высокой синей шапке; скажи-ка ему: дядюшка Ильмень-озеро! Чёрный ручей тебе челобитье прислал и велел сказать, что на нем мельницу построили. Как ты, мол, прикажешь, так и будет!» Новгородец обещался исполнить просьбу, а чёрный незнакомец указал ему место, где скопилось рыбы тьма-тьмущая. С богатою добычею возвратился рыболов в Новгород, повстречал мужика в синем кафтане и передал ему челобитье. Отвечал Ильмень: «Снеси мой поклон Чёрному ручью и скажи ему про мельницу: не бывало этого прежде, да и не будет». Исполнил новгородец и это поручение, и вот разыгрался ночью Чёрный ручей, разгулялось Ильмень-озеро, поднялась буря, и яростные волны снесли мельницу.
Озеро Свитязь
В тридцати верстах от гродненского Новогрудка разлилось небольшое озеро (версты две в диаметре) по имени Свитязь — круглое, с крутыми береговыми скалами, поглотившее город того же имени за грехи жителей, нарушивших общеславянскую заповедь и добродетель гостеприимства (они не принимали путников, и ни один из таковых в их городе не ночевал). Поэт Литвы Мицкевич вызвал из недр этого озера поэтический образ женщины («Свитезянка»), превратившейся, подобно жене Лота, в камень за такое же нарушение обещания не оглядываться назад после выхода из города, обреченного на гибель. Еще в пятидесятых годах прошлого (ХVIII) столетия виден был в этом озере камень, издали похожий на женщину с ребенком, но теперь он затоплен водой и рвет у неосторожных рыбаков сети.
Китеж
Невидимый град Китеж. Художник. К. А. Коровин
В Керженских заволжских лесах, некогда знаменитых в истории нашего раскола, близ села Люнды (оно же и Владимирское) расположилось озеро Светлый Яр. На берега его в заветные дни (на праздники Вознесения, Троицы, Сретенья и чествования имени Владимирской Божей Матери) стекается великое множество богомольного люда (особенно в июне). Напившись святой водицы из озера, которое неустанно колышется, и отдохнув от пешего хождения, верующие идут с домашними образами, со старопечатными требниками и новыми псалтирями молиться к холму, который возвышается на юго-западном берегу озера. Разделившись в молитве на отдельные кучки, молятся тут до тех пор, пока не одолеет дремота и не склонит ко сну. На зыбких болотистых берегах вкушают все сладкий сон — с верою, что здешняя трясина убаюкивает, как малых детей в люльке, и с надеждою, что если приложить к земле на холме ухо, то послышится торжественный благовест и ликующий звон подземных колоколов. Достойные могут даже видеть огни зажженных свечей, а на лучах восходящего солнца — отражение тени церковных крестов.
По народному преданию, озерная вода скрывает исчезнувший православный город Большой Китеж, построенный несчастным героем Верхнего Поволжья, русским князем Георгием Всеволодовичем, убитым в 1238 году татарами в роковой битве на реке Сити. Безбожный царь Батый с татарскими полчищами разбил войска князя и убил его (4 февраля). Но Божья сила не попустила лихого татарина овладеть городом: как стоял княжеский город со всем православным народом, так и скрылся под землею, и стал невидимым (на этом месте — озеро), так и будет он стоять до скончания века.
Цел тот город до сих пор — с белокаменными стенами, златоверхими церквами, с честными монастырями, с княженецкими узорчатыми теремами, с боярскими каменными палатами, с рубленными из кондового, негниющего леса домами. Цел град, но невидим. Пе видать грешным людям славного Китежа. Сокрылся он чудесно, Божьим повелением, когда безбожный царь Батый, разорив Русь Суздальскую, пошел воевать Русь Китежскую. Подошел татарский царь ко граду Великому Китежу, восхотел дома огнем спалить, мужей избить либо в полон угнать, жен и девиц в наложницы взять. Не допустил Господь басурманского поруганья над святыней христианскою. Десять дней, десять ночей Батысвы полчища искали града Китежа и не могли сыскать ослепленные. И досель тот град невидим стоит — откроется перед статным Христовым судилищем. А на озере Светлом Яре тихим летним вечером виднеются отраженные в воде стены, церкви, монастыри, терема княженецкие, хоромы боярские, дворы посадских людей. И слышится по ночам глухой, заунывный звон колоколов китежских.
Светлый Яр
Недалеко от Ветлуги-реки есть такое место, где во времена стародавние бывали великие народные сходбища… сходился туда народ справлять великие празднества Светлому Яру… на обширной плоской, безлесной равнине возвышается раздвоенный холм, поросший столетними дубами. Двумя мысами вдается он в обширное глубокое озеро. Воды озера никогда не мутятся; что ни бросишь в них — не принимают, на другой же день брошенное волной на берег выкинет. И то озеро по имени старорусского бога Светлым Яром зовется.
