— от рода рускаго — Карлы, Инегелдъ, Фарлофъ, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдь, Карпъ, Фрелавъ, Рюаръ, Актову, Труаігь, Лидуль, Фостъ, Стемиръ, иже послали от Олта, великаго князя рускаго…
С наличием которых не поспоришь, ибо зафиксированы они в договоре с Византией.
Получается опять: русины (или русинги) есть, а кто и откуда — непонятно.
И поскольку наличие скандинавов в собственной родословной всё равно для многих оказывается обидным, то появляется вторая вариация: наёмники были не норманнскими. Варяжскими-то они были, но — варягами славянскими. Только не из местных племён, а с запада, от прибалтийских славян. От ободритов, к примеру. И город там был Ререг. По-славянски «сокол». Мог так князь зваться? Мог. Вот вам и Рюрик. И был этот Рюрик не просто славянином, а родственником новгородского старейшины Гостомысла.
Сторонники этой версии опираются на приведённые выдающимся русским историком ХVIII века В. Л. Татищевым отрывки не дошедший до нас новгородской Иоакимовской летописи. Там события описываются примерно так.
Варяги захватывают Великий град и возлагают тяжкую дань на словен, русь и чудь. Словене шлют к князю Буривою и просят дать им на княжение сына Гостомысла. Гостомысл изгоняет варягов, строит на море в честь старшего сына град Выбор, заключает с варягами мир. Войны и болезни уносят в могилу четырёх сыновей Гостомысла, и тот на старости лет, боясь пресечения рода, обращается к волхвам в Земиголу (Земгалию). Наконец, ему снится сон, согласно которому от средней его дочери У милы произойдёт новый княжеский род. В итоге Умила вышла замуж за ободритского князя Годлава, а потом её сын Рюрик и был призван править Новгородом.
И всё было бы замечательно, если бы та летопись сохранилась. А поскольку сё нет, многие историки боятся доверять всего лишь автору обзора, пересказавшему некоторые древние сюжеты.
Однако даже доверяя Татищеву (многие его пересказы соотносятся с другими новгородскими летописями), необходимо отметить, что и в самом лучшем случае приводил он не достоверные (хотя бы относительно) сведения, а — легенды. Так сказать, «народную историю», подтверждения которой нет в каких-либо подлинно достоверных источниках.
Но главное — объективная археология говорит нам, что никакого Новгорода во времена призвания Рюрика ещё не было. Самый именитый исследователь этого города, академик В. Л. Янин, говорит о главной трудности в понимании происхождения города —
— видимом противоречии между показаниями письменных источников и состоянием археологических материалов по самому раннему периоду в истории Новгорода.
Понятно, откуда берется это противоречие:
В летописях Новгород упоминается впервые под 859 г., —
— а именно:
И прия Рюрикъ власть всю одинъ, ипришедкъ Ильмерю, и сруби город надъ Волховом, и прозваша й Новъгород, и сѣдѣ ту, княжа…
Но! —
— …953-м годом датируется самая древняя из построек, исследованная археологами.
Конечно, возможно, какая-то более древняя постройка ещё будет обнаружена — сегодня говорится уже о датировке, находок 930-ми годами. Но статистику не обманешь: если бы Новгород был древнее хотя бы на век, то за 70 лет скрупулёзных археологических изысканий что-нибудь из соответствующих древностей уже обнаружилось бы.
Более того, даже и в эти годы, согласно тем же источникам, Новгород не представлял собою единого поселения вообще. На его месте были —
— три изначальных посёлка, политическое объединение которых на определённом этапе сменилось их физическим слиянием.
Это те самые три позднейших городских конца — Славенский, Неревский и Людин. Более того, сами эти концы-посёлки представляли собою —
— совокупности отдельных посёлков и усадеб — то, что называлось концом в Новгородской земле ещё в XV в.: группа нескольких деревень, объединённых в административное целое.
Например, раскопками обнаружено, что Нсревской конец образовался из —
— двух первоначальных посёлков, которые лишь по мере своего расширения слились со временем в одну улицу. До этого их разделял пустырь, постепенно застроенный с обеих сторон. [395]
В общем, не было города, которым якобы так долго управляли предки Гостомысла и куда мог быть вызван его внук-ободрит.
Может, были другие города, годные на звание Великого? Нет, и тут остаётся только с сожалением пожать плечами. В древности в Новгородской земле хоть какими-то городами можно было назвать лишь Ладогу и Старую Руссу. При известном великодушии сюда же можно отнести крепость около урочища Любша и Рюриково городище. Но Старая Русса сильно моложе Новгорода (первое упоминание о ней в летописях относится к 1167 году). Рюриково городище, судя по результатам раскопок, — не более чем торгово-перевалочный пункт. А самый древний и самый «великий» из всех — Ладога — и в X веке был городком площадью всего в 6–8 га. По оптимистичным оценкам. По пессимистичным — площадь города не превышала 2–4 га.
Но и без этого Ладогу, как и Любшу, к указанной легенде пристегнуть сложно. Во-первых, возникла она —
— в балто-финской и саамской среде.
