я за жар, — то он хватил тебя за бороду по своей несмышлености». — «Хорошо!» — говорит царь. Принесли царские слуги чашу золота, а мужик нагреб из печи жару — угольев; поставили чаши на лавку, подвели младенца, тот и хватается за жар. «Вот видишь, царь», — говорит мужик. — «Вижу! — говорит царь. — Спасибо, что ты меня от греха избавил; за это я твоего сына пожалую». Взял царь с собой мужицкого сына, вырастил его, а после и в большие чипы его представил.
О царе Грозном
Ходил царь Грозный ночью по Москве один, разведывал все о благосостоянии своих подданных, заглядывал в питейные дома, сходился с лицами всех сортов общества, расспрашивал их. Вот познакомился он с одним ловким вором и мошенником, узнав о его ремесле, и стал его подбивать обокрасть казну государеву. Вор с первых же слов обругал царя за это предложите, прибавив: как он смеет посягать на общественное достояние, и не хотел с ним идти на воровской промысел.
— Вот другое дело, — сказал он, — пойдем к тем, которые крадут казну государеву. Это будет лучше.
Пошли они по улицам московским и увидели свет на втором этаже палат близкого к царю боярина, у которого было немало парода.
— Послушаю, — шепнул вор, — о чем там разговаривают.
Достал он из кармана кошки (железные крючки, нашитые на пальцах кожаных перчаток), навязал на руки ремнем и живо взобрался под окно, долго подслушивал разговор бояр, спустился и сказал:
— Плохо дело. Надо бы дать знать царю, что бояре сговорились завтра вечером отравить его; этот близкий боярин пригласит его завтра к себе в гости и поднесет ему заздравную чарку с ядом. Как бы ухитриться донести государю?
Царь Грозный отвечал, что у него есть при дворе хороший знакомый, служитель, и он через него непременно сообщит государю о заговоре на его жизнь.
Тут они распростились, и переодетый царь пригласил на другой день утром вора к себе в гости; он разъяснил ему, чтобы тот пришел к воротам царских палат, где живет его приятель придворный, и назвал его по имени.
— На вот тебе мою палку, позови служителя и покажи ему: эта палка ему знакома, он пустит тебя к себе, и там мы с тобой покутим на радости, что царя спасли. Да чего доброго, дадут нам и награждение за это. Смотри же приходи, как услышишь колокол к поздней обедне; я там тебя стану дожидаться.
Отдал ему палку — и скрылся.
На другой день вор пришел к царскому дворцу, вызвал служителя, о котором говорил неузнанный им царь, показал ему палку и тотчас приглашен был к самому царю, который велел его накормить, напоить и держать до вечера. Он хотел увериться, действительно ли вор сказал правду о том, что любимый им боярин хотел извести его на смерть. Когда время клонилось к вечеру, боярин этот прибыл к царю и сильно стал просить его приехать в гости. Царь принял его чудесно, как будто ничего не подозревал, и обещался быть в его доме через час.
Когда уехал боярин, Грозный велел поставить около его дома тайно отряд солдат, чтобы они по свисту его тотчас окружили дом и не выпускали никого оттуда; а вору наказал при этом знаке на кошках прямо лезть в окно второго этажа. Сделав такие распоряжения, царь отправился на вечер к боярину.
Началась пирушка, веселье общее, и поднесли государю заздравную чару. Царь взял чару в руки и сказал:
— Любил я тебя, хозяин, пуще всех бояр и в знак этой любви прими и выпей чару государеву, а я выпью из твоей чарки.
Ужас объял всех гостей, злоумышлявших на жизнь царя; а боярин стал отказываться выпить, как недостойный прикасаться к питью государеву.
Свистнул тогда в окно Грозный, — солдаты окружили дом боярина, а вор влез на кошках на второй этаж в окно и стал обличать всех, передавать, что он слышал накануне вечером от каждого. Царь заставил выпить приготовленную ему чару с ядом хозяина, который и умер в страшных мучениях очень скоро перед глазами царскими; других бояр государь велел перевязать солдатам, а вору драть их своими железными кошками. С ними он расправился на другой день, а вора велел наградить за верность царю, дал ему средства богатые, и он сделался потом хорошим человеком.
Наказание Волги
Стала одолевать неверная сила народ христианский, и собрался войной на врагов сам царь Иван Грозный. Повел он за собой рать-силу большую. Надо было переправлять ополчение за реку Волгу. Сперва переехал на тот берег царь с вельможами и стал поджидать переправы воинства.
Посажались солдаты на струги и лодки и отхлынули от берега.
Вдруг Волга начала бурлить, и пошли по ней валы за валом страшные. Лодки мечутся из стороны в сторону, летают, как пух…
Видит Грозный царь с берега, того и гляди, что перетопит все его воинство. И крикнул он громким голосом:
— Не дури, река, присмирей, а то худо будет!
