[102]
Судя по всему, это были основные боги для всех славян. Во всяком случае, в ХVIII веке православный св. Тихон осуждал «бесовские игрища», посвящённые —
— «древнему идолу» Яриле.
Корни этого культа — явно в далеком индоевропейском прошлом, когда будущие славяне и будущие германцы составляли единую общность, чтобы от ежегодных Ярилиных празднеств пошло само слово Jahr — «год».
Из индоевропейского общего бытия дошёл и бог опія Сварог, который соотносится-
— с индоевропейским *svargas («солнечное небо») от *svarati «блики, блески». Суффикс / og показывает, что его имя скифского, то есть иранского происхождения.
Сварог считался сыном Дажьбога, —
— славянского бога солнца, объединяя образы земного и небесного огня. Славяне именовали домашний огонь в очаге Сварожичем (сыном Сварога).
Возможно, само имя его соотносится с иранским Веретрагной, который тоже был богом-кузнецом, связывался с огнём и его порождающей силой.
Из того же арийского круга происходит и Симаргл. Он явно имеет корпи в Симургс (Сэнмурвс), индоиранском божестве в образе крылатого гриффона.
Возможно, Симаргл связывался с функциями бога-воина, и в славянском фольклоре он соединился с орлом.
Хорс — тоже индоевропеец. Он сохранился не только у славян, но и у иранцев под именем Хурсид. Там он тоже олицетворял солнце. А от солнца, как известно, зависит и всё хорошее. Хорсовое.
Даждьбог, как считается, происходит —
— от славянского корня «дождь», что означает «дать», «давать».
Восточные славяне ассоциировали солнце с Даж(д) ьбогом, как о том свидетельствует Ипатьевская летопись:
— и по семъ царствова сынъ его именемъ Солнце, его же наричають Дажьбогъ… Солнце царь сынъ Свароговъ еже есть Дажьбогъ.
А у южных славян некий Дабог представлял собою мифологизированный образ земного царя, противопоставляемый богу на небе.
А вот бог ветра Стрибог — опять индоевропеец. Его наименование восходит к индоевропейскому корню *srei — «дуть». Да и современные «струя», «струиться» соотносятся с ним же.
Перун, поклонение которому зафиксировано документально в договорах русов с греками и который считался богом грозы и молний (и дружинников), поднялся сквозь толщу времён опять-таки из индоевропейских глубин:
Его наименование восходит к индоевропейскому корню *реr (perk), perk (perg) с значением «ударять», который встречается в большинстве индоевропейских языков, где имеются сходные образы бога-громовержца. Несомненно, Перун является очень древним богом, известным всем славянам.
Наконец, Велес (Волос), который также зафиксирован в качестве бога руси в договорах русов с византийцами, — тоже из индоевропейцев! Во всяком случае, согласно этнолингвистическим исследованиям Р. Якобсона. В них показано, что —
— Велес является древним славянским богом, входившим в общий индоевропейский пантеон.
Кроме того, что Велес был —
— скотий богъ —
— он «отвечал» еще и за подземное царство, посмертный мир и саму смерть.
Этимологически возможно провести параллель между славянским Велесом и ведическим богом-волшебником Варуной, который обозревает мир тысячью глаз, поддерживает космический порядок и колдовством ослепляет своих противников. В «Ригведе» он носит двойное наименование Варуны-Асуры. Славянский Велес также имеет двусложное имя — Велес. Вторая часть соотносится с Асурой, равно как со старым кельтским богом Есусом, изображаемом с бычьей головой, и со скандинавскими асами.
Некоторые, правда, утверждают, что не было никакого общего индоевропейского пантеона. Ибо —
— нигде лексики индоевропейских языков не расходятся так разительно, как в терминах, касающихся религии…
А включение божеств соседних народов в свой пантеон было настолько распространенным явлением, что даже нет смысла приводить примеры. Их все прекрасно знают. Половина классического греческого пантеона — негреческого (а часто и неиндоевропейского) происхождения.
И главное:
Судя по именам из пантеона Владимира, у иранцев были заимствованы лишь несколько божеств, причём неизвестно, насколько заимствование имён отражало заимствование и соответствующей ритуально-культовой практики. Факт в том, что д. рус. Хърсъ и Симарьглъ — иранские по происхождению имена. Возвести их через славянский к и.-е. невозможно чисто фонетически. В частности, Хърсъ: Хурсъ явно является отражением сарматоаланской формы *χor-s / *χur-s «Солнце-царь», восходящей через о. — иран. *hwar— к тому же и.-е. *swel— (: *sāwel—: *sāwol—: *suwél—: *sŭl-), что и о. — слав. *sŭlпĩсе (< *sul-n-iko-) «солнце». То есть, грубо говоря, «Хорс» и «Солнце» — это одно и то же слово, но в иранской и славянской озвучке соответственно. [27]
Заимствование это, согласно распространённому среди лингвистов мнению, могло происходить в рамках Черняховской и, вероятно, Пеньковской культур, когда в течение длительного времени существовал симбиоз иранцев и славян:
иранский лексический пласт в о. — слав. присутствует, и его нельзя объяснить общим наследием.