Когда на той равнине и по ближним от нее местам зачиналось людское население, не знает никто. Но там зачастую находят каменные молоты, каменные топоры и кремневые наконечники стрел, — стало быть, живали тут люда еще тогда, когда не знали ни меда, ни железа. Сказывают, что на холмах у Светлого Яра город стоял, Китежем прозывался. Город ли то Кидиш, что в дни стародавние от «поганой рати» спасен был Ильей Муромцем; славный ли город Покидыш, куда ездил богатырь Суровец Суздалец гостить-пировать у ласкового князя Михайла Ефимонтьсвича; не отсюда ль ветлужский князь Никита Байборода чинил набега на земли московские, пробираясь лесами до Соли Галицкой, — молчат предания. Одно только помнит народ, что в старину на холмах у Светлого Яра на день Аграфены Купальницы языческие требища справлялись и что на тех холмах стоял когда-то град Китеж… И поныне, сказывают, стоит тот град, но видим бывает только очам праведников.
Олонецкие озера
Среди олонецких озер существуют, например, такие, которые временно исчезают, иногда на долгие сроки, но всегда с возвратом всей вылившейся воды в старую обсохшую горловину. В одном озере (Шимозеро) вся вода исчезает так, что по пустынному полю, бывшему дном, извивается только небольшой ручей, продолжающий течь и подо льдом. Пучина другого озера (Долгое) никогда не усыхает окончательно, как в первом, но вода и здесь убывает значительно; к Рождеству лед садится прямо на дно, образуя холмы, ямы и трещины; весной вода наполняет озеро, переполняет его и затем начинает показывать новое чудо — течение обратное. Вода третьего озера (Куштозеро), высыхая, уводила с собой куда-то и рыбу, доходящую в озере до баснословных размеров. Рыба снова возвращалась сюда, когда с проливными осенними дождями озеро снова наполнялось водой в уровень с высокими берегами, а иногда и выше, до горной гряды, окаймляющей озерную горловину. Четвертое озеро (Каннское) высыхало так, что дно его казалось дикой степью: люди ходили здесь как по суше. Однажды, два года подряд, крестьяне косили здесь траву на сено и довольно удачно сеяли овес.
ПРАЗДНИКИ И ПОВЕРЬЯ РУССКОГО НАРОДА
Новый год у древних россиян
Новый год вес древние праздновали с весеннего равноденствия, т.с. с 7-го числа марта, по празднества этого дня начинались еще с последних чисел февраля и заключались 6-м днем марта, именно кануном вечера св. Василия. Этот день назывался праздник О-весень — канун весны. К весенним торжествам принадлежали празднования дней прилета грачей (4 марта, в день св. Герасима), прилета жаворонков (9 марта); стока, или начала течения с гор воды (17 марта), и 19 дня (того же месяца) торжество разрыва льда, оставление прорубей и проч.
Нынешний наш О-весень, переиначенный в Авсень, у иных в Усенъ, в Таусенъ, празднуется накануне 1 января; к этому дню он перешел от 1 сентября, а к сентябрю — от марта, в 1343 году, именно в княжение великого князя Симеона Ивановича Гордого.
Вот образчик торжества О-весеня в Рязанском уезде. Веду вас по берегу рек Быстрины, Вожи, Трубежа, останавливаюсь в селах Городище, Конищеве, Недостоеве, в деревнях Переколе, Семчине и в некоторых других. Посмотрите: там везде одно и то же. Только что проблеснула луна, и вот шумный, веселый хоровод является под окнами зажиточных крестьян. Новый год изменился, мороз скрипит под ногами; но встреча весны в новое лето еще не умолкла в сельской песенке. Слушайте, вот что поет хоровод под косящатым окном какого-нибудь богатого Филимона Нрокофьича.
Хор:
О-весень, О-весень, ты ходил, ты гулял
По крутым по горам, по святым вечерам.
О-весень, О-весень, ты летал, ты порхал
К Филимону на двор, ко Прокофьевичу.
О-весень, О-весень, ты сыскал, угадал,
На широком дворе полны ведры вином.
О-весень, О-весень, у хозяина двор
Осушен, омощен, чисто выметен.
О-весень, О-весень, посредине Москвы
У хозяина двор воротами красен.
Вереи их пестры, все обточеныя!
О-весень, О-весень, у Прокофьича двор
Весь тыном затыкан, серебром обнесен!
Тут зажиточный Филимон Прокофьевич открывает окно, выглядывает и радушно одаривает всех чем-нибудь, прославивших его вместе с О-весенем, а иногда и без всякой благодарности выкидывает только своим прославителям: несколько копеек или кусок пирога. Прославители же, глядя по награде, высвистывают, притопывают, прищелкивают и начинают пляску под следующую песню:
На дворе у Филимона три теремчика стоят;
Высокие теремочки: о двенадцати венцах!
О-весень, О-вссень! О двенадцати венцах!
Филимон, сударь, хорош, свет Прокофьевич пригож!