Так что слова свои шведы явно хорошо продумывали. Потому и заявили, что —
qui se, id est gentem suam, Rhos vocari dicebant —
To есть: «Нас только называют росами», — говорят они.
Любопытна и вторая часть фразы.
quos rex illorum chacanus vocabulo —
— кого король тех, хакан именуемый…
На этой основе нетрудно восстановить общую канву происшедшего расследования.
— Кто вы, господа?
— Мы представляем народ, который принято называть русами.
— Кто вами правит?
— Хакан.
— Что-то вы нам очень шведов напоминаете…
— Так и есть.
— Какой у шведов император, что вы нам вкручиваете?
— Так это мы по крови шведы, а наш народ называют русами.
— И хакан вами правит?
— Хакан правит многими народами…
В общем, как со Штирлицем — вроде и его пальчики на самых неожиданных предметах, но ведь действительно стояли там какие-то чемоданы…
Как бы то ни было, в остатке находим, что послы русские проинформировали франков примерно вот о чём:
— мы не представляем славян, потому как в ином случае об этом сказали бы, поскольку франки славян знают;
— мы не представляем шведов, поскольку представляем другой народ и совершенно другого властителя;
— мы не имеем вражды ни с Византией, ни с франками, ибо без боязни прибыли к ним в Ингельхейм в составе византийской делегации;
— нам пришлось возвращаться кружным путем через земли вас, с кем враждуют наши единокровные, но чужие государственно шведы, поскольку на прямом пути образовалась некая война с нашим каганатом, вам не враждебным.
А что мы ещё можем заключить из этого эпизода, если рассматривать только информемы?
Что франки народа или рода «рос» не знают. Им недостаточно такого названия, они требуют дальнейшей идентификации. Что византийцы, напротив, его знают, но в целом за росов не «вписались», предоставив тех своей судьбе и расследованию франков. То есть всерьез их не воспринимают. Но — хоть и не союзники, однако и не враги: объявление о дружбе от кагана к императору Феофилу было принято, и благосклонно (написал же он письмо-рекомендацию!).
Таким образом, мы видим:
— шведы по национальности образовали новый народ (род), не имеющий ничего общего со Швецией;
— этот (на)род следует называть «Рос», поскольку его так всё равно называют;
— новый народ лоялен Византии настолько, что ей не показалось неприемлемым включить русов в состав собственной делегации, направляемой к немцам, — хотя византийцы, надо полагать, были не глупее последних и также проверили послов на национальную принадлежность;
— государство, от которого прибыли послы, франкам-немцам крови не портило, потому совершенно не боится, что к его представителям, по национальности шведам (т. е. норманнам), будет проявлена враждебность;
— это государство за время поездки послов вступило с кем-то в жестокую войну, которая помешала им вернуться на родину по пути, по которому они прибыли в Византию;
— то есть оно не граничило с Византией, зато воевало с кем-то, кто граничил с Византией прямо или через территорию кого-то ещё.
Дальше расследование заходит в тупик. После опроса византийцев франки могут установить, что хакан — это величина в варварских пространствах Скифии. Стоит он на уровне императора. Народов у него под скипетром действительно много. И народы, входящие в это государство, знают лишь одно: они ходят под каганом и ему платят дань.
Такой же каганат, могли напомнить византийцы франкам, мы с вами уже видели. То был Аварский. Серьёзные ребята, если помните, ещё батюшка Карл Великий с ними ратился.
О чём после такой информации должны были размышлять оперативники императора Людовика? Только об одном: могли ли хорошо известные члены организованной преступной группировки норманнов-шведов, ходящие под конунгом Эйриком, назваться ходящими под крупным международным авторитетом хаканом? Вопрос второй: мог ли за недавнее время появиться в Скифии новый международный авторитет уровня кагана или данные шведы лгут?
Не знаю, что могли на эти вопросы ответить испытуемые императору Людовику. Но относительно каганата русов, о котором так любят рассуждать национально ориентированные публицисты, у нас есть вполне компетентная информация.
Вспомним византийские источники. Как Фотий обзывал русов до того, как те напали на Константинополь? А определял он их как народ неизвестный, убогий, едва ли не рабского состояния:
Народ незаметный, народ, не бравшийся в расчёт, народ, причисляемый к рабам, безвестный — но получивший имя от похода на нас, неприметный — но ставший значительным, низменный и беспомощный — но взошедший на вершину блеска и богатства; народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий, имеющий дерзость оружия, беспечный, неуправляемый, без военачальника…
А теперь скажите, положа руку на сердце — у «презренных» полурабов мог быть какой-либо собственный каганат за двадцать лет до описанных Фотием событий? Иными словами — у них могла быть империя, о которой Римская империя с полуторатысячелетней историей политических игр и разведки слыхом не слыхивала?
