Из Преображенского села ко двору матери, сюда, в свой полковой двор, Петр приводил только своих воинов готовых, вышколенных Лефортом или Гордоном. Государь даровал этими воинами и друзей, и старых вельмож русских, за новое солдатское учение, не совсем хорошо глядевших на юного Петра…
Время перемешало все места Арбатской части, особенно 1812 год сгладил многое до последней точки. Но можно, кажется, еще указать на старый Преображенской двор. Поищем его около церкви старого Вознесения, найдем и, сотворив крестное знамение, скажем: вот где было самое первое начало славной нашей гвардии.
Дом Суворова
Чей теперь дом Суворова, фельдмаршала многих царств, отца-командира над войском целой половины Европы? Кто теперь им владеет? А этот дом жив еще! Посмотрите, вот он стоит на старинной Царицыной улице. Вы не знаете се, это опять-таки Большая Никитская, та же самая, о которой русские предания говорили вам не однажды.
Вы идете от Кремля, прошли церковь Вознесения: заметьте же по правой руке второй или третий дом от церкви, довольно большой, каменный, изменившийся в своей родовой архитектуре; впрочем, останки ее истерлись, но не доносились. Это старик в новомодном фраке.
Великий полководец А. В. Суворов.
Гравюра XVIII в.
Незадолго до 1812 года дом Суворова был куплен каким-то медиком; в настоящую минуту (даем сами ответ на свой вопрос) мы читаем в его надписи на воротах: дом купца Вейера!
Важен и этот дом: тут рос герой Рымникский, с ним же здесь созревала и мысль его уметь взвиться, вскрутиться вихрем и полететь в матушку Европу с победами.
Вся кровная родня князя Италийского похоронилась при церкви Феодора Студийского — эта церковь в нескольких шагах от суворовского родового дома; она была прежде монастырем, устроенным в память Смоленской Богоматери. В этой церкви наш полководец приучал себя читать Апостол и, при верном своем выезде из Москвы, никогда не оставлял своих родителей без особых поминовений. Он тут и в церкви Вознесения Господня служивал то молебны, то панихиды. Старики еще долго помнили, как Александр Васильевич, сделав три земных поклона перед каждою местною иконою, ставил свечку; как он служивал молебны, стоя на коленах; как он благоговейно подходил под благословение священника и как он, батюшка, при низших людях, богомольцах, всегда хотел быть самым нижайшим молельщиком и проч. Все это было очень недавно, а уже не многим известно!..
Кузнецкий мост
Всегда красива была гора Кузнецкая; древний народ московский звал ее Неглинным верхом; с нее сматривал на Кремль златоглавый, в последний раз прощаясь с Москвою, ходок или гонец, отправлявшийся в пути дальние, в дорогу лесную к Костроме, к Вологде… Долго жило предание в рассказах стариковских, как тут же после стоял длинный ряд кузниц, домишки кузнецов, их задворицы, их огороды с капустою, с репою, с горохом… Все это был ландшафт бедный, грязный, черный! И лучше была Кузнецкая гора, когда ее кликали Неглинным верхом: тогда она была дика, пустынна, земля не растленная! А при кузнецах вся краса этой горы осталась только в монастырях Рождественском, Девичьем и Варсонофьевском[22], памятном многими минувшими делами, и в том числе срочным погребением страдальцев Годуновых; их тут погребли и опять из могилы вытащили! Так придумали; есть ли граница думе человеческой? В противоположность этим монастырям у церкви Флора и Лавра к Кузнечному приходу (его нет уже) грозно высился со своими башнями двор пушечный. Цари езжали смотреть на этом пушечном дворе, как лились их пушки; они дивились своим пушкам, а пушки их были и уродливы, и плохи! Таков был Кузнецкий мост в глубокой древности; таков он оставался в старину при царях!
Вдруг на Кузнецком мосту нежданно-негаданно поселился славный русский боярин граф Ларион Иванович Воронцов. — Кузнецы замолкли, вся Кузнецкая перепит во власть боярскую!.. Боярин тут выстроил шесть домов. Московская полиция, не ожидавшая таких хороших и нежданных построек, ставила на воротах домов его: №№ 403, 414, 415, 416, 480, 481, низко кланяясь за то, что он так славно украшает Москву белокаменную. Вдруг выстроить шесть домов боярских, — шутка ли для такой столицы, какою была Москва лет за семьдесят назад!
Граф Ларион Иванович волшебно рассыпал вокруг домов своих сады английские и французские, а в самих домах его открылся приют всякому и развернулось дотоле неслыханное, не старинное, а новое дивное хлебосольство.
— К кому ты нынче? — бывало, спросишь любого московского дворянина. — К его Сиятельству Графу Лариопу Ивановичу, — там у него и ломбер и шнип-шнап-шнур, и накормят, и напоят досыта; там у него и всякая новость: чего душа хочет! — И бросилось за графом Ларионом Ивановичем на Кузнецкий мост почти пол-Москвы бояр, и начали они, бояре, строить вместо деревянного моста каменный.
