2-я особая русская бригада, предназначавшаяся к действиям на македонском фронте, была высажена в Салониках в первой половине августа 1916 года.
К этому времени войска союзников, занимавшие Салоникский укрепленный район, в стремлении отвлечь внимание немцев от Вердена стали постепенно выдвигаться вперед, приближаясь к северной греческой границе, вдоль которой, как мы уже знаем из главы 1-й, расположились болгарские войска. Выдвижению союзников в большой мере способствовало прибытие в район Салоник сербской армии.
Как известно, остатки последней, отошедшие осенью 1915 года под давлением боевой обстановки в Албанию, были перевезены заботами Франции на о. Корфу и там подверглись реорганизации в течение первых месяцев следующего 1916 года. В самое короткое время из собравшихся людей были сформированы шесть пехотных[56] и одна кавалерийская дивизии, которые, начиная с апреля месяца, стали высаживаться в портах на македонском побережье. Уже к 1 июня вся перевозка вновь сформированной сербской армии была закончена[57].
Сербская армия, в составе 72 батальонов, хотя и находилась под верховным руководительством королевича Александра, но в сущности должна была выполнять директивы генерала Саррайля, носившего звание главнокомандующего армиями союзников на Востоке (Commandant en chef des armées alliées en Orient). Почти одновременно усилились и прочие союзники. Силы англичан были доведены к маю месяцу до 5 дивизий (60 батальонов) и французов – до 4 дивизий, с добавлением одного полка зуавов (всего 51 батальон). Итого под начальством генерала Саррайля постепенно сосредоточилось 15 пехотных дивизий общей численностью в 183 батальона.
К началу августа эти силы были выдвинуты вплотную к северной границе Греции и в общей совокупности занимали ряд позиций от Офранского залива, через Дойран к озеру Преспа (Presba), причем левый фланг их – между Флориной и озером Преспа – был прикрыт отрядом Поповича (1800 человек) из сербских волонтеров.
Противник к этому времени имел на греческой границе 9 болгарских и 1 немецкую дивизию, составлявших в общей сложности 201 батальон[58]. Таким образом, он был значительно сильнее союзников, особенно по числу бойцов. Только прибытие к союзникам ожидавшейся итальянской дивизии (12 батальонов) и 2-й особой русской бригады (6 батальонов) доводило армию генерала Саррайля, по крайней мере по числу батальонов, до сил, равных силам германо-болгар.
Однако сверх неприятеля явного союзников должна была беспокоить также мобилизованная греческая армия, которая, вследствие германофильства короля Константина, представляла для держав Согласия постоянную опасность. Нерасположение короля Константина было направлено с особой силой против Франции: для него не могло быть тайной, что идея Салоникской операции поддерживалась с особой силой французским правительством, и, не будь его настойчивости, войска, по настоянию лорда Китченера, весьма вероятно были бы эвакуированы еще в начале 1916 года. Поэтому, воспользовавшись случаем допущения греками болгарских войск к занятию важного в военном отношении дефиле (у Рюпеля), державы Согласия предъявили в Афинах ультиматум, согласно которому греческая армия должна была быть демобилизована. 21 июня король Константин счел себя вынужденным подчиниться требованиям союзников. Греческая армия была демобилизована, а кабинет Скулудиса заменен кабинетом Займиса, который признавался державами Согласия более способным обеспечить сохранение Грецией строгого нейтралитета. К тому же впоследствии, в сентябре 1916 года, в Салониках образовалось временное автономное правительство Венизелоса, склонное к сотрудничеству с державами Согласия, и все военные элементы, остававшиеся верными политике короля Константина, были удалены из данного района. Конечно, все эти обстоятельства возбудили у короля Константина еще более сильное чувство затаенного недружелюбия к державам Согласия. Но с внешней стороны вмешательство греческих войск на фронте наступления македонской армии против болгар оказалось ликвидированным, и ничто уже не мешало ее наступлению, которое являлось необходимым по условиям новой обстановки.
Известно, что в 1916 году Россия, которая вела коалиционную войну, продолжала свою политику мощного содействия ее западным союзникам. В марте названного года, чтобы отвлечь внимание германского Верховного главнокомандования от Вердена, она повела свое наступление в районе Нарочь – Видзы, стоившее ей около 100 тыс. человек убитыми и ранеными. В начале же июня началось так называемое «брусиловское наступление» в районе Луцка и Ковеля.
Оно было предпринято вследствие необходимости прийти на помощь итальянской армии, оказавшейся в критическом положении в результате внезапного вторжения австрийцев в Италию со стороны Трентино.
