.
Тем не менее, артиллерия союзников поддерживала все время огонь, препятствуя противнику исправлять сделанные в его укреплениях повреждения.
В 6 часов 30 минут началась на всем фронте атака со стороны пехоты союзников. Исключая высоты 1050 и некоторых других участков, наступавшим почти повсюду удалось проникнуть в первую неприятельскую линию. Но уже через час начались контратаки неприятеля, которыми противник успел восстановить почти полностью свое первоначальное положение.
Одна лишь русская бригада сохранила ею взятые укрепления. Она атаковала неприятеля обоими своими полками: на правом фланге – 3-м полком (полковник Тарбеев) и на левом фланге – 4-м полком (полковник Александров). На долю 4-го полка пришлась атака высоты Dabica, оборонявшейся германцами. Ручными гранатами удается русским проложить себе дорогу вперед, и к 8 часам утра высота переходит в руки героев 4-го полка. В качестве трофеев – семьдесят восемь пленных 42-го германского полка, при четырех офицерах.
Положение частей 4-го особого русского полка, однако, очень непрочно. Они окружены с трех сторон усилившимся неприятелем, и их позиция насквозь простреливается неприятельским огнем.
Вследствие этого в 5 часов 30 минут пополудни, после вторичной подготовки артиллерийским огнем, французскими и русскими частями производится новая атака с целью расширения успеха. Она не дает, однако, положительных результатов. Три волны французской атакующей пехоты последовательно отброшены в исходное положение. Положение частей 4-го полка на высотах Dabica делается невозможным. Поэтому к вечеру, когда уже стемнело, русские храбрецы 4-го полка, занявшие Дабицу и продержавшиеся на ней целый день, принуждены были под действием ураганного огня неприятельской артиллерии начать отход в исходное положение.
Потери русской бригады за день очень серьезны: двадцать пять офицеров (из них трое убитых) и до девятисот пятидесяти солдат.
Приказом на следующий день было назначено продолжение атаки. Но ввиду отхода 4-го полка с высоты Дабица наступление было отменено. Вследствие порчи телефона, однако, не все части группы генерала Lebouc’a получили своевременно извещение об этой отмене, и на левом фланге французы, выйдя из окопов для наступления, понесли некоторые потери. На остальном фронте день прошел в артиллерийской перестрелке.
11 мая последовала новая попытка овладеть неприятельской позицией со стороны французских и итальянских частей группы генерала Lebouc’a. Артиллерийская подготовка началась с рассветом и продолжалась до 8 часов утра. Затем в атаку двинулась пехота: три батальона французов и два батальона итальянцев. Немцы защищались отчаянно, развивая огонь артиллерией, пулеметами, минами. На некоторых участках дело доходило и до ручных гранат. Вдобавок ко всем затруднениям, на пути атаки перед французскими наступающими колоннами оказался участок чрезвычайно тяжелой скалистой местности, преодолеть который оказалось до чрезвычайности трудно. В бесплодных усилиях прошел весь день, и к вечеру французские атакующие части собрались в своих исходных траншеях. Итальянцы отказались от атаки много раньше, как только выяснилась задержка в атаке соседей.
Общие потери за день оказались свыше пятисот человек; среди эвакуированных было семь офицеров и сто двадцать пять солдат, отравленные газами во время бомбардировки немцами в ночь на 9 мая района Suhodol.
Столь же безуспешны были действия и 12 мая.
К 15 мая генерал Саррайль так обрисовывает обстановку у себя на фронте[67]:
Действия англичан на реке Струме имели целью недопущение болгарам, как это было осенью минувшего года, перемещения их сил на наиболее угрожаемый правый фланг.
В излучине pеки Черной общая атака, после значительная успеха (намек на взятие русскими войсками высоты Дабица), вследствие численно превосходных сил и, в особенности, преимуществ в артиллерийском отношении, сошла на нет. Генерал Саррайль выразил намерение попытаться взять постепенно то, чем ему не удалось овладеть с маху. Во всяком случае, возможность переброски противником сил из района реки Черны на другие участки фронта исключена.
В таком же положении, по мнению главнокомандующего союзными войсками, находится противник и к западу от реки Черны.
Что касается генерала Regnault (начальника франко-греческой группы войск, то, при помощи коротких активных ударов (coups de mains), он заставляет неприятеля опасаться наступления на высоты Нита, через которые пролегает кратчайший путь к Вардару.
Все эти меры по удержанию германо-болгар на месте должны позволить, по словам генерала Саррайля, сербской армии искать решительного столкновения. Плохая погода, местные затруднения и решительное сопротивление, оказываемое неприятелем, не благоприятствовали еще общим действиям сербов, но, говорит главнокомандующий союзными армиями на востоке, «я имею в виду настоять на них. Если прорыв не удастся, я прекращу операции на всем фронте. В другом случае буду действовать сообразно полученному результату»…
Таким образом, генерал Саррайль предполагал, видимо, применить на Македонском фронте тот же прием решительного удара, который подготавливался и на западном французском фронте новым французским главнокомандующим генералом Нивелем.