Добавлю: вопросы титулатуры в тогдашнем мире стояли очень серьёзно, даже остро. Князь Даниил Галицкий полжизни — и какой жизни! — короны королевской добивался. А тут некая группка презренных шведов величает своего властителя двух долин и трёх горок аж каганом-императором? И осмеливается посольство своё направить к настоящему императору первой империи того мира.
А затем — и к еще одному признанному всем миром императору? Да тем послам нос задранный тут же укоротили бы вместе с головой — и вся недолга!
Не потому ли и скромность такая в словах послов? Rhos ѵосаrі dicebant — так называют нас…
Но — те события вокруг Константинополя ещё впереди. Пока же из того, что сказано до и в Ингельхеймс, очевидно: росы-русы самостоятельной политической силой не являются и служат какому-то кагану. Та же их скромность о том говорит.
В различных изданиях звучит довольно мощный хор, мотив которого: неважно, кто послы по национальности, важно, кому они служили.
Это верно. Непонятно только, с какой такой радости немедленно после этого звучит утверждение, что служили эти шведы славянам.
Нелепость такой постановки темы выявляется только одним вопросом: а каким славянам?
Веем? Так в 800-е года славяне сидели от Крита до Ладоги и от Эльбы до Волги. Вот так прямо всем им шведские послы и служили?
Ладно, снимаем эту нелепость. Вслед за авторами этой гипотезы предположим, что русы служили не всем славянам, а некоему славянскому каганату. Были его послами.
И тут же немедленно попадаем в следующую логическую ловушку: если каганат славянский, — то отчего послам его не поведать и в Константинополе, и в Ингельхейме, что служат они некоему давно известному всем народу? Славян знают, отношение к ним куда более лояльное, нежели к норманнам. И потому если бы «рос» были народом славянским, послам куда проще было — особенно в виду обстоятельств, когда их заподозрили в шпионаже, — назваться либо славянами, либо послами славянского лидера или парода. В общем, в соответствии с элементарной логикой выживания — а дело ведь шло о выживании, не меньше, поскольку у франков к норманнам претензий накопилось к тому времени ох как немало! Словом, послам следовало привести ситуацию как раз к знакомому франкам аналогу. При всех претензиях их к славянам это были все же совершенно другие отношения, нежели с норманнами.
Однако наши «Штирлицы» к спасительному славянскому имени не апеллируют. Они упрямо твердят: «Нас надо называть русами».
Почему Штирлиц опять забыл отстегнуть парашют?
А куда ему — им — деваться было?
Ибо франки должны были сказать в таком случае: «Оп-па! Славяне уже каганат создали! Где? Какой? Кто правит? Велико ли войско? И дайте хоть монетку посмотреть!»
И действительно, зададим мы тот же вопрос энтузиастам славянского каганата, — может, хоть монетку предъявите? Чтобы император — да без собственного профиля на аверсе? Да и вообще — что-нибудь предъявите из вещественных доказательств! Вон Черняховская культура, даром, что не каганат ни разу, — а сколько археологии даёт! Аварский каганат — тож. Не говоря уж о Хазарском. Ведь каганат, как мы уже знаем, — империя. Предъявите империю, господа!
Но тут нам в лучшем случае предъявляют салтово-маяцкую культуру. Которая, конечно, хороша по-своему. Но отчего-то так и остаётся не более чем археологической культурой. Черепки, бусы, ножички. А от империй остаются множественные документальные следы. Потому что империи обычно начинаются со зверств — а это не та тема, которую окружающие их грамотеи склонны обходить молчанием. Вон русы, даром что ещё в 839 году их никто не знал — а уже двумя десятилетиями спустя какого страху на главную столицу тогдашнего мира навели?! Жаль, что не взяли — вот была бы эпика!
Но забавно не это. Забавно, что салтово-маяцкая культура археологами признаётся за вполне… хазарскую! В смысле — культуру населения каганата. Со всем многообразием укладов, но явными взаимовлияниями в силу общего пространства под единой политико-силовой крышей. Или «крышей», как угодно. Вот как, по мнению известного хазароведа Плетнёвой, эту культура возникла и что она означает:
Длительная война с арабами тяжелее всего отразилась на экономике молодого Хазарского государства. Арабы неоднократно… вторгались на его территорию, разоряли и грабили города, жгли поселения, вытаптывали нивы и виноградники, угоняли скот с зимовищ, а население, как правило, забирали в плен и обращали в рабство. Поэтому уже в период войн началось постепенное, но настойчивое переселение алан, болгар и самих хазар на север — на широкие и обильные пастбища волжских, донских и донецких степей…
Появление в донских и приазовских степях населения, занимавшегося на Северном Кавказе земледелием, причем развитым, орошаемым земледелием, привело к тому, что донские и приазовские болгары стали активно оседать на землю.