И начало этому развалу, распаду, раскусыванию «корпорации» положили как раз яростные, беспощадные войны между Владимиром Всеволодовичем «Мономахом» и некогда боевым его соратником Олегом Святолавичем «Гориславичем»…
И ноиде Изяславъ сь Ярополкомь, сыномъ своимъ, и Всеволодъ с Володимером, сыномъ своимъ. И поидоша к Чернигову, и черниговцѣ затворишася у градѣ. Олегъ же и Борисъ не бяшета в Черниговѣ. Чернѣговцемь же не отворящимся, приступите ко граду. Володимеръ же приступите къ врагом въсточнымъ, от Стръжене, и отя врата, и взята градъ околнии, и пожгоша огнемъ…
. . .
И поидоста противу, и бывшимъ им на мѣсьтѣ на Нѣжатини нивѣ, и совокупившимъся обоимъ, бысть сѣча зла. И пѣрвое убиша Бориса, сына Вячеславля, похвалившаго велми. Изяславу, стоящю в пгьшцехъ, унезапу приѣхавъ один, удари копьемъ за плеча. И тако убьсігь бысть Изяславь, сынъ Ярославль. Предолженѣ же бывшѣ сѣчѣ, побѣже Олегъ в малѣ дружили, едва втече и бѣжа Тмютороканю.
Ничего себе! Великого князя русского положили! И как! Из своих кто-то, не иначе. Но формально — Олег его убил. Если «Локомотив» забьёт мяч в свои ворота — «Спартак» записывает его на свой счет.
Иное дело, что «Спартак» всё равно тогда проиграл —
— а Олга смще козарѣ, поточиша за море Царюгороду.
И брат его Роман убит, тот, к кому Олег и бежал, неся то ли просто обиду, то ли обиду вкупе с правдою страшной… —
— приде Романъ с половцѣ к Воиню. Всеволод же став у Переяславля и створи миръ с половцѣ. И възратися Романъ въепять, и бывшу ему… убиша и половцѣ мѣсяца августа 2 день. И суть кости его идо сего лѣта тамо лежаче, сына Святославля и внука Ярославля.
Но отметим: опять измена. Глеб Святославич странно умер, теперь вот Роман — удавленный перекупленными половцами…
Откуда вдруг это ожесточение, после которого отрезан путь назад, к возврату в прежнее состояние обшей корпорации? Из-за Чернигова?
Или из-за той Чёрной Пантеры? Когда вдруг выяснилось, что кто-то не то что не член совета директоров, но и никогда им не будет. Ибо он этому совету — никто. Он — вообще сын водителя из корпоративного гаража…
Не то ли и открылось тогда в Чернигове меж Всеволодом и Олегом?
Упоминаний нет? Так кто ж расскажет. Это ж грех на всю княжескую корпорацию! А так — тихо вывели из состава и дело с концом! А то будет потом народ по анекдотам трепать про антипартийную группу Молотова, Маленкова, Кагановича «и примкнувшего к ним..
Но Олег то ли не поверил в такое обвинение, то ли не согласился с ним. Да и как согласиться! Это же означает, что он — даже не бастард. Уже это-то его, князя, выводило из его общества. Но хотя бы оставляло благородным человеком. А так? В холопьего сына он превращается? Чтобы тот же Мономах мог его пороть на конюшне?
А он же, Олег, не один живёт. Дети у него — их как изгоями сделать? Нет, добьётся он своего, кровью врагов смоет позорный навет (или позорную правду) со своего имени!
И началось!
Были вечи Трояни,
минула льта Ярославля;
были плъци Олговы,
Ольга Святьславличя.
Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше
и стрелы по земли сеяше.
Ступаетъ въ злать стременъ въ граде Тьмуторокане,
той же звонъ слыша давный великый Ярославль,
а сынъ Всеволожь, Владимиръ,
по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе
и на Канину зелену паполому постла
за обиду Олгову
храбра и млада князя.
Съ тоя же Каялы Святоплъкь полеле яти отца своего
междю угорьскими иноходьцы
ко святей Софии къ Киеву.
Тогда, при Олзе Гориславличи,
сеяшется и растяшеть усобицами,
погибашеть жизнь Даждьбожа внука,
въ княжихъ крамолахъ веци человекомь скратишась.
Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть,
нь часто врали граяхуть,
трупиа себе деляче,
а галици свою речь говоряхуть,
хотять полстсти на усдие.
Да черт с ними, с галками! Тут о жизни речь идёт!
А затем Олег вернулся из Византии. И отомстил:
Приде Олегъ изъ Грек Тмутороканю …и сѣде Тмуторокани. И исѣчс козары, иже бѣша свѣтиици на убьенье брата его и на самого…
Но дальнейших боевых действий пока не предпринимал. Отсиделся в Тмутаракани. Десять лет раны зализывал, с половцами и прочими местными племенами взаимодействуя. Выжидал. Вот сдохнет вражина Всеволод — он, Олег по лествичному праву старшим в роду станет! Ну, почти. Святополк, сын Изяслава, бывшего князя великого Киевского, первое право имеет. Да ведь неумеха он. Может, и прирежут его. Ну, не прирежут, князь ведь — так на битве какой ляжет. С половцами. Половцы, они ж, ясное дело, поганы. Любят на Русь ходить. Чуток и подтолкнуть-то! Недоверчивы, правда, собаки степные, себе на уме. Пообещаешь с кулачок — и то, что в кулачке, возьмут, и под тобою возьмут вдесятеро. А что подо мной-то? Я — мирный обыватель, сижу себе на бережку Чёрного моря, волны набегающие считаю. Волны возьмёшь у меня? Да и бери! А остальное сам знаешь, на ком взять. Я тебе, конечно, ничего не говорил, но за вежи свои не опасайся. Али не кунаки мы с тобою?