Вот такие дома боярские тотчас приютились к домам графа Лариона Ивановича, — считайте: дом Бибиковых, дом Боборыкиных, князей Барятинских, графа Бутурлина, Волынского, пять домов князей Гагариных, семь домов князей Голицыных, четыре дома князей Долгоруких. Да и мало ли какие бояре захотели тогда жить поближе к боярину в боярах, к графу Лариону Ивановичу! Этот барии, — не как другие, плетней не плел, старух не слушал, все видел сам, все изведывал сам, а не через дворецких. Такова шла про него слава. Весело тогда было, все очень хорошо сбывалось; да вдруг к тем же боярам переселились и две немецкие лавочки со своим добром, с побрякушками; взмахнули руками купцы русские, а делать было нечего. К немцам тотчас примкнул ряд жидов, их впоследствии выслали; но модное гнездо уже было свито: наши боярыни-переселенки тут осветили и заложили ряд нынешних французских лавок!..
Со временем дом графа Воронцова достался богатой помещице Бекетовой. Тихо жила старушка, но на половине ее пасынка Платона Петровича Бекетова, мужа, известного любовью к наукам, родилась сладкая беседа с Карамзиным, с Дмитриевым: все литераторы, все артисты нашли приют у Бекетова. В одном из флигелей своего дома он завел типографию, лучшую в то время по всей Москве; в другом флигеле, между чепцами и шляпками, открылась его книжная лавка, — еще сборный пункт писцов и писателей того времени.
Нынче в доме графа Лариона Ивановича Медико-хирургическая академия; в типографии Бекетова страшно стоят, оскалив зубы, скелеты — это место Академической анатомии. Пруда и фонтаны Воронцова иссякли. На других местах боярских везде — Marchands des modes!
Так начался модный Кузнецкий мост. — Как тут легка была рука боярская!
Улица Кузнецкий Мост. Фото XIX в.
СЛОВАРЬ ИМЕН И НАЗВАНИИ
Авсснь (О-весень, Таусень, Усень) — мифологический ритуальный персонаж, связанный с Новым годом.
Алатырь — камень, «веем камням отец».
Аршин — мера длины, равная 0,71 м.
Банник — злой дух, обитающий в бане.
Баян — легендарный певец-сказитель.
Берендеи — древнее племя, исчезнувшее, предположительно, к ХIII в.
Бова Королевич — сказочный витязь.
Бортник — старинное название пчеловода.
Брюс Яков Вилимович (1670–1735) — сподвижник Петра I, астролог и математик.
Буйвище — старинное название кладбища.
Веды — древние священные книги индусов.
Вербное воскресенье — последнее воскресенье перед Пасхой.
Верста — древняя путевая мера, равная 500 саженям, или 1,06 км.
Весь — селение, село.
Владимир Андреевич Храбрый (Донской) (1354–1410) — князь серпуховский.
Водяной — мифологический хозяин рек и озер, обитающий в воде.
Волос (Велес) — языческий бог, покровитель скота.
Волхвы — языческие жрецы, чародеи и предсказатели.
Ворожеи — см. Знахарь, знахарка.
Вотчина — родовое владение, имение, передающееся по наследству.
Гать — плотина, запруда, устроенная из земли, навоза и хвороста.
Гривна — украшение (из серебра или золота) и денежная единица в Древней Руси.
Гумно — помещение для хранения снопов.
Дворовый — домовой, живущий во дворе.
Десятина — старинная земельная мера. Означала десятую часть квадратной (мерной) версты.
Дидо — языческий божок.
Домовой — мифологический хозяин и покровитель дома.
Жальник — могила.
Заказники — помещичьи леса.
Засека — оборонительное заграждение в лесистой местности.
Заутреня — утреннее богослужение.
Змей (летун) — демон-искуситель, прилетающий к одиноким женщинам.
Знахарь, знахарка — человек, обладающий особым знанием; лекарь.
Иван Купала (Иванов день; 24.VI/7.VII) — языческий праздник, совпадает с церковным праздником Рождества Иоанна Крестителя.
Идолы — кумиры, статуи и другие изображения языческих богов.
Илья пророк — в народной традиции — громовержец, повелитель грома.
Капище — место поклонения языческим богам.
Кикимора — злой дух женского пола, приносящий вред и различные неприятности людям.
Кликуша — женщина, в которой кличет «нечистая сила».
Кокошник — старинный девичий головной убор.
Коляда — персонификация праздника Рождества.
Кудеяр Тишининов (XVI в.) — разбойник.
Купидон — божество любви, изображался в виде шаловливого мальчика.
Кучко — древний владелец московских земель.
Лада (Ладо) — богиня плодородия, судьбы, красоты и любви.
Лель — юный бог весны и любви.
Леший (лешак, лесовик) — мифологический хозяин леса. Литургия — обедня, вид богослужения в христианской церкви. Ловчий — тот, кто ведал охотой.