124.
В отношении болгарского монастыря Зограф греческие власти пошли на уступки на 10 лет позже (в 1954 г. во всех афинских обителях осталось только 36 болгарских иноков). Только в конце 1965 – начале 1966 г. между Болгарией и Грецией было достигнуто соглашение о пополнении братии Зографа десятью монахами, причем и тут греческая полиция допустила на Афон лишь пять из них125.
Наиболее печально сложилась судьба русских обителей Афона. К 1946 г. на Святой Горе оставалось всего лишь 472 русских инока: в Свято-Пантелеимоновском монастыре – 215, Свято-Андреевском скиту – 45, Свято-Ильинском скиту – 52 и в келлиях и каливах – около 160 человек. Большинство насельников были ветхими старцами, остро нуждавшимися в поддержке и помощи русской церковной общественности. В дальнейшем греческие власти длительное время не пускали на Святую Гору новых русских монахов, с «явной тенденцией завладеть всеми русскими обителями, со всеми их духовными сокровищами» (только в Свято-Пантелеимоновском монастыре хранилось около ста тысяч старинных книг и пятидесяти ковчегов с мощами святых)126.
Московские Патриархи неоднократно обращались к Константинопольским Патриархам, Афинским архиепископам и греческому правительству в связи с бедственным положением русских насельников Афона. Так, Патриарх Алексий I в послании Константинопольскому Патриарху Афинагору от 7 марта 1953 г. предложил незамедлительно урегулировать афонскую проблему, однако ответа не получил. 12 марта 1957 г. Московская Патриархия обратилась в МИД Греции и к Патриарху Афинагору с просьбой дать санкцию на приезд и вступление в братство Свято-Пантелеимоновского монастыря 10 человек, 5 марта 1958 г. Патриарх Алексий I в послании к Патриарху Афинагору повторил эту просьбу, но в ответном письме от 20 ноября 1958 г. Константинопольский Патриарх лишь привел перечень документов, которые должен представить в греческие государственные органы желающий поселиться на Афоне. Между тем политика эллинизации афонских монастырей продолжалась, а греческие газеты писали, что русские святогорцы якобы не желают принимать новых монахов из СССР. К 1956 г. в 20 монастырях, скитах и келлиях Афона проживал 1491 монах, то есть в пять раз меньше, чем в 1903 г., из них греков – 1290, русских – 62 (примерно в 57 раз меньше, чем в 1903 г.), болгар – 17, сербов – 28, румын – 94 человека127.
Русские святогорцы обращались за помощью не только к Московскому Патриархату, в частности, им был разрешен сбор средств в Югославии. В 1950–60-х гг., определенную поддержку афонским обителям оказывали русские эмигрантские организации, в том числе церковные. В Русской Православной Церкви за границей наиболее активно кампанию в защиту русского Афона вел неоднократно упоминавшийся духовный писатель В.А. Маевский128. В 1956 г. в Париже было получено письмо с Афона, в котором описывалось бедственное положение русских иноков, ответом на это письмо стало создание Ассоциации друзей Афона при Архиепископии православных русских церквей в Западной Европе в юрисдикции Константинопольского Патриархата. О письме русских святогорцев стало известно и в Греции, в результате под сильным давлением настоятелям трех крупнейших русских обителей пришлось в опровержение послания написать о своей вполне благополучной жизни129.
В 1958 г., после кончины архимандрита Иустина, настоятелем Свято-Пантелеимоновского монастыря был избран схиархимандрит Илиан (Сорокин). В его письме от 11 ноября 1959 г. на имя председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Николая (Ярушевича) говорилось о растущих трудностях, переживаемых русским афонским братством: монастырь пришел в полный упадок, в нем осталось всего 50 человек, самому молодому из которых было 54 года, большинство составляли 70– и 80-летние старцы. Неоднократно взывали о помощи к Русской Церкви иноки других русских обителей Афона: настоятель келлии в честь Воздвижения Честного Креста Господня иеросхимонах Афанасий, настоятель келлии во имя св. архангела Михаила архимандрит Евгений и настоятель Свято-Ильинского скита архимандрит Николай.
32. МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ (ХРАПОВИЦКИЙ) НА АФОНЕ. 1920-Е гг.
33. МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ (ХРАПОВИЦКИЙ). 1935 г.
В 1959 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре случился пожар, в результате которого сильно пострадала библиотека. При тушении пожара от воды погиб карточный каталог собрания и пришел в негодность уникальный фонд греческих старопечатных книг XV–XIX вв. Оказать обители материальную помощь удалось лишь благодаря тому, что в том же году представителям Московского Патриархата разрешили совершить паломничество на Афон в связи с проведением в Салониках юбилейных торжеств по случаю 600-летия со дня кончины свт. Григория Паламы. Однако уже в 1961 г. греческое правительство не разрешило въезд на Святую Гору делегации Московского Патриархата, принимавшей участие в работе Всеправославного совещания на острове Родос и желавшей поклониться святыням Афона. В греческой печати продолжались нападки на русских святогорцев, началось преследование монахов, получавших письма и посылки из СССР (в это время единственной формой помощи русским насельникам были посылки, отправлявшиеся через Московскую Патриархию). В связи с пожарами в Свято-Пантелеимоновском монастыре и Свято-Андреевском скиту 13 ноября 1962 г. через посольство СССР в Греции в обе обители были посланы денежные переводы по 75 тыс. греческих драхм, а в Свято-Пантелеимоновский монастырь был направлен грузовой автомобиль. Паломнические поездки представителей Русской Православной Церкви на Афон были очень редки130.
