Изредка производились усиленные разведки с целью добыть контрольных пленных. Эти предприятия обходились, в смысле потерь, уже дороже. Они достигали иногда нескольких десятков людей, распространяясь и на офицеров. Велись эти разведки преимущественно на выдавшиеся к стороне нашей позиции пункты. Такими пунктами являлись в расположении бригады: Кантонье (La Cantonnier) и Шофур (Le Chaufour), a y противника: Тет дю кошон (La tête du cochon – Свиная голова), Бастион де Курси (Bastion de Courcy) и неизменно повторяемый на всех фронтах Нос Фердинанда (Nez de Ferdinand).
Командующий армией генерал Мазель подробно инструктировал подчиненные ему войска, как производить постепенное сближение с противником, пользуясь привычкой немцев не занимать постоянно первой линии окопов. В назначенный час люди, конечно под покровом темноты, выходят из окопов широким фронтом. Если противник откроет по ним огонь, пулеметный или ружейный, то люди сейчас же приостанавливаются, ложатся и отползают в свои окопы обратно. Напротив, если противник не открыл огня и есть вероятие, что вылазка не замечена, то люди продолжают продвигаться вперед и, в случае полного молчания противника, бросаются в немецкие окопы. В случае, если окопы окажутся пустыми, то подается соответственный сигнал, после которого от нас высылаются заставы, которые и закрепляются в немецких окопах.
Такие вылазки для нащупывания, занята ли позиция противника, и для сближения с последним рекомендовалось особенно высылать у районов Кантонье и Шофур в траншеи Свиной головы и Кавалье-де-Курси.
8 апреля приказом по 1-й особой русской бригаде установлены были роль и задача бригады в предстоявшем наступлении. Задача бригады заключалась в том, чтобы в день атаки овладеть исходящим углом Свиной Головы, селением Курси и достигнуть железной дороги Реймс – Лаон на участке севернее Курси. Держа защитников Бримонского массива под угрозой атаки с юго-запада, части бригады должны были затем овладеть стеклянным заводом (Verrerie), что севернее деревни Курси, и выдвинуться всем фронтом еще несколько вперед.
В соответствии с приказом по корпусу, в ночь на 12 апреля в бригаде была выполнена перегруппировка, имевшая целью выделение двух батальонов 2-го особого полка в корпусной резерв. Резерв этот предположен был к размещению в день боя в траншеях севернее и восточнее деревни Тиль.
Наступление полков бригады было разделено на два периода: а) в полосе южнее канала и б) севернее такового, причем в каждом случае подробно указывалась та последовательность, в которой должны были выполняться отдельные этапы наступления.
К задачам второго периода надлежало приступить тогда, когда соответствующим образом разовьется маневр соседних дивизий корпуса.
В исполнение поставленных задач 1-й полк должен был составить правофланговый участок бригадного сектора и атаковать от Кантонье укрепления, составлявшие группу Свиная голова (Tête du cochon), и затем Курси. Левофланговый участок вначале должен был быть образован только из одного батальона (2-го – полковник Готуа) 2-го особого полка. Батальон этот имел своей задачей атаку от Шофура на Нос Фердинанда и куртину де ла Кюветт (de la Cuvette). Выполнив эту задачу и выждав затем занятия соседней 41-й дивизией батареи у селения Луавр, батальон полковника Готуа должен был овладеть на северном берегу канала стеклянным заводом, и затем вся бригада, удлинив свой боевой порядок влево, должна была продолжить свое наступление еще несколько вперед, приблизившись к южным склонам Бримонского массива.
Особенно подробные указания были даны частям бригады в целях согласования движения пехоты с артиллерией, предназначенной оказывать содействие первой путем катящегося впереди заградительного огня (barrage roulant). Движение пехоты было рассчитано по минутам и, в соответствии с предположенной скоростью этого движения, рассчитан был перенос артиллерийского огня вглубь неприятельского расположения.
Такая математическая точность может показаться слишком теоретичной, но читателю не следует забывать, что в 1917 году в области тактики на Западе возобладала новая мысль, в силу которой движение пехоты в сфере неприятельского огня считалось возможным и допустимым лишь в том случае, если атакующая пехота будет прикрыта и покровительствуема баражным огнем своей артиллерии.
В отличие от ранее практиковавшегося метода коренного разрушения участков неприятельской укрепленной позиции огнем тяжелой артиллерии и затем занятия уже разрушенных участков пехотой (таким образом, лишь закреплявшей шаг за шагом успех артиллерийского огня), полагалось более действительным требовать от артиллерии преимущественного проделывания в наиболее доступных местах широких брешей для прохождения вперед атакующей пехоты и искусного образования подвижного заградительного огня впереди движения этой пехоты при атаке. Считалось, что такой заградительный огонь, развитый до степени ураганного, не позволит защитникам выйти из своих убежищ и своевременно выкатить пулеметы для противодействия атаке, в силу чего неприятельские опорные пункты, хотя и не атакованные с фронта, но охваченные с тыла, падут сами собой.