Не унималась Волга, заволновалась пуще прежнего.
— Палача сюда подать, — крикнул царь, — вот я тебя проучу!
Пришел палач, мужчина здоровенный, и велел ему царь сечь реку кнутом, чтобы она не бунтовала против царской рати. Взял кнут палач, засучил рукава красной рубахи, разбежался да как свистнет по Волге, — вдруг кровь из воды на аршин вверх брызнула, и лег на воде кровяной рубец в палец толщиной. Тише пошли волны на реке, а царь кричит:
— Не жалей, валяй крепче!
Разбежался палач дальше прежнего и хватил сильнее, — кровь брызнула еще выше, и рубец лег толще. Волга утишилась. После третьего удара, который палач отвесил изо всей мочи, кровь махнула на три аршина, и рубец оказался пальца в три толщиной, — совсем присмирела тогда Волга.
— Довольно, — сказал Грозный царь, — вот как вас надо проучивать.
После того благополучно переправилось через реку все войско, и ни один солдатик не утонул, хотя много приняли страха. И теперь, говорят, на том месте, где была переправа, видят на Волге три кровяных рубца, особенно летним вечером, если взглянешь против солнца, когда оно закатывается за горы.
Воцарение Бориса Годунова
Собрались все российские бояре в каменной Москве и советуются о том, как, Господи, будем царя выбирать. И удумали бояре выбирать его таким положением: есть у Троицы у Сергия над воротами Спаситель и пред ним лампада: будем все проезжать чрез эти ворота, и от кого загорится свеча пред лампадой, тому и быть царем в Москве над всей землей. Так и утвердили это слово. В первый день решили с самых высоких рук пускать людей в ворота, в другой — середнего сорта людей, а в третий — и самого низкого звания. Пред кем загорится лампада против Спасителя, тому и царить в Москве.
И вот назначен день: для высших людей ехать к Троице; едет один барин с кучером своим Борисом.
— Если я, — говорит, — буду царем, тебя сделаю правою рукою — первейшим человеком, а ты, Борис, если будешь царем, куда ты меня положишь?
— Что попусту калякать, — отвечал ему конюх, — буду царем, так и скажу…
Въехали они в ворота в святую обитель к Троице, — и загорелась от них свеча в лампаде, — сама, без огня. Увидели вышние и закричали: «Господи, Бог нам царя дал!» Но раздробили, кому из двух царем быть… И решили, что по единому пускать надо.
На другой день пускали людей середнего сорта, а на третий — и самого низкого сорта. Как зашел конюх Борис в святые ворота, глаза перекрестил по рамам, и загорелась свеча в лампаде. Все закричали: «Господи, дал нам Бог царя из самого низкого сорта людей».
Стали все разъезжаться по своим местам. Приехал Борис-царь в каменну Москву и велел срубить голову тому боярину, у которого служил он в конюхах.
Царица Мария Нагая
Благословение царя матерью инокиней Марфою.
Миниатюра XVII в.
Борис Годунов, но убиении Дмитрия-царевича, мать его сослал на Белоозеро! Ей предоставил он самой выбрать место для житья в пределах Белозерских. Вот едет она по реке Шексне на лодке и слышит звон Выксинского монастыря. Звон этот так ей понравился, что она избрала себе это место для жительства. Но так как тут оказался монастырь мужской, то она поселилась поодаль сажен на двести, на горе; в церковь ходила каждый день и около своей хоромины собственными руками выкопала колодец, который и доныне называется «Царицын колодец». На месте ее кельи стоит теперь ель, а на месте монастыря — приходская церковь. Ею пожертвовал был в монастырь большой колокол с летописью ее имени, но не так давно, в 40-х годах, церковный староста поменял его на медь и слил из нес новый колокол, несравненно, конечно, худшего достоинства.
(«Древняя и новая Россия»)
Царица Марфа Ивановна
Эта царица сослана была на Выгозеро, в пределы Беломорские, в Челмужу, в Георгиевский погост… Для житья ее велено было устроить бочку трехпокойную, чтобы в одном конце держать овес, а в другом— воду, а в середине — покой для самой царицы.
А в этом Челмужском погосте был поп Ермолай — и сделал он турик с двумя днами, поверх наливал в него молоко, а в середине, между днами, передавал письма и гостинцы, посланные из Москвы.
Тын и остатки ее жилья видны были до последнего времени. Поп Ермолай с восшествием на престол Михаила Федоровича вызван был в Москву и определен по одному из Московских соборов, а роду его дана обельная грамота, которая и поныне цела, и в этой грамоте пишется о радении попа Ермолая.
Орловское городище
По преданиям, до времен Ивана Грозного за литовскими набегами до самой Орлы (Орешка) никаких поселений не было; а как Грозный стал строить много городов, то, по благословению московского митрополита Макария Богослова, в 1565 году был построен и Орел. Говорят, что при впадении реки