Они все-таки нас обошли.
Взяли в кольцо с флангов и тыла. Когда, пригнувшись ниже панели, вжимаясь в сиденье, я попытался сдвинуть «Газель» с места – разбрызгивая остатки стекол, пули начали долбить кабину со всех сторон.
– Эй, уроды! – крикнул я, утирая кровь из рассеченной стеклом брови. – Если сейчас взорву груз – вам точно ни хрена не обломится!
Помогло.
Пальба затихла. И чей-то нагловато-безмятежный голос долетел из леса:
– В натуре непонятки вышли, пацаны! Оставьте тачку и валите на все четыре стороны. Мы не тронем!
Угу, «непонятки».
Зато Кид все понял правильно. Швырнул им в подарок еще одну «РГД-5». Сил у него уже было мало, и она разорвалась слишком близко – так что осколки зазвенели по бамперу.
Но получилось кстати. Я успел выехать на дорогу из кювета и резко сдать «Газель» назад.
Лишь несколько метров…
Машина почти пролетает их, подпрыгивая на ухабах. И все равно они кажутся бесконечными…
Справа стена леса светлеет. Просека! Я резко выворачиваю руль и, проломив кусты бампером, увожу «Газель» в лес.
Несколько пуль бьют по кабине. Но почти сразу пальба стихает. И к мерному гудению нашего двигателя добавляется новый звук – рев мотоциклетных моторов.
Выслали наперерез?
Автоматные очереди начинают грохотать где-то за спиной. Понятно, Кид отсекает мотоциклистов. Молодец, дает нам оторваться!
Еще километр я слышу его за спиной. А потом вдруг наступает тревожная, рвущая душу тишина – на несколько секунд. И следом – раскатистый, будто удар грома, взрыв.
Сильный. Намного сильнее, чем от одной гранаты…
Я судорожно, до белизны костяшек, сжимаю руль. И машинально начинаю вспоминать – сколько там, в мешке, оставалось?
Не меньше двух гранат плюс толовая шашка…
А еще перед глазами опять встает похожее на кровавую маску лицо Кида. И его последние слова: «Прости, Глеб!»
Может, это и выглядит глупо, но сейчас я шепчу:
– И ты прости… – оглядываюсь на бледного, как полотно, Ромку и приказываю: – Достань из аптечки инъектор – вколи себе один промедол. Возьми пластырь, вату – заклей рану… Пожалуйста, Ромка! Надо выжить – Кид этого хотел!
Мотоциклетные моторы позади становятся глуше.
Оторвались?
Или бандиты просто решили не связываться с добычей, которая слишком дорого им обходится?
Хочется верить. Хочется успокоить гулко стучащее в висках сердце…
Налетающий через разбитое стекло ветер холодит лицо, только я все равно уже взмок под курткой – хоть футболку выжимай! То и дело взвизгивают на ухабах рессоры, хрустят под колесами сучья поваленных деревьев, но я не сбавляю скорость.
Скорость – это наше единственное спасение!
Оглядываюсь на своего спутника. Ага, молодец – на полу кабины уже валяется использованный флакончик из-под обезболивающего. И несколько кусков ваты, пропитанных кровью. Сейчас, кусая губы, Ромка широким медицинским пластырем заклеивает дырку в животе.
Лицо у него чуть порозовело… или мне кажется?
Во всяком случае, думаю, печень не задета. Иначе бы он давно потерял сознание. Если выберемся – отвезу его в больницу, в соседнюю область. Там его подлатают!
Дождавшись, когда Ромка кончает возню с пластырем, я киваю на бардачок:
– Достань карту!
Я ведь понятия не имею, куда ведет просека, – и это плохо.
Ромка слабо кивает. Опускает задранную футболку, даже пытается заправить ее в штаны и лезет за картой…
Но раньше, чем он успевает открыть бардачок, я резко сбрасываю скорость. И, не заглушив электромотор, останавливаю фургон.
Несколько секунд всматриваюсь через разбитое стекло.
– Вот карта… – шепчет Ромка.
– Спасибо, уже не надо, – бормочу я.
Распахиваю дверцу, выпрыгиваю наружу. И иду вперед несколько метров – пока кроссовки не начинают проваливаться в болотную грязь.
Разросшаяся лоза. За ней – высокий тростник и вдали – темнеющее под ряской зеркало воды. Шелест камышей, дальний крик птицы, одинокий силуэт цапли в воздухе.
Место – почти идиллическое…
Хорошее для того, чтоб отдыхать, думать о вечном… И хрипло материться сквозь зубы!
Теперь ясно, почему мотоциклисты не особо гнали за нами по пятам.
На фига лететь по колдобинам, ежеминутно рискуя сломать шею?
Куда мы от них денемся!
