стоянии подобрать и содержать столько славных воинов, как ярл Свейн? И надо сказать, что ответы на эти вопросы не всегда соответствовали интересам конунга…
Кстати, судя по сохранившимся (откопанным и восстановленным) судам викингов, на них и помещалось от 70 до 100 человек.
В общем, так или иначе, но на могучую Русь наш оторва Свейн смел нападать максимум с сотней-двумя своих воинов. Пусть ещё сотню-другую присоединит в качестве добровольцев не на жаловании, скажем, а на сдельщине. Я добрый. И всё равно возникает холодненький вопрос: а со сколькими же бойцами рвались искать себе денег и славы ярлы и херсиры предыдущей эпохи? Когда не было ещё на Руси государства?
Впрочем, как раз в это время и сам великий князь русский судьбы государства решал, когда —
— собра Ярославъ варягъ тысящю…
Или, может, даже меньше, ибо у предводителя их, Эйрика Хрингссона, сами преувеличивающие всё, что можно, саги отмечают лишь 600:
Послы сказали, что слышали, что там норманнский конунг и шестьсот норманнов.
А вот цели и задачи тогдашних войн:
Улъвкеля продолжал интересовать вопрос, кем мог быть тот [человек], который во время сражения выступил на стороне Хальвдана и его людей, и конунг Харек сказал ему, что зовут того [человека] Грим, «и правит [он] на востоке в Кирьялаботнаре и захватил там государство, и не знают люди, откуда он родом. Его сопровождает приемная дочь, такая красивая девушка, что люди не слышали о другой, столь же прекрасной»… С наступлением весны снарядили они свои корабли… Вот плывут они до тех пор, пока не пришли на восток в Кирьялаботнар и не отыскали Грима. Там не было нужды выяснять, в чем его вина; предложили они Гриму [либо] тотчас вступить в битву, либо подчиниться им и передать конунгу все государство и свою приемную дочь.
Это, конечно, не Русь, а Карелия, но до образования на Руси государства картина принципиально не отличалась: некто захватил страну на востоке, да к тому же дочка у него хороша; давай отберём и ту, и ту!
Ну, собственно, и так далее:
…Гардарики; там правил тот конунг, который звался Радбард… он (конунг Ивар) ведёт то войско в Аустррики против конунга Радбарда, говоря, что разорит и сожжёт все его государство.
Можно привести ещё несколько примеров, но они подтвердят только то, что уже и так понятно: территория будущей Руси и прилегающих земель не была чем-то особенным, чужим в сознании скандинавских ярлов и конунгов. Нет, это была страна, изначально втянутая в их «разборки», входившая в сферу их видения, их интересов; это была страна, им известная. А потому что «призвание», что агрессия, что другие виды вмешательства в дела живущих здесь народов были для скандинавов вполне естественны.
Но, как мы уже знаем, скандинавы не только воевали на Восточном пути. Кроме военной у них была ещё и, так сказать, «мирная» ипостась. Торговля. Что о ней говорят саги?
Во-первых, ни поездки на Восток, ни торговля на Востоке вовсе не были для скандинавов чем-то необычным. В отличие, кстати, от восточных славян, торговые поездки которых в противоположном направлении в нарративных источниках вообще не отражены, а в археологических их — слёзы. Во всяком случае, славянских «гнёздовых» или «тимерёвых» на территории Скандинавии пока не обнаружено.
Как пишет незабвенная Т. Джаксон, —
— купцы, отправлявшиеся на Русь, вообще нередко упоминаются в сагах: «с какими-то купцами» отправилась в Гардарики Астрид с трехлетним Олавом Трюггвасоном; «с купцами на восток в Гардарики к Вальдамару конунгу» поехал воин Бьёрн. Купцы, плавающие на Русь, носят в сагах прозвище Гардский (gerzkr), образованное от наименования Руси Garðar. В «Круге земном» фигурирует Гудлейк Гардский, в «Саге о людях из Лаксдаля» — Гилли Гардский, которого «называли самым богатым из торговых людей».
Судя по сагам, ничего необычного не было и в том, чтобы сделать заказ на некую вещицу тому, кто направляется в Гарды:
Одного человека звали Гудлейк Гардский. Он был родом из Агдира. Он был великим мореходом и купцом, богатым человеком, и совершал торговые поездки в разные страны. Он часто плавал на восток в Гардарики, и был он по этой причине прозван Гудлейк Гардский.
Отмстим, кстати, это в скобочках. Энтузиасты часто всех «Гардских» записывают в славяне — вот, дескать, какую мощную деятельность те развели. На самом деле, как видим, «Гардский» — всего лишь прозвище того, кто часто ходит в Гарды, и не более того. А родом он может быть хоть из Гренландии.
В ту весну Гудлейк снарядил свой корабль и собрался отправиться летом на восток в Гарды. Конунг Олав послал ему слово, что он хочет встретиться с ним. И когда Гудлейк приехал к нему, говорит ему конунг, что он хочет вступить с ним в товарищество, попросил его купить себе те ценные вещи, которые трудно достать там в стране —
— т. е. в Норвегии. —
Гудлейк говорит, что все будет так, как прикажет конунг. Тогда конунг повелел выплатить ему столько денет, сколько ему кажется необходимым. Отправился Гудлейк летом по Восточному пути.