А во-вторых, благодаря хорошо сохранившимся остаткам деревьев хронология Ладоги ясна едва ли не с точностью до года. Дата её основания—750-е годы. Археологи иной раз даже уточняют—753-й. Дендрохронология позволяет.
При этом культурный облик первопоселенцев Ладоги характерен следующими вещами:
Овальная скорлупообразная фибула, языковидное кресало, колесовидные бляшки, фрагмент железной гривны из перевитого дрота, фризские костяные гребни, бронзовое навершие с изображением Одина, наконец, т. н. «клад» инструментов.
Всё это —
— находит аналогии в североевропейском круге древностей.
Иными словами, Ладогу на землях финских племён основали… скандинавы!
Славяне же здесь появляются лишь два десятилетия спустя. И весьма драматичным образом:
Смена построек I яруса постройками II яруса связана с появлением в нижнем течении Волхова новой группы населения. Изменение домостроительных традиций и планиграфии застройки, прекращение работы кузнечно-ювелирной мастерской, выпадение и не изъятие «клада» инструментов подчёркивают отсутствие преемственности в жизни поселения на этом этапе. По всей вероятности, не позднее рубежа 760—770-х гг. скандинавская колония прекратила существование в связи с продвижением в Нижнее Поволховье носителей культурных традиций лесной зоны Восточной Европы.
Но даже если предположить, что ту, скандинавскую, Ладогу сожгли персонажи татищевско-иоакимовской легенды, а потом стали там жить, то мешают два обстоятельства.
Первое — выпадают вот эти археологические эпизоды:
…на рубеже 830—840-х гг. Ладога была захвачена группой норманнов. Вряд ли стоит сомневаться, что они заняли в ней доминирующее положение. <…> Появление в Ладоге около 840 г. новой группы норманнов подтверждается находками деревянной палочки с рунической надписью, подвески «молот Тора», игральных шашек, особой концентрацией в ярусе деревянных игрушечных мечей, копирующих форму боевых каролингских клинков.
<…>
В середине 860-х гг. (около 865 г.) поселение очередной раз подвергается полному разгрому. Кроме мощного слоя пожара, драматичность этого события подчеркивают обгоревшие останки женщины и ребенка… Плотность застройки на площадке Земляного городища на уровне VI (около 865—890-е гг.) и VII (890-е — 920-е гг.) ярусов заметно ниже, чем в предшествующие десятилетия IX в. <…> С этого момента можно говорить о сходстве его топографии с североевропейскими виками и т. н. «открытыми торгово-ремесленными поселениями» Восточной Европы. [199]
Словом, перед нами предстаёт такая картина.
Примерно в 840 году какие-то скандинавы захватывают Ладогу и остаются в ней жить в качестве доминирующей силы. В 865 году кто-то ещё раз нападает на город, после чего он надолго приходит в запустение, а при дальнейшем развитии предстаёт в качестве нормативного для скандинавской цивилизации торгово-ремесленного поселения. Такого же, каким мы застаём, например, Гнёздово или Тимерёво, о которых более подробно пойдёт речь во второй книге.
Так что либо Рюрик чересчур сурово обошёлся с родным городом собственного деда, либо он всё-таки не был ободритом.
Второе обстоятельство частично связано с первым. Нет «ободритской» археологии в Ладоге! И вообще на севере будущей Руси. Нет ободритских имён среди правителей будущего русского государства. Нет в тех самых договорах, подписанных от «рода русского» Карлами-Фарлофами-Стсмидами. Нет ободритских слов в дошедших до нас названиях порогов на «росском» языке. Нет особых прав для ободритов в законах. Нет, наконец, следов ободритского языка в лексическом фонде Древней Руси. Скандинавских — и то очень мало. Но западнославянские языковые черты проявляются лишь на севере Руси и никогда не выходят за её пределы. Региональный акцент, не более.
В общем, не видят ободритов на Руси история с археологией. Максимум — черепа у новгородцев похожи. Да и об этом спорят…
Потому ещё одна вариация антинорманской теории в поисках предков русских отказывается вовсе от «северных», летописных свидетельств. И отправляется за пращурами в самую дальнюю историю.
Согласно этим воззрениям, Русь изначально была славянской. И формироваться начала вокруг Киева — важного города, в котором правил князь Кий, принявший некогда «великую честь» от римского императора. И пошла Русь эта то ли от племён, живших вдоль речки Рось, то ли от могучих антов, что воевали с самой Византией. И сотрудничали с нею.
Или сами эти племена вдоль реки Рось и были антами.
Правда, вопросы о древности Киева примерно встают те же, что по древности Новгорода.
Но это и неважно. Важнее, что открывается за антами в глубине веков. А там у нас возникают роксоланы как потомки скифов через сарматов и аланов. Похоже на «русских», правда? И перевод симпатичный: «рохс-аланы» — «светлые аланы». А параллельно есть росомопы. Это вообще практически полностью соответствуют нашему этнониму. К тому же героически прирезали великого короля Готской державы Германариха, о чём речь ещё будет. Возможно, это те же роксоланы, только неправильно записанные готским автором по-латыни.