Карта мира
Составлена Птоломеем, переработана Николаем Германусом, 1466 г. Северо-Западная часть
С севера он торопится теперь на песок (?)» [14]. Карл Ауберт установил, что эта песенка близка до сих пор еще бытующей в Дании народной песенке о короле-музыканте: «Там жил великан в Хельсииборге, его можно назвать король-музыкант, у него, наверно, больше серебра в сокровищнице, чем у других жирного сала» и т. д.
В течение четырех с половиной веков многие ученые ломали себе голову, пытаясь объяснить названия, придуманные Клавусом, и перешедшие в последующие карты. Шутка, продолжающаяся почти полтысячелетия!
В начале этой песенки мы найдем и «Гренландскую реку» — название, которому посчастливилось больше, чем другим: им обозначали всю Гренландию!
Но большая заслуга Клавдия Клавуса в том, что на своей карте он впервые дал изображение Гренландии, причем она имела форму, близкую к действительной, и была расположена на нужном месте: к северо-западу от Исландии.
0 картах Клавдия Клавуса велись споры: одни исследователи (Bjornbo, 1904, 1912 и др.) утверждали, что эти карты основаны на подлинных материалах, известных тогда в скандинавских странах. Другие (Nansen, 1911) полагали, что большая часть карты заключает переработанные элементы более древних карт, в особенности классической «Географии» Птоломея и «Медицейского атласа». Но, как мне кажется, западное положение Гренландии указывает на сведения, полученные из норвежско-исландских источников.
Положение Гренландии на картах XV и начала XVI в. весьма различно. На одной группе карт она изображается как очень длинный, огромный полуостров, вытянутый от северо-западного конца Европы и идущий далеко на запад, загибаясь к югу, за Исландию. Иногда полуостров начинается даже от северного побережья Азии. В других случаях это узкий или квадратный короткий полуостров, не превосходящий по длине Скандинавию и так же, как последняя, отходящий от северо-западного угла Европы. Иногда Гренландия имеет вид длинного острова, лежащего к северу или к северо-западу от Скандинавии.
Всю сложную историю картографического изображения Гренландии подробно изложил Бьёрнбо (Bjornbo, 1912) в первом томе монографии, вышедшей уже после его смерти. Он успел дать в ней описание карт до 1576 г. Очень много материала о картографии Гренландии содержит и двухтомная монография Ф. Нансена (Nansen, 1911). В больших работах о картографии Северной Америки мы также найдем интересные данные (Harrisse, 1892), касающиеся этого вопроса. Из более мелких статей следует отметить недавно появившийся обзор изменения начертания Гренландии по картам XIV–XVI вв. (до 1532 г. включительно), написанный Винтером (Winter, 1955).
Карта Клавуса оказала большое влияние на картографию XV в. Ее не раз использовали для построения новых карт, копировали, переделывали по ней карты Птоломея. Однако во второй половине века она претерпела существенные изменения в руках картографа Николая Германуса.
В первых двух вариантах своих карт (около 1466–1467 гг.) он сохранил рисовку второго варианта карты Клавуса. Но 'В 1469 г. Германус изготовил совершенно другую карту, которую поместил в атласах 1482 и 1486 гг. На новой карте Гренландия уже резко сокращена и представляет теперь широкий и короткий полуостров с узким перешейком, соединяющим ее с Россией. Он расположен к северу от Скандинавии и заходит на запад меньше, чем последняя.
Карта Севера
Составлена Николаем Гермаиусом. Ульмское издание Птоломея, 1482.
Л. Багров пытался объяснить это внезапное изменение положения Гренландии тем, что Германус ознакомился с замечаниями, которые сделал кардинал Филластре, владелец одной из копий карты Клавуса, в своем экземпляре «Географии» Птоломея, включающей эту карту. Филластре был удивлен, почему Гренландия, т. е. «Зеленая земля», помещена у Клавуса севернее, чем «Исландия», т. е. «Ледяная земля». Филластре считал, что Исландия должна лежать севернее (Bagrow, 1951). Филластре умер в 1428 г. Принадлежавшая же ему «География» Птоломея находилась во Франции, где Филластре был папским легатом. Поэтому удивительно: как в 1468 г. Германус мог ознакомиться с этим атласом.
Кроме того, на карте Германуса 1482–1486 гг. Гренландия находится iB общем на той же широте, что и Исландия, а северная ее часть' расположена ближе к полюсу!
Нансен, также отмечающий это резкое изменение положения Гренландии у Германуса, не находит этому причин. Однако он указывает, что подобным образом Скандинавия и Гренландия изображались уже в «Генуэзском атласе» 1447 г. (или 1457 г.) (Nansen, 1911).
Следовательно, причины возникновения новой рисовки Гренландии у Германуса пока очень спорны. Но можно предложить еще одно объяснение.
