Но давайте вспомним, что такое коприна.
В общем, это тот же шёлк. Только ординарный, что ли. Более тонкий. В сербохорватском языке сохранилось слово «копрена» — «вуаль, траурный креп, шелковый платок». Собственно, это слово больше всего и характеризует отличие «копринного» шёлка от «паволокового». Оно и происходит, согласно господствующей точке зрения, от «коприва» — «крапива». В седую старину из волокон крапивы ткали ткань, так что перенос этого термина на новооткрытую ткань многое говорит о её качестве. Об этом же говорит и её «целевой потребитель» — не аристократ, а скорее крепкий хозяин, с лёгким излишком денег. Средний класс, если по-нашему. У болгар до сего дня сохраняется новогодняя присказка-поздравление:
Сурва, сурва година, весела година!
Зелен клас на нива, голям грозд на лозе,
Жълт мамул на леса, червена ябълка в градина,
Пълна къща с коприна,
Живо-здраво догодина, догодина, до амина!
«Къща» это по-болгарски «дом». То есть пожелание отражает не некую экзотику, а вещь вполне доступную; но… всё же не слишком доступную. Во всяком случае, такую, обладание которой существенно для качества бытия, а приобретение — ощутимо для кошелька.
Но пс для истории. В смысле — не для летописцев. Эпизод с ко-припой для славян после победы над Царьградом — единственный в анналах, где упоминается этот материал.
Так что мы не ошибёмся, ежели сформулируем так: паволоки — это шёлк для парашютов, а коприна — для женских трусиков.
Собственно, после этого становится понятен уровень мореходной подготовки славян. Эти люди настолько не разбирались в мореплавании, что не умели соотносить силу ветра с крепостью материала для парусов. Второй вывод — славяне настолько не разбирались в драгоценных тканях, что не понимали разницу между шёлком дорогим, парадным, «эксклюзивным» — и обычным, «рулонным». Бельевым.
Можно себе представить, как веселились русы — кем бы они ни были, — видя, как славяне — кем бы они ни были — натягивают на мачты женские трусики!
«Кем бы ни были» славяне — не для того, чтобы их обидеть. Просто мы пока не знаем, кого именно имел в виду летописец. Ибо в поход князь Олег пошёл, взяв с собою тех самых —
— множество варяг, и словенъ, и чюдь, и словене, и кривичи, и мерю, и деревляны, и радимичи, и поляны, и сѣверо, и вятичи, и хорваты, и дулѣбы, и тиверци…
Список явно вставной, позднейший. И «славяне» два раза повторяются, и формула уж больно затверженная — вечно у летописца это: «совокупи вой многи» — и давай племена вставлять…
А теперь главный вопрос. А отчего, собственно, славянам предоставили лишь коприну?
Для этого надо вспомнить правила, которые в те годы существовали в том, что касается раздела добычи. У викингов они были несложны, и пет оснований полагать, что у русов дело было устроено сильно иначе.
Просто говоря, вся добыча делилась поровну между уцелевшими после битвы воинами. Деление шло по кораблям. Их экипаж, в зависимости от размеров плавсредства, составлял от двадцати до восьмидесяти человек. В среднем, считается, сорок — пятьдесят. Наш летописец как раз тоже говорит, что в том походе, о котором мы говорим, было по «сорок мужъ» на ладью.
Вождям — хёвдингам, походным ярлам — и кормчим причитались дополнительные доли. У всех это было по-разному, но обычно штурману шло 2–3 доли, а командиру — 3–5. Разумеется, с течением времени и оформлением командной должности в постоянный нобилитет доля вождей увеличивалась.
Но нам эти подробности не важны. Нам важно здесь одно: добыча на этот раз была разделена несправедливо. «Не даны славянам паруса из паволок!» И неважно, распределял ли князь ткань на паруса из «общака», либо экипажи сами придуривались с богатой добычей. Славянам НЕ ДАЛИ качественного шёлка даже ради парадного выхода из побеждённого города.
Вопрос: почему? Ответ возможен только один: потому, что не были в составе Руси. Доказали очевидное? То, что летописец и так нам сказал? А вот и нет. Летописец своею байкою о парусах доложил нам, что славян не было в числе воинов! Потому они и долю в добыче получили меньшую. Потому и подкузьмили их фронтовики подарком из кислого на разрыв шёлка. Потому и жалуются славяне, что кто-то — явно имеющий на то право — не дал им паволок.
Не заслужили.
А почему не заслужили? Разобраться в этом нам поможет свидетельство весьма сановного автора. Самого императора римского Константина. Высказавшегося не за очередным кубком на пиру, и не в стихах или другом произведении изящной художественной литературы. Нет, император оставил данное свидетельство ни больше ни меньше, как в инструкции по пользованию и управлению империей. Оставленной не далёким бессмысленным потомкам, а личному, родному сыну. То есть в документе не только сугубо практическом, но и с достаточно высоким грифом ответственности. А значит — достоверности.
