Обстановка накалялась, и 26 ноября возле села Майнила (на советской территории) разорвались несколько снарядов. Чьи орудия выстрелили? Финны до сих пор уверяют, что русские. Хотя больше похоже на то, что у кого-то из финских артиллеристов не выдержали нервы. Обе стороны были «заведены», и обстрел сочли удачным предлогом. Красная Армия получила приказ 30 ноября перейти в наступление. 7-я армия двинулась на штурм «линии Маннергейма». 8-я действовала севернее, в Карелии. 9-я – еще севернее. А 14-я во взаимодействии с кораблями Северного флота атаковала финнов у берегов Баренцева моря, в скалах Кольского полуострова.
В Москве были уверены – победа будет легкой и быстрой. А если уж финны довели дело до столкновения, зачем ограничиваться полумерами? Из советских граждан финской национальности стали создавать «финскую красную армию», было сформировано и «правительство» во главе с Куусиненом. Дальнейший сценарий просматривался: «правительство» призовет финнов к революции, утвердится в захваченном Хельсинки и примет решение о вхождении в состав СССР. Однако наступающие группировки добились успеха только на севере, 14-я армия овладела полуостровами Рыбачий и Средний, городом Печенга (Петсамо).
Операции в Карелии уткнулись в дебри лесов и болот. Командование необдуманно пустило части по малочисленным дорогам. Растягивались бесконечными колоннами, вязли в снегах. А финны атаковали из лесов. Устраивали засады, артиллерийские ловушки. 163-ю дивизию пропустили на 80 км на свою территорию, а потом накрыли жестоким огнем, перерезали единственную дорогу. 163-я очутилась в окружении. К ней пыталась прорваться 44-я, но и ее постигла та же участь. Правда, окружение было условным. Финны перекрыли заслонами только дороги. Те части и подразделения, которые целенаправленно пробивались к своим, как правило, выходили. Но многие терялись, впадали в панику. Ошалело тыкались по чащобам, замерзая или погибая от финских пуль. Или сдавались, хотя финны зверствовали, в плен брали мало. Захваченных красноармейцев даже не расстреливали, а резали или замучивали пытками.
На Карельском перешейке наступление обернулось катастрофой. 130 бетонированных укреплений и упрятанные под скалами дзоты хлестали шквалами огня. Снаряды полевых орудий эти укрепления не пробивали, а о крупных калибрах командование заблаговременно не позаботилось. Надеялось на танки. Ринутся, мол, вперед лавины машин, и кто их остановит? Но танки останавливались перед полосами бетонных надолбов, рвами, нагромождениями гранита. А противник применил против них самое простое и эффективное средство. Бутылки с зажигательной смесью. Сотни легких танков превращались в костры.
В декабре Сталин приказал прекратить самоубийственные атаки. Всю подготовку начали заново, с нуля. Создавался новый фронт, его командующим был назначен командарм 1-го ранга Тимошенко. Под Ленинград и в Карелию перебрасывали дополнительные войска, тяжелую артиллерию. Создавались лыжные части, военная флотилия на Ладожском озере, налаживалось взаимодействие с Балтийским флотом.
К финнам тоже поступала подмога. Хлынули добровольцы из Швеции и других стран, из них сформировали целый корпус. Англия и Франция будто забыли, что они сами ведут войну с Германией. В правительственных кругах и военном командовании говорили только о «русской агрессии». На первые полосы газет выходили новости из Финляндии, а уж потом шли сообщения с собственного фронта. Финнам отправляли боеприпасы, вооружение, в том числе боевые самолеты. Британские генералы составляли планы воздушных бомбардировок бакинских нефтепромыслов и городов Закавказья – если действовать с территории Ирака и Ирана. Интеллидженс сервис озаботилась проектами диверсий на советских промышленных объектах.
Лорд Горт и генерал Паунелл разрабатывали фантастический проект удара по Германии… с востока. Доказывали, что немецкие укрепления линии Зигфрида слишком сильны, поэтому целесообразнее наступать из Ирана через Кавказ, попутно разгромив Советский Союз. И атаковать Германию с того направления, где она защищена слабее. А в Шотландии формировался экспедиционный корпус для отправки в Финляндию – 57 000 солдат.
В феврале 1940-го Красная Армия начала второе наступление на финнов. Десять дней «линию Маннергейма» обрабатывали артиллерия и авиация. По ночам выползали саперы, прокладывали проходы в минных полях. А потом поднялись в атаку две армии – 7-я и 13-я. Действовали куда более грамотно, чем в первый раз. Ожившие огневые точки подавляли сосредоточенным огнем или высылали группы саперов взорвать их. Через три дня первую полосу укреплений преодолели. Существовала и вторая. Но советские войска перегруппировались, подтянули артиллерию на новые позиции и возобновили штурм.
Западные державы подталкивали финнов к тому, чтобы они официально запросили о помощи, о присылке экспедиционного корпуса. Но теперь победа явно клонилась на сторону русских. Швеция не хотела ссориться с нами, отказалась пропустить англичан. А Маннергейм не доверял британцам и французам – видел, как легко они предают союзников: Чехословакию, Польшу. В начале весны, когда русские окончательно прорвали оборону на Карельском перешейке, финны обратились в Москву с просьбой о мире.