Между тем, боевые действия в секторе генерала Lebouc’a продолжались. В ночь с 15 на 16 мая одной из бригад 17-й французской колониальной дивизии были взяты укрепления на вершине Richard. Будучи превращена в опорный пункт, высота эта удерживалась французами в течение суток. Но уже в следующую ночь высота была взята обратно неприятелем после очень горячего боя ручными гранатами.
В то же время 16 мая разыгрались упорные бои на Монастырском фронте. 156-я и особенно 57-я французские дивизии настойчиво атаковали болгар. В течение 11 часов полки 57-й дивизии пытались проникнуть и укрепиться в неприятельском расположении, но усилия их оказались безуспешными. Болгары оказывали отчаянное сопротивление, и день закончился лишь кровавыми потерями.
Столь же безуспешны были попытки одержать над противником осязаемый успех и в следующие дни. Поддерживаемые более сильной артиллерией, к тому же богаче снабженной боевыми припасами, болгары стойко держались в занимавшихся ими позициях, к тому же прочно укрепленных.
Вследствие этого, 21 мая генерал Саррайль, не перестававший до того времени настаивать на крайнем напряжении войск и убедившийся, видимо, в бесплодности делаемых усилий, предложил командующему французской армией генералу Гроссетти прекратить общую наступательную операцию и поставить себе дальнейшею задачею – лишь прочное укрепление в занятом положении, дабы иметь возможность противостоять всем атакам неприятеля.
Большая часть войск должна была быть оттянута назад для отдыха. В числе этих частей с позиций должна была быть снята также 2-я русская особая бригада.
Новое расположение войск, по смыслу отданных распоряжений, не должно было, однако, давать повода неприятелю думать, что он вновь не будет атакован.
В соответствии с этим генерал Гроссетти должен был установить распределение и расход боевых припасов, а также наметить программу местных операций.
Таким образом, общая атака сербов выполнена не была. Только в районе 2-й сербской армии были взяты передовые позиции у Dobropolje.
Македонская армия союзников понесла к концу мая очень серьезные потери: англичане потеряли выбывшими из строя – до восьми тысяч человек, русские – тысячу двести человек[68], итальянцы – две тысячи четыреста человек и французы – четыре тысячи человек.
Новый французский военный министр Пенлевэ одобрил решение генерала Саррайля[69], указав на невозможность и бесполезность, при данных условиях, продолжать таковое ввиду неготовности русско-румынского фронта к переходу в решительное наступление. К тому же на Македонскую армию надвигалась неизбежность разрешения вооруженной рукою греческой проблемы, которая будет изложена ниже.
Читатель, кроме того, должен вспомнить о том впечатлении, которое на всю французскую нацию произвела выяснившаяся к тому времени неудача решительного наступления генерала Нивеля (см. гл. VII). Явилось сильное течение против стратегии решительных сражений и увлечение теорией ограниченных целей.
Уже 15 мая Пенлевэ указывал генералу Саррайлю, что наступательные операции против германо-болгар не должны развиваться до предела крайнего напряжения и, наоборот, находиться в строгом соответствии с силами войск. «Вам принадлежит, – телеграфировал министр главнокомандующему союзными армиями, – определение момента, когда операции должны быть остановлены»[70].
В числе наиболее переутомившихся частей Македонского фронта, несомненно, была 2-я особая русская бригада. С августа 1916 года, то есть в продолжении восьми месяцев, без всякого перерыва она несла боевую службу и выдержала ряд серьезных боев, стоивших ей больших кровавых потерь. В течение последних пяти месяцев, в излучине реки Черны, названная бригада занимала сектор, где нельзя было найти отдыха ни днем, ни ночью. Противник находился в расположении ста – двухсот метров и проявлял усиленную деятельность. Нужно было быть все время начеку, ибо каждую минуту неприятель мог сделать попытку ворваться в траншеи бригады. Почти непрестанно люди находились под неприятельским огнем, причем особенно их беспокоили мины, имевшие большую разрушительную силу. Даже в резервах не было возможности укрыться от огня, вследствие исключительно неблагоприятных условий местности. В то же время угнетающе действовало сознание, что смерть и страдание вносит в русские ряды болгарский солдат, сын того народа, которого русские всегда считали братским и за свободу которого несколько десятков лет перед тем сражались наши отцы. К этим переживаниям морального характера присоединялась еще усиленная заболеваемость, проистекавшая из особенности климата и физической усталости. Люди были измучены тяжелыми работами в трудном грунте и при крайне неблагоприятной погоде по укреплению позиций и проведению в тылу дорог, едва обеспечивавших подвоз необходимых им предметов продовольствия и боевого снабжения.