипатриотическая демагогия, обвинения в непатриотизме, оказались опаснейшим орудием «прогрессивной» верхушечной прослойки и ее политиканов, таких как Гучков и Милюков, в борьбе против монархии. Мнимая «немецкость» династии, мнимая «измена» императорской фамилии, лицемерная шпиономания со стороны тех, кто сам не брезговал иностранными деньгами на распад русской государственности, стали мощным инструментом расшатывания народного доверия и подрыва государства. Страна расплатилась коллапсом за недоделанность национального сознания, когда массы усвоив негативное содержание национальных лозунгов – «свои против чужих» не усвоили принципов национальной солидарности, взаимного доверия и взаимной поддержки.
Русские в ХХ векеТриумфы среди трагедии
Свержение монархии, безвластие, многовластие и гражданская война повлекли за собой не только сепаратизм иноэтнических окраин. Но и официальную фиксацию раскола русского народа. В Киеве была провозглашена Украинская Народная Республика – украинский сепаратизм стал одним из существенных факторов в ходе интервенции и гражданской войны.
Активно действовала Белорусская Рада, предпринимались активные оформления казацкого, сибирского, дальневосточного областничества.
Если подавляющее число участников белого движения составляли сторонники «единой и неделимой России», русские националисты и патриоты, то большевики активно использовали лозунг равноправия народов и поддержку сепаратистски настроенных сил в среде народов Поволжья и Северного Кавказа. Большевистская политика в этих регионах была окрашена в откровенно антирусские тона. В отделившихся от России новообразованиях советские режимы при их отвоевании оформлялись как национальные рабочие правительства против национальных буржуазных правительств. Этнический раскол России и русского народа был для лидеров большевиков самоочевидной данностью.
Большевистский нарком Чичерин гордился усилиями в деле расчленения России:
«Мы отдали Эстонии чисто русский кусочек, мы отдали Финляндии – Печенгу, где население этого упорно не хотело, мы не спрашивали Латгалию при передаче ее Латвии, мы отдали чисто белорусские земли Польше. Это все связано с тем, что при нынешнем общем положении, при борьбе Советской Республики с капиталистическим окружением верховным принципом является самосохранение Советской Республики как цитадели революции… Мы руководствуемся не национализмом, но интересами мировой революции».
В создании конструкции СССР большевистские лидеры с одной стороны заложили политически увековеченное разделение малороссов (переименованных в украинцев) и белорусов от великороссов, к которым теперь в одиночку стало применяться понятие «русские». С другой стороны была отвергнута идея создания «Русской республики», подразумевавшая выделение из состава РСФСР Татарии, Башкирии и т. д. СССР превратился в неравноправную ассиметричную конструкцию, главный ущерб от которой был связан с фиксацией украинского сепаратизма. В 1924 году в Киев был возвращен ведущий идеолог украинизации М.Н. Грушевский, чтобы заложить теоретические основы введения украинского языка и украинской идентичности с помощью массовой советской школы.
В основе национальной политики первых десятилетий большевистского правления лежала системная русофобия. Русский народ рассматривался как нация «великая только своими насилиями, великая только так, как велик держиморда» (выражение Ленина). Вождь большевиков настаивал на всемерной зачистке управленческого аппарата от «моря шовинистической великорусской швали».
Отношения русских с другими народами России должны были характеризоваться всемерным унижением русского народа, который таким образом должен компенсировать другим народам имевшие место в прошлом угнетения. «Мы, – говорил Н.А. Бухарин, – в качестве бывшей великодержавной нации должны поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям». Фактически СССР мыслился его создателями как тюрьма для русского народа, где он отбывает наказание за Российскую Империю, объявленную «тюрьмой народов».
Характерным примером такой «философии» национальных отношений может служить следующая формула из преамбулы Конституции Крымской ССР, принятой 7 ноября 1921 года, через год после кровавого геноцида оставшихся в Крыму белых.
«Автономные и независимые Республики Советского Союза, выросшие из бывших колоний царского режима, утверждая фактическое равенство народов, населяющих территории бывшей России, являются вместе с тем прообразом межнациональных отношений для народов всего мира, изнывающих под ярмом международного империализма».
«Бывшая Россия» – вряд ли можно было высказаться откровенней.
По счастью даже у этого аффирмативного интернационализма имелись свои берега. Большевистскими лидерами была подвергнута обструкции и разгромлена «султан-галеевщина», предполагавшая выделение из РСФСР татарски-башкирско-чувашского государства в Поволжье («на совершенно равных с Украиной правах»), формирование в Средней Азии Республики Туран. Эти проекты Султан-Галеев обосновывал тем, что «это страшно для русского национализма, а для революции это не страшно». В данном случае геополитические соображения и принцип государственного единства у большевистских лидеров все же восторжествовали над стройностью идеологической доктрины.
Произошел раскол русской нации и государства, сущность которого очень точно сформулировал Александр Солженицын:
«До 1917, уже несколько веков, казалось естественно принятым, что Россия – это государство русское. Даже при разнонациональности имперского аппарата (значительной прослойки немецкой и немецко-балтийской, да и других) – без оговорок понималось и принималось, что государство держится и ведётся русским племенем. Но уже от Февраля это понимание стало расплываться, а под раскалённым ленинским катком – русский народ уже и навеки потерял основания считать Российское государство своим – но Чудищем на службе III Интернационала. Ленин и его окружение неоднократно заявляли и осуществляли: развивать и укреплять государство за счёт подавления великоросского этноса и использования ресурсов срединно-российских для укрепления и развития окраинных национальных республик. А в области идеологии и культуры это сказалось ещё разительней: в 20-е годы произошёл прямой разгром русской культуры и русской гуманитарной науки. С тех пор-то и разделились судьбы: нового государства – и русского народа».