Начальник бригады генерал Дитерихс, высоко доблестный генерал, прекрасно знавший настроения своей бригады и правильно оценивавший ее силы, счел себя, наконец, обязанным обратиться с письмом (от 18 мая 1917 года) к генералу Саррайлю с откровенным словом и ходатайством о продолжительном и вполне заслуженном отдыхе для частей своей бригады.
«Я обязуюсь добавить, – писал генерал Дитерихс после изложения уже приведенных мотивов, – что положение русских войск в Салониках еще утяжеляется численно незначительным составом всего отряда, таким образом особенно остро чувствующим свою оторванность от всего родного.
Войсками английскими и французскими эта отчужденность чувствуется менее.
В особенности острым это чувство стало теперь, когда на Родине происходят события, недостаточно ясно понимаемые и ложно трактуемые услужливыми агитаторами и пропагандистами.
И тем не менее последние бои показали, что боевая мораль войск прекрасна. Оба полка смело пошли в атаку и в обстановке боя дали блестящие доказательства своей боеспособности.
Достаточно сказать, что в течение четырех дней бомбардировки, предшествовавшей атаке, войска потеряли 33 убитых и 226 раненых. Это не уничтожило их моральной силы ко дню атаки. 4-й полк, например, впоследствии дважды подряд бросается в атаку на неприятеля под смертоносным дождем его снарядов и пуль, извергаемых артиллерией и пулеметами, причем каждый раз врывается в окопы противника. В неприятельском расположении впереди и в изолированном положении он удерживается в течение целого дня до глубокой ночи, потеряв свыше 50 % своих людей.
Но всяким силам имеется предел. Чтобы сохранить в войсках бригады боевой огонь, необходимо им предоставить временно полный отдых. Это будет заслуженной наградой за 8 месяцев трудной работы. Из 12 тысяч человек, которых я привез из России, заключает генерал Дитерихс, и которых я получил здесь в качестве пополнений, я потерял убитыми, ранеными и контуженными до 4400 человек и до 8 тысяч человек разновременно переболело в госпиталях. Эти цифры достаточно красноречивы и показательны, чтобы свидетельствовать о трудности пережитого времени. Нужен полный отдых, который нельзя дать людям на позиции, нужны также пополнения, ибо теперь в частях остались едва достаточные кадры».
Прошло, однако, еще несколько дней, прежде чем генерал Саррайль отдал распоряжение об оттяжке 2-й бригады в тыл. Только 24 мая командующий французской армией на востоке генерал Гроссетти получил приказ о направлении бригады в Ekcisou.
Почти одновременно была оттянута в тыл и 4-я русская бригада, бессменно находившаяся на позициях в течение полугода. Части ее расположились в районе Bania – Petrsko, и с 13 июня обе бригады окончательно вышли из подчинения сербской армии. С этого дня русские бригады перешли в непосредственное ведение генерала Саррайля,
Одной из причин, по которым генерал Саррайль решил оттянуть обе бригады в тыл и расположить их в одном районе, было полученное им 26 мая сообщение о том, что русская Ставка окончательно решила вопрос о соединении обеих бригад в одну дивизию.
Дивизия должна была принять название 2-й особой русской дивизии и получить следующий состав:
1) Пехота:
Штаб дивизии;
2 пехотные бригады по 2 полка каждая (12 батальонов);
2 маршевых батальона;
2) Артиллерия:
Управление артиллерийской бригады;
2 группы 75-миллиметровых батарей;
1 группа 65-миллиметровых горных батарей;
1 группа из двух батарей 120-миллиметровых;
1 траншейная батарея из 6 орудий 58-миллиметровых;
1 запасная батарея;
Управление парковой бригады;
3 парка (артиллерийский и пехотный, смешанный);
3) Инженерные войска:
2 роты саперов;
1 отделение инженерного парка;
1 запасная рота;
1 прожекторное отделение;
1 телеграфное отделение;
4) Обоз:
1 рота – обозная;
1 рота – вьючная.
Вследствие такого сообщения генерал Саррайль распорядился объединить командование обеими русскими бригадами в лице старшего бригадного командира, и 5 июня 1917 года генерал Дитерихс вступил в обязанность командующего 2-й особой русской дивизией.
2-я особая бригада составила 1-ю бригаду 2-й особой дивизии, а 4-я особая бригада – 2-ю бригаду той же дивизии.
Однако в действительности намеченная программа не могла быть быстро доведена до конца. Причина тому – необходимость подачи значительного числа дополнительных пополнений[85], а также разраставшаяся в России революция, нарушившая планомерность отправки дополнительных укомплектований из России и сделавшая для французского правительства, опасавшегося революционной заразы, их прибытие даже нежелательным.