Очень основательные соображения. С точки зрения лингвистики. А с точки зрения истории? Как в её философском, так и в простом человеческом, бытовом измерении?
Да, теонимы Хърсъ, Симарьглъ и, как говорят, Стрибогъ — иранского происхождения. Но вот были ли они заимствованы у иранцев? Как это заимствование представить? Князь Владимир, раздумывая о новом общегосударственном древнерусском пантеоне, посылал делегатов к персидскому шаху с просьбишкой богов подзанять? Вряд ли. Значит — возвращаемся к началу — эти боги были заимствованы во время некоего симбиотического периода в жизни праславян и иранцев.
Но тут изящно пожимает своими точёными плечами История. Где, когда, какие иранцы? Сарматы? Нет, никогда с ними симбиоза не было. Нападения — были, разгром зарубинецкой группировки сарматами — был. Но при чём тут славнне, которые появились-то лишь в V веке и лишь в полосе от Житомира до Праги? Где и когда на этой территории осуществлялись настолько обильные контакты с иранцами, чтобы люди, вполне уверенно воевавшие с Византией и гордые собою, захотели переформатировать свой пантеон?
Может быть, это произошло до славян? У венедов-«киевцев» времён Черняховской культуры? В это время и в этом регионе иранцами «работали» аланы и те же сарматы. Но не то что симбиоза — даже контактов алано-венедских и сармато-венедских не прослеживается. Разве что в ходе попыток готских королей — во главе «Черняховских» вооружённых сил — завоевать их. Но воля ваша — на симбиоз это мало похоже. Мало похоже и на то, что у венедов могла зародиться после этого охота перенять у алан или сарматов их божество.
О возможности перенять Бога-Солнце у аваров и говорить невозможно: отношения между ними и славянами складывались совсем не комплиментарно. Прийти такое в голову могло примерно с такой же вероятностью, как русскому танкисту на Курской дуге — перекрасить звезду на свастику.
Поскольку удовлетворительных ответов на эти вопросы не существует, лингвисты переходят на следующий рубеж:
В историческую эпоху у славян фиксируются солярные божества под разными именами. Это также свидетельствует о том, что единого «бога-Солнца» на общеславянском уровне, возможно, просто не существовало. Вспомним также, что одно время имперсонатором солярного божества («Кровавого Солнца») считался сам князь Владимир. [27]
По дальше поднимает брови уже Философия.
Во-первых, можно указать на то, что у каждого народа в процессе его религиозного развития непременно появляются боги: а) солнца, неба; 6) урожая, плодовитости, секса, любви; в) грозы, дождя, ветра; г) войны, смерти.
И это естественно. Всегда существовали явления, природа которых древнему человеку не была понятна. Но зато было желание повлиять на них. Потому он и создавал себе богов как посредников между собою и природными силами. А поскольку в центре этого уравнения стоял этот самый человек, то и посредников он создавал под себя. То есть таких, которые точно его поймут и донесут его желание до природных явлений без искажений. Они должны быть не просто богами… —
— они должны быть его ЯЗЫКА богами!
Они понимать должны человека!
А теперь представим себе ситуацию, когда народ обращается не к собственному Солнцу, а к чужому, рискуя, что тот его попросту… не поймёт! И значит, выбор новых богов означает выбор нового языка.
А ведь язык — это этнос. И наоборот. Следовательно, выбор новых богов означает выбор нового этноса.
Ибо очевидно: для того, чтобы сменить посредников между собою и солнцем, между собою и смертью, между собою и урожаем, между собою и любовью, — необходимо не только бросить своих прежних, испытанных и родных богов. Но и добиться посредничества и приспособиться к посредничеству этнически чуждых сил. Таким образом, неизбежным становится требование и самому подверстаться под этих чужих посредников. А процесс смены маркеров и ориентиров, характеризующих материально-культурные, идеологические и морально-менталитетные особенности человека и тем более этноса есть их этническое переформатирование. Превращение в другой народ.
В ответ, правда, немедленно приводятся в пример христианство или ислам — дескать, разве стали русские другим этносом, приняв христианство при князе Владимире? Конечно! Конечно стали! Они стали новым народом — православным. И даже новое самоназвание приняли — крестьяне. То бишь христиане. Точно так же египтяне стали арабским народом после принятия мусульманства из рук арабов. И не стали те, кто сохранил свои верования, как копты.
И это притом, что в случае с этими мировыми, экуменическими религиями речь идёт даже не о замене своих богов на чужих, а о смене всей цивилизационной парадигмы! Замена же одних языческих богов на другие проходит не в пример легче, но и замена этнического самовосприятия тем более окончательна. Где, к примеру, те многочисленные скандинавы, что стояли у истоков русского государства? Сменили Тора на Перуна — и нет их! Одно лишь имя руси осталось — и то споры вокруг него не умолкают…