Свято-Андреевский скит в послевоенные годы существовал в основном за счет материальных средств, полученных еще до Октябрьской революции. К тому же греческое правительство выплачивало некоторую компенсацию за метох Нузлы вблизи г. Кавала, заселенный беженцами из Турции. Последним настоятелем Свято-Андреевского скита был архимандрит Михаил. Он родился в 1890 г. в Псковской губернии и около 50 лет безвыездно прожил на Святой Горе. В детстве ему трудно давалась учеба, будущий афонский монах обратился к Богу, и молитва ребенка была услышана: он стал учиться блестяще. На Афоне о. Михаил стал библиотекарем, его усилиями скит получил великолепное собрание книг. Один из русских эмигрантских писателей, посетивший Свято-Андреевский скит на закате его величия, оставил следующие воспоминания о разговоре с архимандритом: «Какие только вопросы не были затронуты: и самые неожиданные для монаха, и понятные для университетски образованного человека, но больше всего о воспитании детей… и о книгопечатании на Руси, причем почтительно выслушиваю настоящую лекцию с цитатами наизусть»131.
Когда в 1958 г. вспыхнул страшный пожар на западной стороне скита, загорелась и уникальная библиотека, которую отец Михаил собирал несколько десятилетий. При этом в скиту не оказалось не только противопожарных средств, но даже и просто воды. По слову настоятеля, пять престарелых монахов обители, которым уже исполнилось почти 80 лет, были готовы броситься в пламя. Желая уберечь их от возможной гибели, архимандрит Михаил запретил спасать дело своей жизни, заявив: «Пусть горит». Пожар бушевал четыре дня, в результате погибло около 20 тыс. книг и древних рукописей, часть церковной утвари и облачений. Не сохранился и архив скита, при этом надо отметить, что последние насельники обители, чтобы обеспечить себе существование, продали часть скитской библиотеки. Пожар также полностью уничтожил самую древнюю часть скита – келлию Серай. Лишь чудом остался нетронутым древний храм в честь св. апостола Андрея и преп. Антония Великого. В 1959 г. Афон посетил архимандрит Никодим (Ротов), будущий митрополит Ленинградский и Новгородский – многолетний председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата. Часть времени он прожил в Свято-Андреевском скиту и был на всех богослужениях в его храмах. Именно с этого времени на Афон периодически начали приезжать русские паломники132.
К началу 1960-х гг. русские келлиоты доживали последние дни. В докладе Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви за границей в 1962 г. архиепископ Аверкий (Таушев) сообщил, что к 1 октября 1962 г. на всей Святой Горе оставался лишь 91 русский инок, из них 38 в келлиях и каливах: «В Обители Св. Николая (Белозёрка) 4 человека, из них один иеромонах 84 лет еще служит, другой иеромонах не служит по болезни, 1 иеродиакон полуслепой и тоже не служащий по болезни.
В Обители Св. Саввы Освященного 2 иеромонаха служащие: одному 75 лет, а другому 72 года, третий собрат – иеродиакон 74 лет. Один из этих иеромонахов, Серафим, уже 6 лет служит в Св. Ильинском скиту за малую плату.
В Крестовоздвиженской обители 3 человека: иеромонах Афанасий, который еще служит, и 2 монаха, которым обоим по 80 лет.
В обители Св. Артемия 2 собрата: иеромонах, еще служащий, и 1 монах 79 лет.
В обители Св. Троицы 2 иеромонаха и оба не служащие: одному 79 лет, а другому 73 года.
В обители Св. Иоанна Богослова 1 иеромонах парализованный 75 лет, нанимает себе прислужника.
В обители Св. Игнатия Богоносца 1 иеромонах совершенно глухой, который может служить только участвуя в соборных служениях.
В обители Св. 12 Апостолов 1 иеромонах 77 лет, служащий по приглашениям в других обителях.
В обители Св. Николая Чудотворца 1 иеромонах 60 лет, не могущий служить, из первых эмигрантов.
В обители Св. Иоанна Златоуста 1 иеромонах 72 лет, еще могущий служить.
В обители Св. Архангела Михаила один архимандрит Евгений, всем известный, 78 лет, служит очень редко.
В обители Св. Николая 1 монах 75 лет.
В обители Сретения Господня 1 монах 65 лет, из эмигрантов.
В обители Рождества Богородицы 1 монах 76 лет. Кроме этого проживают на Св. Афоне еще нижеследующие одинокие пустынники: иеромонах Тихон 78 лет, монах Макарий 60 лет, монах Владимир 62 лет, монах Сисой 81 года, монах Василий 72 лет, монах Василий 62 лет, монах Михаил 75 лет, монах Вениамин 68 лет, монах Ивети 74 лет.