Читатель уже знает, что вопрос о дивизионной организации русских войск, отправленных за границу, возник еще в 1916 году, почти одновременно с появлением русских войск на территории Франции. Однако с развитием русской революции от осуществления этой мысли отказались на территории Франции, где влияние этой революции на русские части сказалось быстрее и, может быть, в более острой форме. Напротив, общая недостаточность союзных сил на македонском фронте, в связи с более значительной изолированностью этого фронта от агитаторов и пропагандистов, позволила генералу Саррайлю прийти к решению о желательности продолжать присылку русских пополнений для скорейшего осуществления идеи переформирования 2-й и 4-й особых бригад в дивизию, снабженную своей артиллерией и инженерными войсками.
Необходимые для проведения этой реформы люди стали прибывать, однако, только в сентябре и октябре 1917 года. 14 сентября во Флорину прибыл полковник Студенцов с эшелоном 2-й особой артиллерийской бригады, но еще долгое время часть батарей дожидалась своих пушек. Только 17 ноября прибывший в Македонию командир артиллерийской бригады генерал Беляев закончил артиллерийскую разведку позиций и расчет необходимых средств связи. Затем затребованы были транспорты для перевозки боевых припасов. Лишь в конце декабря французская артиллерия на фронте правофлангового участка дивизии могла быть усилена батареями 2-й особой артиллерийской бригады, начальником артиллерии этого участка назначен полковник Перминов.
Что касается 2-го особого саперного батальона, то таковой прибыл во Флорину 2 ноября. Получив там лошадей и мулов для транспортирования своей материальной части, батальон выступил в расположение дивизии. Но к этому времени, как читатель увидит в следующей главе, уже значительно изменилась физиономия русских войск в Македонии, так что вновь прибывшие специальные части могли быть использованы на боевом фронте дивизии лишь в очень ограниченном размере.
Пребывание на отдыхе и переформирование русских бригад в дивизию совпало с рядом весьма значительных изменений в командном составе русских войск на салоникском фронте и с начальным периодом деятельности войсковых комитетов, уже избранных в середине мая.
Естественным результатом включения 4-й особой бригады в дивизию было отозвание в Россию начальника этой бригады генерала Леонтьева, пользовавшегося правами начальника «отдельной» бригады. Должность командира 2-й бригады была возложена на произведенного в генералы бывшего командира 3-го особого полка полковника Тарбеева. В командование же 1-й бригадой временно вступил полковник Александров, оставшийся одновременно и командиром 4-го особого полка. Наконец, в начале июля был вызван в Россию и генерал Дитерихс, получивший более высокое служебное положение, и в командование 2-й особой русской дивизией временно вступил все тот же генерал Тарбеев. 4-я особая бригада поступила под команду полковника Грундштрема.
При всех выдающихся личных качествах и служебных достоинствах вновь назначенных лиц нельзя, однако, не заметить, что эти перемены были крайне несвоевременны. Солдатские умы переживали тяжелый период революционного смятения, и частые смены начальствующих лиц, укрепляя влияние войсковых комитетов, несомненно ускоряли процесс разложения войсковых частей.
В первых числах августа от 2-й дивизии, с согласия генерала Саррайля, в Россию отправилась через Францию делегация в составе 6 офицеров и 13 солдат для доклада русскому Временному правительству о чаяниях частей дивизии. Наиболее всеобщим и сильным желанием дивизии было возвращение ее на Родину. Делегация, кроме того, должна была приветствовать Временное правительство и осведомиться о том, что происходит в России.
Глава XI
Новые недоразумения между державами Согласия и греческим королем Константином. – 1 декабря в Афинах. – Постановления французского и британского правительств. – Миссия г-на Жоннара. – Действия в Фессалии. – Высадка союзников в Пирее. – Участие в десанте русских войск. – Отречение короля Константина и вступление союзных войск в Афины. – Выдвижение 2-й особой дивизии на позицию в озерный район. – Моральное состояние русских войск. – Боевая служба их на фронте и революционные переживания. – Неприятельские попытки, направленные к ускорению разложения русских войск. – Снятие с позиции русских войск и оттяжка их в тыл. – «Триаж».
Читатель уже знает о тех недружелюбных и недоверчивых отношениях, которые установились между державами Согласия и правительством греческого короля Константина. Отношения эти стали почти враждебными со времени образования в Салониках особого автономного правительства Венизелоса и начала появления греческих войск из сторонников этого правительства в составе армии союзников. Постепенно дело дошло до того, что пришлось изолировать Македонию от старой Греции установлением в виде как бы буфера нейтральной зоны шириной в несколько километров, протягивавшейся от моря, южнее Катерини, до Корицы (Koritza).
К декабрю месяцу между королем Константином и союзниками накопились новые причины для обоюдных неудовольствий.
Чтобы лишить германские подводные лодки пристанища, пришлось выделить особый отряд (из 100 русских и 50 французов) под начальством офицера для занятия района Афонской горы, где греческие монахи – сторонники короля Константина, пользуясь большинством, свили себе прочное гнездо. В одном из греч