Под влиянием русского наступления, широко разросшегося и охватившего весь юго-западный театр, вплоть до Буковины, возгорелись вновь с новой силой давно уже тянувшиеся переговоры держав Согласия с Румынией о ее выступлении. Задерживающим обстоятельством являлось, однако, опасение Румынии в нападении на нее с тыла Болгарией, с которой Румыния не желала военных осложнений. Необходимо было поэтому связать болгарские войска и приковать их к какому-либо другому району, что всего успешнее могла, конечно, выполнить армия генерала Саррайля.
В этом смысле и даны были главнокомандующему македонской армией руководящие директивы: «Accrocher l’armée bulgare à la frontière grecque et la mettre hors d’état d’exécuter une action sérieuse contre la Roumanie»[59].
Несмотря на свое звание главнокомандующего, генерал Саррайль никогда не был полным хозяином положения во вверенной ему армии, составленной из войсковых частей, принадлежавших пяти различным государствам. Ему приходилось считаться не только с характерами лиц, стоявших во главе этих войск, но еще и с различными оттенками той внешней политики, которые имелись в виду каждым из этих пяти государств: Англия, например, никогда не относилась с особым пылом к развитию военных действий в Македонии; еще менее она была склонна к подчинению своих войск иностранному командованию. Сообразно этому и командующий британской армией генерал Мильн усиленно хлопотал о предоставлении его войскам отдельного участка на р. Струме, находившейся в стороне от важнейших операционных направлений. Генералу Саррайлю пришлось в этом уступить, и, таким образом, он лишался возможности свободного использования британских войск на иных направлениях. Так как, однако, сербская армия являлась, естественно, наиболее заинтересованной в скорейшем освобождении из-под власти врага хотя бы части сербской территории, то наступление к Флорине и Монастырю (Битоли) являлось и наиболее соответственной операционной линией для всей македонской армии. Выбор ее и был положен в основу наступательного плана генерала Саррайля.
К середине августа выдвижение македонской армии закончилось, и сербская армия под непосредственным начальством генерала Бойовича подошла к сербской границе.
По условию, заключенному державами Согласия с Румынией, выходило так, что македонская армия должна была начать свои активные действия не позднее как через три дня по подписании соглашения. Но болгары опередили своих противников и уже 17 августа, то есть в самый день заключения этого соглашения, атаковали армию генерала Саррайля на двух ее флангах: в районе Дойрана и в Западной Македонии.
Первая атака оказалась демонстративной и вскоре заглохла. Напротив, наступление против сербов в районе Западной Македонии приняло угрожающие для македонской армии союзников размеры.
Атакованные сербы принуждены были оставить Флорину; затем они потеряли Баницу – важный узловой пункт имевшихся дорог – и подались еще назад к Острову. Положение сербов становилось тяжелым, так как левый их фланг оказывался открытым со стороны путей южнее Островского озера.
В такой обстановке генерал Саррайль счел необходимым собрать у себя 20 августа старших начальников союзных контингентов. На собрании этом впервые присутствует и начальник недавно высадившейся в Салониках 2-й особой русской бригады – генерал-майор Дитерихс.
Распоряжения генерала Саррайля сводились к мерам по более тесному сосредоточению сербской армии, которая должна была на правом фланге атакованного фронта овладеть весьма важной командующей высотой Каймакцалан (Kaimakchalan). На левом же фланге, южнее озера Острово, главнокомандующим македонской армией был намечен сбор довольно сильной (по македонскому масштабу) активной группы войск в составе французских частей и русской бригады с целью дальнейшего выдвижения этой группы вдоль горного хребта Baba Neredzka на Флорину и Монастырь (Битоль), в обход правого фланга наступавших болгар.
Наступательное движение на Монастырь имело особое моральное значение, так как названный город находился уже на сербской территории, и, таким образом, овладение им являлось как бы символом начала освобождения Сербии от иноземного владычества.
Таким образом, 2-я русская бригада должна была войти в состав наиболее ответственной группы войск и начать свою боевую деятельность в Македонии весьма трудным обходным движением по чрезвычайно суровой и трудно доступной местности.
Ко времени отдачи этих распоряжений части левофланговой группы войск были разбросаны на большом протяжении, и на сосредоточение их требовалось известное время. Для частей 2-й особой русской бригады положение, в частности, осложнялось еще неполной готовностью этих частей. Даже наиболее готовый к походу 3-й полк имел в своих рядах фактический некомплект в 850 штыков[60] из-за отсутствия погонщиков мулов, взамен каковых погонщиков полк должен был выделить из строя 550 человек. Затем в тылу уже было до 180 больных, и к нему еще не прибыла полурота, дольше других остававшаяся по хозяйственным соображениям во Франции. Не было также кое-какого имущества и инструментов; отсутствовал, например, ковочный инструмент, а между тем при полку тянулась длинная вьючная колонна обоза.