И —
— в лѣто 6601, индикта 1 лѣто, преставися великый князь Всеволодъ, сынъ Ярославль, внукъ Володнмеръ, мѣсяца априля 13 день…
Интересно, как ведёт себя в этой время Мономах:
Володимеръ же нача размышляти, река: «Аще азъ сяду на столѣ отца своего, то имамъ рать со Святополкомъ узяти, яко то есть столъ отца его переже былъ».
То есть Владимир Всеволодович тоже не считает Святополка достойным престола. Но от активных действий его заставляет воздерживаться… Что? Уважение к праву?
Да нет. Зачем это ему? Ведь и так есть кому действовать активно:
И… приде Святополкъ Киеву…и сѣдс на столѣ отца своего и стрыя своего.
Всё хорошо. Но —
— в се же время—
— сами собою, вестимо! —
— поидоша половцѣ на Рускую землю, слышавше яко умерлъ есть Всеволодъ, послаша послы къ Святополку о мирѣ. Святополкъ же, не здума с болшсю дружиною отнею и строя своего, но свѣтъ створи с пришедшими с нимъ, изоимавъ послы, всажа вь погребъ.
И что же такое сказали послы, что великий князь на такое нарушение международного права пошёл? Это в каком тоне, к примеру, должен был бы договариваться о мире с Россией посол Мишико Саакашвили, чтобы его не просто выслали — а немедленно в Лефортово определили?
Естественно, это было объявлением войны со стороны Святополка —
— слышавше же се, половцѣ почаша воевати.
И новый великий князь себя проявил вполне так, что понятны становятся сомнения Мономаха: может, наплевать да и занять стол Киевский? —
— Святополкъ же, слышавъ половцѣ, посла, прося мира, и не восхотѣша половцѣ мира, —
— почему-то, добавим мы, сардонически усмехаясь, —
— и пустиша по землѣ воююще.
Оно, конечно, гады степняки-кочевники. Но вот отчего-то никак не хотели с ними воевать киевские —
— мужи смыслспѣи: «Не кушайся противу имъ, яко мало имаши вой».
Кто это имеет мало воинов? Князь великий Киевский? Куда это они подевались?
Он же рече имъ: «Имѣю отрокъ своихъ 8 сотъ, иже могутъ противу имъ стати».
Чего-о? Это ж что за дружина для великого князя? Это ж не более чем личная гвардия, что он из Турова с собою привёл! А где полки киевские? Где народ? Тут, понимаешь, половцы прямо заедают, на Изюмском шляхе озоруют — ау великого князя воинов с гулькин нос? А все остальные лишь плечами пожимают?
Ой, не бывает так… Ой, авторитетный кто-то за кулисами всего этого стоит…
Вот кто — непонятно.
Олег — далеко. Да и… далеко. Что такое Тмутаракань? Про неё вон и поговорка-то соответствующая…
Но зато у Олега там — прямой контакт с половцами. А также — со всей приморской вольницей. И при этом — не достать его в Тьмутаракани этой, куда ворон и костей не заносил! Ежели у Олега мир с половцами — даже великокняжеское войско ничего с ним сделать не сможет.
А половцы у нас знаете кто по генетическому маркеру? —
— выявили 12-маркерный образец представителя рода Кипчак среднего жуза, который относится к R1b1b.
Родственники почти что.
А ещё у Олега интерес есть. Свали он Святополка — его очередь на трон наступает. Ради этого можно и посражаться. Особенно руками половцев. Они ж не Тьмутаракань разорять будут. А земли соперников. Особенно — ненавистного Владимира.
Но здесь-то и проблема начинается. Слишком далеко Олег от раскладов киевских. Политика — это ведь дело такое: пока руку на пульсе держишь — что-то значишь. А как отпустил — всё. А Олег не мог держать руку на пульсе. Его роль-то, в общем, — злого дядьки за степями, за морями, за горами и долами. Половцев злых на землю Русскую наводит, и вообще —
Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу кованіе
и стрелы по земли сеяше.
Не-ет, это кто-то поближе. И потише.
Начата же друзии несмысленѣи молвити: «Поиди, княже».
По чьему наущению говорили, интересно?
Смысленыи же глаголаху: «…пошлися къ брату своему Володимеру, дабы ти помоглъ».
Вот уже и зависит наш великий князь от Владимировой вооруженной силы. Не к Мономаху ли и ушли киевляне? Тогда с этим просто было: захотел боярин и отъехал к другому вождю.
Володимеръ же собра вой свои и посла по Ростислава, брата своего, до Переяславля, веля ему помогати Святополку.
Вот он уже и главнокомандующий.
И снова спор с великим князем:
…съзваша дружину свою на свѣтъ, хотяче поступити чересъ рѣку, и начата думати. И глаголаше Володимеръ, яко «Сд