Новый главнокомандующий, генерал Нивель, считался одним из наиболее талантливых последователей этой новой школы, доказавшим на примере ее преимущества своими блестящими контратаками 24 октября под Верденом.
Само собой разумеется, что этим новым взглядом не упразднялось значение разрушительности огня тяжелой артиллерии. Вопрос сводился лишь к известной перестановке значения каждого из приведенных факторов.
Содействие частям 1-й особой русской бригады при атаке должна была оказать французская артиллерия в составе трех групп 75-миллиметровых орудий (две группы корпусной артиллерии 152-й пехотной дивизии). Эта артиллерия, как то вытекает уже из вышесказанного, должна была своим огнем образовать подвижной баражный огонь перед наступающей пехотой бригады, передвигаемый каждые 3 минуты на 100 метров вперед. Тяжелую же артиллерию нашей бригады составили: две батареи 95-миллиметровых, одна батарея 120-миллиметровых, четыре батареи 155-миллиметровых и одна батарея 220-миллиметровых пушек.
Командный пост начальника бригады во время атаки – башня в деревне Сен-Тьери; в конце же боя предполагалось его перенести в замок Курси.
Все части бригады должны были быть на своих местах и готовы к движению за три часа до начала атаки.
Самый день атаки и начальный ее час оставались неизвестными[37]. Заблаговременно указывался лишь порядок производства атаки, согласно которому в назначенный для ее начала час батальоны 1-й линии, волна за волной, и одновременно на всем фронте, должны оставить для движения вперед свои окопы, причем с целью избежать потерь от неприятельского баражного огня расстояния в глубину между атакующими волнами должны были быть уменьшены; необходимая же глубина боевого порядка восстановлена только в районе первой неприятельской позиции. Особое внимание обращалось приказом на быстрый выход батальонов 1-й линии (на сближенных дистанциях) из наших окопов.
Каждый командир взвода обязан был иметь при себе компас и кроки в масштабе 1:5000, с указанием полос наступления его и соседних взводов и с отметкой направляющего предмета, для возможности сохранения точного направления.
Для устройства переходов через наши траншеи и быстрого вырытия укрытия ходов сообщения между нашими линиями и занятыми немецкими окопами намечалась организация особых рабочих команд, для чего из маршевого батальона, оставшегося в Майи, была вызвана особая рота. Кроме того, в предвидении боевых потерь начальники как 1-й, так и 3-й особых бригад распорядились подтянуть к местам их будущих действий по 1500 человек укомплектований из соответственных маршевых батальонов.
Высылаемые люди должны были быть снабжены двухдневным запасом продовольствия.
Интересная и поучительная подробность, практиковавшаяся во французской армии: пассивные участки атакующих секторов занимались за несколько времени до начала атаки территориальными (ополченскими) частями, что давало возможность собрать более крупные перволинейные силы против атакуемых пунктов. Однако на сей раз подведенный для этой цели на участок бригады территориальный батальон был уведен на рассвете в день боя в резерв корпуса. Вследствие этого в оставлявшихся территориальным батальоном окопах пришлось оставить небольшие дозоры от полков бригады, что, естественно, ослабило их состав.
Два батальона 2-го особого полка, составившие корпусный резерв, должны были через полчаса после начала атаки начать движение из деревень Тиль и Сен-Тьери по ходам сообщения, заранее намеченным и охраняемым, в районе Шофур, где эти батальоны, эшелонированные в глубину, подлежали размещению в землянках и убежищах.
Батальоны эти должны были быть в новом районе около H+1:30. Дальнейшее движение к неприятельской позиции должно было совершиться по особому приказанию начальника бригады для участия их во второй фазе намеченной выше операции.
Один батальон этого резерва намечалось включить в боевую часть, а другой – оставить в резерве, за левым флангом бригады.
Что касается 3-й особой бригады, то таковая, согласно приказу по 5-й армии от 8 апреля, в предвидении операции была, распоряжением командира 38-го корпуса, снята с занимавшегося ею участка позиции восточнее Реймса, между Помпелем и Ле Маркиз, и сосредоточена к утру 12 апреля южнее Реймса. Она, как читатель уже знает, была предназначена в состав резерва армии. В ночь с 12 на 13 апреля бригада должна была передвинуться в северо-западном направлении и расположиться биваком в лесу, южнее Замка Эрвелов (Château d’Hervelov), где оставаться до утра дня атаки (день J).
В этот день, в H+2 часа времени, бригада должна была перейти через Сент-Обеф (St. Auboeuf) в лес, западнее Тюильри де Коруа (Tuilerie de Cauroy), и, держа связь со штабом 7-го корпуса, расположиться в названном лесу таким образом, чтобы быть готовой быстро дебушировать: или через Кормиси (Cormicy) на Берри-