Утверждение сербов на левом берегу реки Черной и успешное продвижение их к северу являлось угрожающим для защитников Монастырского района, путь отхода которых шел к северо-востоку, на Прилеп. Вследствие угрозы перехвата этого пути, можно было ожидать их отступления из района Монастыря в ближайшие же дни.
Вероятность эта не укрылась от генерала Дитерихса, который уже в приказе, отданном в следующий же день (11 ноября), требует от своей бригады внимательного наблюдения за противником, в особенности в ночное время. На случай же обнаруженного отступления, он требует от полков энергического преследования на Монастырь, указание же пути преследования болгар своими конными разведчиками генерал Дитерихс оставляет до более подробного выяснения обстановки.
И действительно, 16 ноября болгары сдвинулись со своих позиций. Генерал Дитерихс на 17 число приказывает своей бригаде наступать на фронт Bistrica-Holeven, чтобы облегчить выдвижение 57-й французской бригады на Barezani и Kanina.
В этот же день генерал Дитерихс доносить командующему французской армией генералу Leblois, что он решил стремиться занять Монастырь, каких бы усилий это ни стоило его войскам. Он находит необходимым торопиться, чтобы не дать возможности неприятелю вновь укрепиться, и еще потому, что, по условиям местности, его войска не могут долго оставаться в их настоящем положении. Их одолевает простуда, захваченная при прохождении болотных пространств, по колена в холодной осенней воде. Для облегчения поставленной задачи, генерал Дитерихс просит прислать ему тяжелую артиллерию, в дополнение к тем семи пушкам, которые только и остались у него в отряде. Однако общий недостаток тяжелой артиллерии помешал генералу Leblois исполнить справедливую просьбу генерала Дитерихса. Ему была прислана лишь одна батарея 120-мм длинных пушек и одна батарея 75-мм пушек.
Тем не менее, русская бригада с утра 18-го продолжала свое наступление: 4-м полком на Bistrica и 3-м полком на Holeven. Полки наступали по крайне трудной, болотистой местности с огромным порывом, но на пути своего движения они были встречены сильным огнем неприятельской пехоты и артиллерии всех калибров. К довершению трудностей, две французские батареи, расположившаяся у Porodin’a и облегчавшие своим огнем наступление наших полков, принуждены были артиллерией противника к молчанию. Вследствие таких неблагоприятных обстоятельств нашей пехоте удалось приблизиться к намеченным пунктам только на шестьсот – восемьсот метров.
С приближением ночи наступление прекращается, и полки стремятся закрепиться и устроиться на местности. Им приходится устраиваться на ночлег на почве, представляющей сплошное болото. Число убитых и раненых невелико, но заболевшие растут в угрожающем числе. Единственное средство спастись от окружающего моря воды – занять Монастырь.
В 10 часов 30 минут утра 19 ноября – коротенькая записочка начальника штаба бригады полковника Шишкина, адресованная командующему французской Восточной армией: «А 9 h. 30 le 1-er B-tn du 3-ème Régiment Russe entre à Monastir. La poursuite se continue»[55].
Затем еще через некоторое время: «Quartier Général Division Franco-Russe installé Monastir»[56].
Не теряя времени, 4-й полк, занявший Orisari и Krklina, стал продвигаться в направлении на Mogila. 3-й полк занял одним батальоном Orisari, два другие батальона были направлены для обеспечения головных железнодорожных сооружений.
При прохождении Монастыря русскими войсками было захвачено: шестьдесят девять болгарских солдат и два германца.
Сербский королевич Александр, прибыв в Битоль (Монастырь) через два дня после его занятия, выразил особую признательность русским войскам, победоносно вступившим в столицу южной Македонии, и отметил их заслуги пожалованием доблестному их начальнику, генералу Дитерихсу, высокой боевой сербской награды[57].
В приказе главнокомандующего союзными армиями, отданном им по случаю занятия Монастыря, генерал Саррайль, обращаясь к русским войскам, писал: «Russes, dans les montagnes comme dans la plaine serbe, votre bravoure légendaire ne s’est jamais démentie». (Русские, в горах, как и в сербской равнине, ваша легендарная доблесть никогда не изменяла вам).
