омой. [267]
В общем, понятно, что имснно Империю должны были держать перед мысленным взором удальцы да резвецы славянские, размышляя о том, как эффективнее поднять своё благосостояние.
Словом, когда внутри племени зарождалась знать, она была на 99 процентов знатью военной. В том числе и когда за возрастом не могла более лично участвовать в походах, а сосредоточивалась на чисто политической деятельности.
Оставшийся процент заполнялся высокопоставленными служителями культа — языческими патриархами.
Знать, естественно, обладала заметным материальным преимуществом по сравнению с простыми свободными мужами. «Богатый» и «убогий» пошло не от «бога», а от индоевропейского корня *bhag — доход, собственность.
Причём эту собственность — до обнародования тезиса о рае, верблюде и игольном ушке — было возможно забирать и на тот свет:
Начиная с бронзового века в могилах богатых женщин встречаются браслеты, височные кольца, подвески или серьги, перстни и ожерелья. В могилах богатых мужчин — украшенные золотом пояса, кинжалы или сабли, ножи, копья или стрелы, браслеты и перстни. [102]
Велес в сером царстве Нави сразу понимал, как кого принимать, увидев прихваченные сокровища. Тем более что справедливо получал с них свою часть. Перун тоже был доволен, увидев на воине цепное оружие и лицезрел мнущуюся за ним толпу душ убиенных им.
Тем не менее эта аристократия ещё не полностью конвертировала богатство в личную власть. Прокопий пишет, что у славян было не единовластие, а демократия:
Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всём остальном у обоих этих варварских племён вся жизнь и законы одинаковы. <…> Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы.
Ну и последнее, что вызывает споры, — культура.
Сегодня, пожалуй, трудно с уверенностью судить, насколько грамотными были славяне. Некоторые — определённо. В условиях живейшего соприкосновения с христианской цивилизацией иного просто не могло быть.
Что касается, так сказать, «глубинных» племён, например, на Волыни, то тут можно рассуждать только по аналогии. Языческая культура кельтов была очень развита, а знания друидов вызывали восхищение, связанное с ужасом, даже у цивилизованных римлян. Однако из чисто сакральных побуждений друиды не развивали письменность, но передавали свои знания изустно. Нет причин думать, что славянские языческие волхвы поступали иначе. В конце концов самая грамотность, самый алфавит изначально появились как светские отблески сакральных занятий, как некая «конверсия» сакральных производств для повседневных нужд.
Кривич. Реконструкция М.М. Герасимова
Но культура не сводится только к грамотности. Например, мы знаем сначала кривичскую, а затем кривичско-славянско-скандинавскую крепость в Любше, что возле Ладоги. С точки зрения первоначальной географии славянской культуры она расположена аж за краем мира, куда ворон и костей не заносил. Но эта крепость на краю славянской ойкумены является зеркалом провинциально-римского фортификационного искусства дунайского лимеса.
А значит, даже на войне, или особенно на войне, славяне многое черпали для своего развития. Но! —
— но развивались-mo всё равно самостоятельно!
И в качестве иллюстрации этих их способностей к самостоятельному развитию можно привести пример из археологии далёкого края — нашего русского Северо-Запада. Вот обычная, рядовая община так называемой культуры сопок VIII–X веков в урочище Губинская Лука на Ловати:
Крепость в Любше. Реконструкция укреплений
На поселении, исследованном полностью, вскрыта площадь более 1500 кв. м. При этом зафиксировано 78 ям различных форм и размеров, среди которых опознаются остатки трёх жилищ размерами 44 м с печкой-каменкой в углу, четвёртое реконструируется как наземный сруб размерами 68 м, также с печкой-каменкой. Судя по количеству жилищ, на поселении проживало максимум 20–25 человек. Кроме находок, связанных с земледелием и животноводством, на поселении найдены следы и специализированных ремёсел — железоплавильного и/или по крайней мере кузнечного, а также ювелирного, что свидетельствует о значительной хозяйственной автономии этой группы населения. Важная социологическая характеристика рассматриваемой общины связана с фактом разграничения жилой и хозяйственной зон, что является доказательством совместного ведения хозяйства всеми проживающими на поселении людьми. [185]
Таким образом, легко определяется скорость славянского культурогенеза, причём, подчеркну, на периферии тогдашнего цивилизованного мира, где культурное влияние могли оказывать только стоявшие на более низкой ступени развития финские «индейцы»-охотники. За двести лет славяне от землянок и дротиков дошли до специализированного производства и почти современных деревенских домов. От нищеты и лепных горшков — до ювелирного производства.
