И это не сальная шутка. Так тогда и верили. Преступлением было то, что посягнули на женского рода собственность мужчины — отца или мужа. А понести дитя от могучего богатыря… Это даже почётно. Да хоть сказки русские вспомните.
Но командиру в любом случае, если он не хочет полной деморализации войска, приходится думать о том, как удержать военных от подобного рода увлекательных занятий. Вон позднее великий князь Ярослав не позаботился об этой стороне дела вовремя и —
— было у него множество варягов, и творили они насилие новгородцам и жёнам их. Новгородцы восстали и перебили варягов во дворе Поромоньем. И разгневался Ярослав, и пошёл в село Ракомо, сел там во дворе. И призвал к себе лучших мужей, которые перебили варягов, и, обманув их, перебил. /353/
Или, например, как переволочь эту массу вооруженных сорвиголов из Волхова, например, в Днепр? Ведь ещё местные люди на волоках сидят! И давно приспособились и обслуживать их, и защищать. И потому у тебя выбор простой: с ними или против них.
Предположим — против. Разметал ты «владельцев» одного волока. Воины у тебя хорошие — могут. Но значит, обратно ты по этому конкретному месту не пройдёшь. Завалы-засеки вместо ровного пути окажутся. Потаскай-ка кораблик на плечах или катках вопреки воле туземцев! Вон князь Святослав попробовал — потом долго чашей для вина печенежскому хану служил. Ну и что, что это случится много позже! Природу порогов и навигации через них время не отменяет. Разве только конкретика другая — конкретика того, как используют твой череп лесные лучники, в отличие от степных…
Да что там говорить, когда совсем недавно — во времена Крымской войны — происходили события, один в один иллюстрирующие то, что могут даже слабо вооружённые туземцы сделать против боевых судов и морской пехоты:
Поморы, вооружённые охотничьими ружьями, обстреливали высаживавшиеся с кораблей десанты моряков-мародёров, не давали им провизии, прятали в лесах скот, не шли на переговоры с врагом, прибегали к тактике партизанской войны. /331/
И ведь так ничего и не добились англо-французские агрессоры на Белом море!
Но даже если в самом лучшем случае ты этих «партизан» отловишь и перевешаешь… А дальше-то что?
Во-первых, опять же получается, что корабли придётся самому тянуть. Плюс — деревья на катки самому рубить-обтёсывать. Плюс груз на закорках перетаскивать.
А во-вторых, свято место пусто не бывает. И на следующий раз, когда ты здесь окажешься, тебя снова встретят стрелами. Ибо репутация у тебя уже будет подмочена. Так что если ты намереваешься ходить здесь не раз и не два — проще и для здоровья полезнее дать мзду малую ватажке местной, которая за то уж на себя все твои транспортные заботы возьмёт…
В общем, хочешь не хочешь, а надо договариваться с кем-то из местных, чтобы оказали содействие как в перевалке грузов, так и в замене плавсредств.
Вот что пишет, например, интересный автор, директор Института археологии Российской академии наук Николай Макаров, исследовавший Ухтомский волок возле Белого озера:
Начало «старому волоку» было положено около X века, когда небольшая группа колонистов построила маленькое, площадью всего 400 квадратных метров поселение на берегу Волоцкого озера.
…Формы керамики говорили о финно-угорском происхождении основателей волока.
…Много лепной керамики найдено на селищах Пиньшино II и III, богатый набор украшений той эпохи извлечен из могильника Погостище северо-восточнее Ухтомского волока. /272/
Украшений богатый набор — значит, не бедовали волочане!
На юго-восточной окраине деревни Волок начинается старая тележная дорога. Она соединяет Волоцкое и Долгое озера. Сначала идём по краю поля, пересекаем ручей. Этот переезд… местные называют «Мостище». Не иначе — был тут крепкий мост. Далее дорога идёт лесом. Её ширина составляет два-четыре метра. На стволах деревьев хорошо заметны старые «грани» — затёсы, отмечавшие повороты и служившие для обозначения основного пути. Сейчас старая дорога разбита тракторами. Но хорошо заметно, что проложена она была по ровным, сухим участкам, без крутых подъёмов и спусков, затруднявших перевозку грузов. Продвигаясь по заброшенному пути, мы пересекаем водораздел Каспийского и Белого моря. И всего через каких-нибудь два километра выходим к Долгому озеру!
Старая колея заканчивается у самой воды. Тут же на берегу лежат долблёные лодки-осиновки, оставленные местными рыбаками и охотниками. Как похожи по своей конструкции эти лодки с набитыми бортами на новгородские однодеревки XII века! Их фрагменты были найдены во время раскопок совсем недавно. Неподалёку от места, где по традиции оставляют лодки жители окрестных деревень, находится единственное на Долгом озере поселение XIII века. Присмотревшись, распознаём в подсыпке разбитой колеи пережжённые печные камни и фрагменты средневековой керамики…
В общем, даже простой переволок — это серьёзная операция, требующая соответствующей инфраструктуры. А значит, волоки тогда обязаны были представлять собой некие комплексы из средств обслуживания переброски кораблей, персонала, который этими средствами владеет, жилых комплексов для персонала, коммунальных служб этих комплексов, финансовых учреждений, которые всё это обслуживали, и, естественно, средств охраны, правопорядка и обороны комплексов. И даже в догосударственный период, до всякой княжеской или прочей власти, эти функции должны были выполняться хоть родом-племенем, хоть деревней, хоть засевшей на волоке ватагой. Когда дело требует организации, организация появится.