Глава XПрибытие на Македонский фронт 4-й особой русской бригады. – Боевое назначение, полученное этой бригадой в составе сербской армии. – Перемещение 2-й особой русской бригады в излучину реки Черной. – Общие задачи Македонской армии на 1917 год. – Действия в районе озера Пресба и Монастыря. – Весть об отречении от престола императора Николая II. – Наступление союзников в излучине реки Черной. – Выдающаяся атака 2-й особой русской бригадой высоты у Дабица. – Неприятельские действия на остальных участках фронта. – Решение союзников о приостановке всей наступательной операции. – Оттяжка на отдых русских бригад. – Предположение о соединении их в дивизию
4-я особая русская бригада под начальством генерал-майора Леонтьева прибыла в Салоники между 10 и 20 октября 1916 года. Из телеграммы начальника бригады видно, однако, что ее материальное снабжение далеко не было закончено. Ко времени сосредоточения бригады в Салониках она не имела еще ни пулеметов, ни упряжи для лошадей и вьючных животных. В сущности, обоз ее еще не был организован вовсе, так как в нем имелось всего лишь тридцать повозок и двести девяносто вьючных седел на тысячу сто мулов. Кроме того, не был еще разрешен и вопрос о снабжении обоза бригады прислугою при вьючных животных.
После некоторого отдыха части бригады приступили к систематическим занятиям, для производства которых каждым полком был возведен участок укрепленной позиции с таким расчетом, чтобы оба участка, взятые вместе, составляли как бы расположение двух противных сторон. На этих участках роты учились атаке и обороне укрепленных позиций.
Однако период времени подготовки к боевой деятельности был для бригады недолог. Вследствие численной слабости Македонской армии, бригада была вскоре вытребована на фронт, и мы уже в самом начале декабря видим ее в резерве названной армии на берегах реки Черной (Crna), в районе селения Brod[58]. Как читатель уже знает, это было время перехода сербской армии в наступление, причем 1-я и 3-я сербские армии выдвигались в северном направлении вдоль обеих берегов реки Черной. Получив затем приказание двигаться в направлении селения Grunista, 4-я особая русская бригада одним своим полком приняла участие в двух боях (11 и 13 декабря), в связи с Дринской дивизией 3-й сербской армии, a затем заняла участок укрепленной позиции длиной свыше десяти километров, от вершины Budimira до вершины Grunista, фронтом на селение Staravina.
На этой позиции, в составе 1-й сербской армии[59] бригада простояла более двух месяцев, усердно работая над усовершенствованием своей позиции и над сооружением дорог для обеспечения подвоза из тыла необходимого продовольствия и боевых припасов.
Работа эта была очень трудна: дороги приходилось вести в твердом скалистом грунте и притом преимущественно ночью, во избежание потерь, которые даже при этом условии, не считая боев 11 и 13 декабря достигли за два месяца значительной цифры в три офицера и пятьсот двадцать солдат[60].
За время пребывания 4-й особой русской бригады в составе сербских войск ее несколько раз посетил сербский королевич Александр и однажды побывал даже на одном из наблюдательных пунктов в районе этой бригады.
Что касается 2-й особой бригады, то таковая, вслед за занятием Монастыря, получила приказание о передвижении в излучину реки Черной, наступление из которой в направлении на Прилеп, как уже выяснено, приобретало весьма важное значение.
Во исполнение этого распоряжения названная бригада в конце ноября сосредоточилась, подобно 4-й бригаде, в районе Брод, в распоряжении главнокомандующего Македонской армией. Затем она была направлена в излучину реки Черной через селение Iaratok и далее, на позицию близ высоты 1050. Там полки ее сменили левофланговые части 1-й сербской армии (дивизии Вардарская и Моравская), впоследствии передвинутой на правый берег р. Черной.
В течение декабря месяца бригада дважды атаковала неприятельскую позицию (9 – 12 декабря), но без особого успеха. Подготовка артиллерии и содействие ее во время самой атаки всегда оказывались недостаточными, и нашим частям не удавалось проникнуть за неприятельскую проволоку. Усилия их и жертвы убитыми и ранеными оставались, таким образом, бесплодными.
В конце декабря 2-я особая бригада перешла в новый сектор, где сменила части Дунайской сербской дивизии. Здесь, на новом участке, бригада занялась усовершенствованием своих позиций и устройством на зиму.
Большие трудности представлял вопрос каждодневной доставки продовольствия. Один из командиров полков свидетельствует в своем донесении, что бывали перерывы в подвозе в течение пяти дней, причем войскам приходилось довольствоваться лишь местной кукурузой. Столь же трудно было наладить эвакуацию больных и раненых, ибо во всей армии имелся лишь один автомобильный санитарный транспорт. Больным приходилось нередко ждать до трех суток, прежде чем являлась возможность удобно эвакуировать их в тыл.
С каждым днем погода становилась все более и более ненастной и затруднявшей боевую деятельность войск. Все преимущества перешли на сторону обороны, причем болгары сумели значительно усилить свои силы за счет войск, пассивно стоявших на Струме против англичан.
В серьезном отдыхе и реорганизации нуждалась, кроме того, сербская армия, понесшая значительные потери и пережившая глубокий внутренний кризис (заговор «черной руки»).
В таких условиях, по заключению генерала Саррайля, одобренному французским главнокомандующим, Македонской армии должна была быть поставлена впредь задача прочного укрепления в занятом положении.