Ну а судить, насколько это вписывается в тогдашний европейский культурный уровень, по этому факту может каждый.
И вот здесь и тогда, где и когда славяне вошли в соприкосновение с Империей, они вошли и в соприкосновение с бывшими родственниками-соотечественниками.
Некоторые историки считают:
Корчакскую и Пеньковскую группу можно рассматривать как две региональные разновидности одной и той же культуры. Устройство поселений было практически идентичным, экономический уклад и общественные отношения также имели много общего. [102]
В то же время археология отмечает и некоторые различия между ними — прежде всего в качестве керамических изделий:
Пеньковская керамика представлена большими округлобокими или биконическиими сосудами, изготовленными без помощи гончарного круга, которые не встречаются в корчакских поселениях. Кроме них обнаружены выпуклобокие или почти шаровидные горшки, двуконусные кубки с лёгкими перевёрнутыми насечками или одноручные кувшины с лощёной поверхностью. [102]
Но современный славянам и антам автор не отмечал — или не захотел отметить — различий между этими племенами. Прокопий в уже приводимом пассаже —
— У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них белый или золотистый и не совсем чёрный, но все они тёмно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. В древности оба эти племени называли спорами [рассеянными], думаю, потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными посёлками. Поэтому-то им и земли надо много, —
— явно отражал реальное положение вещей — уж больно со знанием дела описано. Хотя, конечно, вот эта симптоматика —
— цвет кожи и волос у них белый или золотистый и не совсем чёрный, но все они тёмно-красные
— может заставить насторожиться внимательного врача.
А вот Иордан, соглашаясь, что оба народа происходят из одного корня, —
— на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, всё же преимущественно они называются склавенами и антами… Эти [венеты], как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, — именно при перечислении племён, — происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов, —
— всё же чётко разделяет их, так сказать, географически и государственно:
Склавены живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским, до Данастра и на север до Висклы… Анты же — сильнейшее из обоих [племён] — распространяются от Данастра доДанапра, там, где Понтийское море образует излучину; эти реки удалены одна от другой на расстояние многих переходов.
Да и в жизни византийцы-римляне чётко различали эти два народа:
Дабрагаст, родом ант.
Что мы видим из этих данных?
Оба автора подчеркивают единство происхождения славян и антов, а также похожесть их образа жизни и обычаев. Это в очередной раз приводит нас к выводу, что оба племени восходят к одному корню. А именно — венедскому. Который, в свою очередь, вырастает из почвы киевской.
Так один это народ или два разных?
Что ж, пусть ответ даст археология.
Судя по пей, славяне не связаны с кочевничьим миром — а в селениях антов встречаются юртообразные дома. И в керамике их есть соответствующие заимствования. Фиксируется мирное существование открытых поселений «пеньковцев» в открытой степи, что, понятно, без согласия самих кочевников невозможно.
Погребения славян моноритуальны — погребения антов показывают явный биритуализм.
У антов не характерная для славян биконическая посуда — у славян опа другая.
У антов пальчатые фибулы — у славян их нет.
Но самое впечатляющее: видно, как пражско-корчакские элементы постепенно подавляют пеньковские. Уже в VI веке в Пеньковской культуре появляются пражские черты. Примерно на одну треть. Правда, только западнее Днепра. Тем не менее процесс ославянивания антов пошел и фиксируется археологически!
А это значит, что культурно это также были два разных народа.
Кстати, и политически — тоже. Источники говорят, что авары с антами воевали, авары антов сильно не любили, авары антов уничтожили. В то же время славяне с аварами постоянно находились во взаимных политических отношениях. И то, что первые были подчинены вторыми, роли тут не играет: подчинены — не уничтожены. Вместе с аварами славяне нападают на Римскую империю, штурмуют даже Константинополь.