И пишет император наш Константин в своём труде «Об управлении империей»:
9. О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь
… Славяне же, их пактиоты, а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии — рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство… снаряжают их.
Итак, славяне перед русами выступают в роли неких пактиотов. Кто это такие?
Вообще, термин «пактиот» имеет ряд значений: от «данника» до «союзника». Из вышеприведённого же отрывка можно уточнить следующее: это некие племенные (кривитеины, лендзанины) образования, участвующие в некоей заказанной и организованной русами работе. Работа эта оплачиваемая. Как на чей вкус, но, по-моему, это больше всего похоже на деятельность фирм-подрядчиков по договору с генеральным заказчиком. Ни данники, ни союзники.
Однако есть в этом отцовском послании сыну ещё один кусок, касающийся взаимоотношений между русами и славянами:
Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты[64] выходят со всеми росами[65] из Киава и отправляются в полюдия, что именуется «кружением»[66], а именно — в Славинии вервианов[67], другувитов[68], кривичей[69], севериев[70] и прочих славян[71], которые являются пактиотами росов[72]. Кормясь[73] там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля[74], когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав.
Чему это соответствует? Уже никак не отношениям «заказчик — подрядчик». Опять же как кому — а мне это напоминает обход подчинённых некой «бригаде» точек. Как в «Брате-1»: «Любит Чечен по рынку ходить, владения свои обозревать». Тут тебе и демонстрация власти, и сбор дани, и суд на месте. Скорый и справедливый: себе на пользу. Рэкет? Нет, уже не рэкет. Тут уже организация. Ещё не бизнес-структура с чётким делением на отделы и управления, с расписанными обязательствами, доходами-зарплатами и правилами поведения персонала. Но уже переходная ступень.
Вот и становится понятным уровень «пактиотства» славян: это подчинённые структуры в условиях бандитской иерархии. «Вы кому платите?» — «Да тут, «царицынские» приходят…» — «Теперь мне платить будете» — «А… Эти если придут?..» — «Скажете, что подо мной теперь ходите. Под Олегом Вещим».
Между прочим, ничего не придумано. Народ в старину попроще был, понаивнее. Так что наш летописец как на духу вышеозначенную сцену качественно и описал:
В год 6393 (885). Послал (Олег) к радимичам, спрашивая: «Кому даете дань?». Они же ответили: «Хазарам». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но платите мне».
Вот такие «пактиоты». Кои «под рукой» ходят. Не рабы, конечно. И даже не совсем подчинённые. Но обязанные делиться. И в этом смысле совершенно бесправные. Не хочешь мечом по кумполу? Делись! Не хочешь делиться? Получай мечом по кумполу — вдова поделится.
Понятно же, что не могли с такими «союзниками» делиться «быки» Олега Вещего, только что успешно ломанувшие Царьград. Конечно, славяне помогли с транспортом, поучаствовали в перевалке грузов и перетаскивании кораблей. Но на долю бойцов у них в добыче и претензий быть не может! Так, скинем что подешевле — всё ж тоже помощнички…
Ну а для тех, кому вольница бандитская основателя Русского государства не слишком по нутру, подберём другой аналог.
Вот говорит император Наполеон замечательные слова своим солдатам:
«Воины! Вот сражение, которого вы так желали. Победа в руках ваших: она нужна нам. Она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в отечество! Действуйте так, как действовали вы под Аустерлицем, при Фридланде, Витебске и под Смоленском, и позднее потомство вспомнит с гордостью о подвигах ваших в этот день и скажет о вас: и он был в великой битве под стенами Москвы!»
На другой же стороне Бородинского поля говорили слова не менее пафосные. Но реалисты, как известно, точили штыки, ворча сердито, кусая длинный ус.
А в это время третьи в темноте, при свете факелов, вгрызались лопатами в грунт, доканчивая возведение полевых укреплений и редутов для этих самых сердитых усачей. А когда раздался первый пушечный выстрел, эти люди выстроились в тылу у уже наточивших штыки, чтобы быть готовыми принять раненых. И вполне себя героически затем вели, бросаясь за ранеными в огонь, вытаскивая их чуть ли не из-под сапог французских гренадеров.
Вот только были они не солдатами. Их даже не включали в списки армии.
Ибо были они ополченцами…
Но позднее ситуация начала меняться. И эти перемены отразили былины. Они теперь вводят нас в мир богатырей русских, когда они уже стали именно русскими. Не русами, славянами или мерью-чудью — а приобрели вот то самое новое синтезное качество.