Как известно, морские плавания из Норвегии в Исландию, в XIV в. замиравшие, в 1410 г. совсем прекратились. Сведения о Гренландии, имевшиеся в исландских сагах и в некоторых других, столь же малоизвестных источниках, забывались, и во второй половине XV в. положение Гренландии, указанное Клавусом, казалось странным. Италию в это время стали посещать русские. В 1439–1442 гг. русское духовенство присутствовало на флорентийском соборе. С 1441 до 1462 г. в разных городах Италии жил бывший киевский митрополит, византийский грек Исидор. Наконец, с 1468 по 1499 г. продолжались частые посольства Ивана III в Италию. Через этих послов и сопровождавших их лиц, а также через русских, приезжающих в Италию, сведения о близком к России положении Гренландии могли проникнуть в круги итальянских географов.
Но и это предположение очень спорно, хотя и логичнее гипотезы Багрова. Во всяком случае его можно принять в качестве одной из возможных рабочих гипотез.
Из других картографических проблем, которые связываются со сведениями из России, отметим еще появление на изданных в Венеции картах Гастальди 1546 г. и Фурлани 1565 г. Гренландии в виде острова, отщепленного от полярного материка предшествовавших карт, и спускающегося к Европе. Эту рисовку можно объяснить рассказами Дмитрия Герасимова, известного знатока Севера. В 1525 г. он являлся русским послом в Риме, где встречался с Пао-ло Джовио. Герасимов рассказывал ему о России, о своем проекте плавания в Китай к северу от Азии, показывал карту. На основании сообщений Герасимова Джовио составил описание и карту. Карта не вошла в книгу Джовио, но была использована картографом Баттиста Аньезе для нескольких рукописных атласов. Гастальди взял ее для своего издания 1548 г. «Географии» Птоломея. Несомненно, мы можем считать рассказы Д. Герасимова достоверным источником новых сведений, полученных в Западной Европе о Севере России. Но, к сожалению, не можем доказать, что он говорил также и о Шпицбергене.
Можно было бы увеличить количество примеров по картографии XV–XVI вв., в которых то или иное изображение северных стран связывается со сведениями, полученными от русских. Однако все эти примеры страдают одним общим недостатком: неполной убедительностью и неточностью доказательств. В каждом случае возможно объяснить ту или иную конфигурацию также заимствованием из предшествовавших западноевропейских карт, из какого-либо описания путешествия, или сводки, оказавшей влияние на картографа. Поэтому лучше воздержаться от такого метода доказательств.
Но те выводы, к которым я пришел на основании изучения названий Гренландии На картах XV и XVI вв., можно считать неизмеримо более доказательными и принять их как основу для суждения о влиянии письма и карты Мюнцера на картографию Западной Европы.
Заключение
Основной вывод нашего исследования: сообщение Мюнцера относится действительно к русскому поселению на Шпицбергене. Мы не можем теперь сомневаться, что в конце XV в. русские уже промышляли на этом архипелаге и зимовали там. Пока еще нельзя установить, как давно начались эти плавания на Грумант — в XV в. или раньше, но во всяком случае за сто лет до открытия Шпицбергена Баренцем русские побывали на этой суровой арктической земле, плавали по «морю мраков» средневековых географов, по «дышущему морю» русских летописей.
Выход русских в глубокую Арктику свидетельствует о том, что они обладали весьма совершенными мореходными судами. Походы на Грумант были уже не каботажными плаваниями вдоль берегов материка или Новой Земли, — это были плавания почти за тысячу километров в открытое море, среди дрейфующих льдов и айсбергов. Плавания эти производились на небольших деревянных судах без всяких навигационных приборов, кроме компаса и, может быть, градштока («астрономическая палка»).
Как эти плавания, так и зимовка на Груманте в те времена, когда о лечении цинги не имели точных сведений, представляются нам поразительными. Нигде русские не выполняли в обычной, повседневной жизни таких героических подвигов, как при походах на Грумант.
Литература
Базилевич К. В. Внешняя политика русского централизованного государства. Вторая половина XV в. Изд. МГУ, 1952.
Белов М. И. Арктическое мореплавание с древнейших времен до середины XIX в. История открытия и освоения Северного морского пути, т. I. Изд-во «Морской транспорт», 1956.
Визе В. Ю. Моря Советской Арктики. Изд. 3. М., Главсевморпуть, 1948.
Гамель И. Англичане в России в XVI и XVII столетиях. — «Записки Академии наук», т. 8, 1866; т. 15, 1869.
Герберштейн Снгизмунд. Записки о московитских делах. Пер. А. И. Малеина. СПб., 1908.
Де-Фер Г. Плавания Баренца (Diarium Nauticum). 1594–1597. Пер. с лат. А. И. Малеина, 1936. Дюрер А. Дневники, письма, трактаты. Пер. с ранненемецкого, вступ. статьи и комм. Ц. Г. Нессельштраус, т. I–II, Л.—М., Изд-во «Искусство», 1957.
Ельницкин Л. А. Знания древних о северных странах. Географгиз, 1961.
Зубов Н. Н. Отечественные мореплаватели и исследователи морей и океанов. Географгиз, 1954. Капнист В. В. Собрание сочинений, т. II. Изд-во АН СССР,1960.
[Леруа]. Приключения четырех российских матросов, к острову Ост-Шпицбергену бурей принесенных, где они шесть лет и три месяца прожили. СПб., 1772.