Ну и понятно, что смазкой для этой системы, чтобы она на детальки не разваливалась, являются деньги. Скажем, известно, что проход от Новгорода до Ладоги стоил три марки кун или пол-окорока, проезд вниз по Неве и обратно — 5 марок кун или окорок. А уж в глубине сибирских руд… э-э, кривичских лесов!
Вот каковы, к примеру, только налоговые обороты — и только одного волока. Правда, сведения содержатся в относительно поздней — 1585 года — «Писцовой книге ездовых дворцовых волостей и государевых оброчных угодий Белозерского уезда». Но данная картина от эпохи до эпохи принципиально не меняется — пока люди переволакиваются, до тех пор и платят. А государство уж свой алтын с исполнителей заберёт:
…А оброку дают с села Ухтомы 2 рубли да пошлин гривна. Да с Шубацкие волости оброку рубль и 22 алтына 2 деньги да пошлин 3 алтына без деньги. Да с волоцких деревень и починков, что были в пусте, оброку дают полтину да пошлин 5 денег.
Платить, конечно, не хотелось. И —
— …надо думать, новый волок белозерцы устроили, чтобы не платить крестьянам Шубацкой волости, села Ухтомы и волоцких деревень сборы за перевозку судов и товаров или, по крайней мере, уменьшить эти выплаты…
Но куда денешься! Одно дело — крестьяне одних деревень через волоки, принадлежащие другим, не пойдут. Все равны, все сами всё готовы сделать. А ежели большой караван с профессиональными купчинами идёт? Те же, повторюсь, катки под днище — поди их, наруби, обтеши, сучки убери, сам волок расчисти, товар выгрузи, да перевези, да телеги для этого сооруди, да пленников-рабов поохраняй, да оружие наготове держи — не дома находишься…
Да и лоцман нужен. А потому только естественно, когда археологи находят свидетельства того, что, например, на Волховском пути существовала целая корпорация лоцманов, которые переводили суда через пороги. А оплата их услуг проводилась в Гостинополье. Тут же происходила и выплата мыта или проезжей пошлины.
Иными словами, раз уж реки — дороги, то к ним, как к дорогам, стремилось и обслуживание тех, кто по ним передвигается. Via est vita ещё и не в философском, а в чисто утилитарном смысле: чтобы проехать, надо прожить, а чтобы прожить, надо прожевать. Пищу. И запить её. И желательно не только водою из самой речки.
Так что проблема — не добыть шкурок и рабов. Ты сильный, ты сможешь. Проблема — встроить себя и свою добычу в хозяйственный оборот. И желательно так, чтобы тебе за это ничего не было. Кроме прибыли. Иными словами, потребна сила, потребен закон, потребен обменный пункт. Вот в этом экономический смысл такой фактории.
И начальной Руси вообще.
В этом — и её политический смысл. Необходима становится власть, которая в состоянии обеспечить возможность обмена пушнины на орудия или предметы роскоши и защитить этот обмен.
Вспомним: даже Торольв с лопарями не мог себе позволить просто отобрать всё. Ибо понимали находники: вот, скажем, налетел ты на поселение, отнял бунд шкурок. А дальше что? А дальше все другие охотники и торговцы товар от тебя попрятали. И остался ты в дураках.
Но одно дело — оленевод северный. От него и нужно-то всего — мехов красивых, чтобы король порадовался. А на Востоке? На Руси? Где тебе нужно несравнимо больше — и мехов, и кораблей речных, и прохода через волоки, и прочих услуг транзитного и инфраструктурного характера? Здесь услуги местных носят такой характер, что не больно-то их отнимешь, услуги те. Скажем, того же лоцмана для прохода по волховским мелям ты уже не найдёшь, ежели перед тем кого обидел из его братии.
Впрочем, жизнь есть сосуществование взаимно зависимых белковых тел. А потому после пары неизбежных инцидентов взаимоприемлемый модус вивенди обязан был найтись. То есть новички этого транзита наверняка пытались — и не раз — прощупать местное население на податливость к насилию. Отсюда, скорее всего, и это настороженно-враждебное отношение к варягам, что красной нитью проходит через все рассказы о них. А вот ветераны походов за мехами и серебром наверняка вели себя цивилизованнее. И уверен: таких, знакомых, почти своих — их как-то отличали от новичков-чужаков-находников…
Итожим. Для обеспечения прохода через местные реки и волоки к местам, изобильным добычею, а от них — к местам, изобильным серебром, вначале с неизбежностью создаётся портовая инфраструктура.