Сталин не отказался. Пока шли переговоры, 13 марта советские войска заняли Выборг. Но это были уже последние бои.
Потери советских войск оказались нежданно огромными: за три месяца были убиты и умерли от ран 87 000 человек, 39 000 пропали без вести. Число раненых и обмороженных составило 265 000. Потери финнов были гораздо скромнее: 26 000 убитых и 45 000 раненых. Официальная советская пропаганда значительно уменьшила цифры своих потерь и увеличивала финские. Западные средства информации, наоборот, преувеличивали советский урон.
Сталин сделал из случившегося серьезные выводы. Уже с декабря, после провала первого наступления, о «правительстве» Куусинена упоминать перестали. Ожесточенное сопротивление финнов показало, что они такое правительство не примут, что это обернется гражданской войной, новыми потоками крови. Зачем? После прорыва линии Маннергейма Финляндия осталась фактически беззащитной – захватывай ее хоть целиком. Но Сталин согласился принять мир на очень мягких условиях. Финляндия уступала Карельский перешеек и часть Западной Карелии, граница отодвигалась от Ленинграда на значительное расстояние, Ладожское озеро становилось внутренним озером России. На севере к СССР перешли полуострова Рыбачий и Средний, а полуостров Ханко на Балтике передавался в аренду.
Для Красной Армии война стала жестоким экзаменом. Выявила массу недостатков в подготовке, организации и вооружении. Их начали устранять. Вместо увлечения легкими танками делался упор на производство средних и тяжелых. Войска учились разминированию, начался выпуск миноискателей. Отрабатывалось взаимодействие пехоты с артиллерией. После массовых обморожений утеплили зимнюю форму. Суконные шапки-буденновки заменили меховыми ушанками, стали шить полушубки. Эти и многие другие усовершенствования принесли значительную пользу во время Великой Отечественной войны.
В Берлине оценили финскую кампанию по-своему. Большие потери советских войск привели германских генштабистов к выводу о том, что Россия – слабый противник. Раздавить ее не составит труда. Из этого и исходили, составляя план «Барбаросса»…
Часть вторая. Народная, священная
Валерий Шамбаров. Ребята, не Москва ль за нами?!
14 октября 1941-го, на праздник Покрова Божией Матери, митрополит Сергий (Страгородский) обратился к москвичам: «Вторгшийся в наши пределы коварный и жестокий враг силен, но «велик Бог земли русской» – как воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу… За нас молитвы всего светозарного сонма святых, в нашей земле воссиявших».
Еще 7 октября патриархия получила настоятельную рекомендацию властей эвакуироваться, и как раз на Покров, отслужив праздничную службу, владыка Сергий и его аппарат погрузились в вагоны. 14-го гитлеровцы ворвались в Калинин, а 15-го была объявлена эвакуация Москвы. Закрывались магазины, заводы, фабрики: предприятия, как и метро, главное столичное бомбоубежище, готовили к взрывам. Поднялась общая паника. Стотысячные толпы хлынули на вокзалы, стремясь хоть куда-нибудь уехать. В общей суматохе разгулялась преступность…
А ведь еще совсем недавно казалось, что положение стабилизировалось. Врагов остановили под Ленинградом, шли тяжелые бои на юге, на центральном участке после приграничных катастроф ценой невероятных усилий и мобилизаций удалось восстановить целостность фронта. Дороги к Москве перекрыли Западный, Брянский, Резервный фронты: 1,25 млн бойцов, 10,5 тыс. орудий, 1044 танка, 1368 самолетов (хотя танков было много старых, а самолетов неисправных). Наносили и контрудары, в частности отбили Ельню. 250 тыс. человек, включая женщин и подростков, строили рубежи обороны, копали противотанковые рвы.
Да, советские войска уже сорвали план «Барбаросса», свели на нет надежды нацистов одновременно наступать на трех направлениях, взять Москву за 10–12 недель. Но сил у неприятеля было много. На нашу страну обрушилась чуть ли не вся Европа: немцы, румыны, финны, итальянцы, словаки… Контингенты Гитлера пополнялись поляками, чехами, испанцами, французами, бельгийцами, датчанами, норвежцами, голландцами, на него работала вся промышленность оккупированных и многих нейтральных стран.
Операция «Тайфун» представлялась захватчикам решающей: последний мощный удар – и конец войны. Для этого использовали невиданную концентрацию бронетехники – сразу три танковые группы. На Москву нацелили львиную долю наличных сил: 1,9 млн солдат и офицеров (42 %), 14 тыс. орудий и минометов, две тыс. танков (75 %), 1390 самолетов (50 %).
Русское командование нацисты умело переиграли скрытным сосредоточением, имитацией ложных атак в центре. Когда загрохотало на флангах, наши такого не ждали. 30 сентября танковая группа Гудериана прошибла позиции Брянского фронта и с ходу ворвалась в Орел. Советская Ставка принялась перебрасывать сюда все резервы. Однако 2 октября ожил западный фланг противника, танковая группа Гепнера протаранила фронт от Рославля, группа Гота – от Духовщины. Результат был страшен: три советские армии, 37 дивизий, оказались в котле под Вязьмой, еще две армии, 27 дивизий – под Брянском. Сталин отозвал из Ленинграда Жукова – спасать положение, но фронт фактически оголился, воздвигнутые оборонительные рубежи занять было некому.