Гудлейк отправился летом по Восточному пути в Хольмгард и купил там драгоценные ткани, которые он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды, а также дорогие меха и роскошную столовую утварь.
Итак, мы видим тут форму простого товарищества. Один идёт в… Так и хочется сказать: «в русь», чтобы отделить такую торговую экспедицию от грабительской, которую обознчали понятием — «в вик». Но не будем торопиться. Пусть один идёт в торговую экспедицию, а второй даёт ему заранее деньги на её осуществление. В данном случае это очевидно: конунг даёт деньги не на конкретную вещь —
Чтобы я привез снохе
С ейным мужем по дохе, —
— а именно на оплату доли в товаре вообще. А далее король может использовать приобретение —
— на торжественные одежды —
— или перепродать, получив прибыль.
Но бывает и по-другому. Вот, например, Харальд Прекрасноволосый делает прямой заказ:
Однажды летом случилось, что конунг Харальд зовёт к себе своего любимого человека, Хаука Длинные Чулки, и говорит: «Теперь я свободен от всяких военных действий и немирья здесь внутри страны. Нам бы хотелось вести обеспеченную жизнь и развлекаться. Хотим мы теперь послать тебя в Восточное государство этим летом, чтобы купить мне некоторые драгоценности, дорогие и редкие в наших землях».
. . .
Хаук плывет теперь на одном корабле и с хорошими спутниками, и приплывает осенью на восток в Хольмгард, и провел там зиму, и приходит он туда, где устроен рынок. Туда пришло много людей из многих стран. Туда пришли воины конунга Эйрика из Уппсалы: Бьёрн Чернобокий и Сальгард Куртка.
. . .
Однажды Хаук шёл по этому городу со своей дружиной и хотел купить какие-нибудь драгоценности для своего господина, конунга Харальда. Тогда подошёл он туда, где сидел один грек. Хаук увидел там драгоценный плащ. Он весь был отделан золотом. Этот плащ покупает Хаук…
А вот покупка уже привезённого купцом самостоятельно:
Однажды, когда Хаскульд вышел развлечься с некоторыми людьми, он увидел великолепный шатёр в стороне от других палаток. Хаскульд вошёл в шатёр и увидел, что перед ним сидит человек в одеянии из великолепной ткани и с русской шапкой на голове. Хаскульд спросил его, как его зовут. Тот назвал себя Гилли.
— Однако, — сказал он, — многим больше говорит мое прозвище: меня зовут Гилли из Гардов (вариант: Гилли Русский).
Хаскульд сказал, что часто о нём слышал. Его называли самым богатым из торговых людей.
. . .
Гилли спросил, что бы он и его спутники желали купить. Хаскульд сказал, что он хотел бы купить рабыню.
. . .
Хаскульд заметил, что шатёр был разделен надвое пологом. Тут Гилли приподнял этот полог, и Хаскульд увидел, что там сидело двенадцать женщин. Тогда Гилли сказал, что Хаскульд может пройти туда и присмотреться, не купит ли он какую-нибудь из этих женщин. Хаскульд так и сделал. Все они сидели поперёк шатра. Хаскульд стал пристально разглядывать этих женщин. Он увидел, что одна из женщин сидела недалеко от стены, она была одета бедно. Хаскульд обратил внимание на то, что она красива, насколько это можно было разглядеть. Тут Хаскульд сказал:
— Сколько будет стоить эта женщина, если я её куплю?
Гилли отвечал:
— Ты должен заплатить за неё три марки серебра.
— Мне кажется, — сказал Хаскулъд, — что ты ценишь эту рабыню довольно дорого, ведь это цена трёх рабынь.
Гилли отвечал:
— В этом ты прав, что я прошу за неё дороже, чем за других. Выбери себе любую из одиннадцати остальных и заплати за неё одну марку серебра, а эта пусть останется моей собственностью.
Хаскулъд сказал:
— Сначала я должен узнать, сколько серебра в кошельке, который у меня на поясе.
Он попросил Гилли принести весы и взялся за свой кошелек. Тогда Гилли сказал:
— Эта сделка должна совершиться без обмана с моей стороны. У женщины есть большой недостаток. Я хочу, Хаскулъд, чтобы ты знал о нём, прежде чем мы покончим торг.
Хаскулъд спросил, что это за недостаток. Гилли отвечал:
— Эта женщина немая. Многими способами пытался я заговорить с ней, но не услышал от неё ни одного слова. И теперь я убеждён, что эта женщина не может говорить.
Тут Хаскулъд сказал:
— Принеси весы для денег, и посмотрим, сколько весит мой кошелёк.
Гилли сделал так. Они взвесили серебро, и оно было три марки весом. Тут Хаскулъд сказал:
— Дело обстоит так, что наша сделка должна совершиться. Возьми серебро, а я возьму эту женщину. Я признаю, что ты в этой сделке вёл себя, как следует мужу, потому что, очевидно, ты не хотел меня обмануть.