Впереди болото, а по бокам от просеки чащоба, через которую – только на танке. Поваленные деревья, обвитые кустарником, чуть дальше – молодой ельник…
Десяток метров я прошел вдоль зарослей тростника. Словно еще не верил в очевидное. Потом пришел назад и сел на древний, рассохшийся пень.
Я сидел так минуты две. А мысли в голове кружились, как шумное, бестолковое воронье над павшим зверем. Кружились и возвращались к одному и тому же.
Идеальная западня! Нам не вырваться.
И что дальше? Развернуть «Газель» на тесной просеке и на полной скорости двинуться навстречу погоне?
Красиво. Очень! Жаль, недолго.
Второй раз шантаж взрывчаткой не проканает. Да, им удобнее было б сохранить «Газель» на ходу, но если нельзя иначе – сойдет и так. И кончится все в считаные секунды – пулей водителю или очередью по колесам.
Без вариантов…
Точнее, один имеется. Самый простой. Бросить машину с грузом, оставить раненого Ромку и удирать, спасая шкуру. Вдоль болота вполне можно уйти…
Думаю, именно на это они и рассчитывают.
Я криво усмехнулся. Медленно встал с пенька. Машинально потрогал рассеченную бровь – кажется, кровь уже не идет…
Оглянулся, вслушиваясь.
Ага. Нарастающий звук моторов. Легки на помине!
Значит, все уже решено?
Или не все…
– Что будем делать? – тихо спросил Ромка.
– Главное, сиди в кабине и не высовывайся, – ответил я. Сердце тревожной пташкой колотилось в груди, но голос прозвучал безмятежно. И это было правильно.
– Слышишь? Что бы ни случилось – просто сиди… – повторил я.
Вырубил двигатель «Газели» и забрал ключи с брелоком.
Те, кто двигались по нашему следу, были уже очень близко. Я понял это по тому, что рев моторов вдруг резко оборвался. Конечно, ведь, дальше им надо идти пешком – зарослями подкрадываясь к болоту…
То есть самое время – затевать разговор.
Я выждал немного, пока не уловил шорохи в кустах, и крикнул:
– Эй! Передайте вашему главному – у меня есть к нему пара слов!
Никто не ответил.
Еще минуту, лежа за пеньком, я вглядывался в чащобу. Потом оттуда долетел спокойный, уверенный голос:
– А я думал, ты уже слинял, фраерок. А ты, оказывается, совсем глупый…
– Фраерки не положили бы столько твоих шестерок!
Он ответил пренебрежительным смехом:
– Вот именно – шестерок. Чего их жалеть? Зато все нормальные пацаны – при мне! Так что бросай «волыну» и уходи. Даю десять секунд на размышление, я – пока добрый!
– Сперва потолкуем.
– И о чем нам толковать, фраерок? – судя по звуку, он пренебрежительно сплюнул.
– Сколько тебе обещали?
– Ты столько не заработаешь…
– Понтами вздумал мериться? Давай. У меня тут есть замечательная коробочка – с двумя кнопками. Если вдавить их одновременно и чуток подержать – ты больше ни хрена не получишь за груз. Даже ломаного цента!
Это была правда.
На брелоке действительно имелись две кнопки – красная и синяя. И сейчас мои пальцы почти касались их удобной поверхности из шершавой резины.
Он ответил не сразу и теперь не настолько уверенно:
– Блефуешь, фраерок? Как раньше, со взрывчаткой?
– Не блефую. А честно предупреждаю.
Несколько секунд длилось молчание. Потом опять зазвучал его голос – с совсем иной интонацией:
– Меня кличут Карен Седой. А ты что за гусь?
– Трикстер Тень.
Он хмыкнул:
– Тот, что обул на триста кусков Большого Аслана?
– На сто пятьдесят, – сухо поправил я.
– Да, честность – лучшая политика, – кажется, Седой усмехнулся. – А мы думали, здесь только идейные… Какие твои условия, Тень?
– У меня есть покупатель. И он заплатит больше твоих заказчиков.
– Больше миллиона? – в его интонациях прорезался интерес. «Клюнуло!» – подумал я и вслух озвучил:
– Три с половиной лимона, – и торопливо добавил: – Из них – один мой!
Он не ответил.
Я ждал, облизывая пересохшие губы.
Кругом царила безмятежность. Какая-то мелкая пичужка щебетала за спиной, и ветерок шелестел камышами. От болота веяло прохладой, но все равно было душно.
Я скинул кожаную куртку и ее подкладкой утер пот. В ближних зарослях хрустнула ветка. Я прищурился, всматриваясь, и ближе подвинул к себе взятую из бардачка «Газели» последнюю гранату.
А из кустов вдруг долетел задумчивый голос:
– Целый лимон – тебе одному? Жирно не будет?
Я криво усмехнулся – разговор пошел в нужном направлении. Но вслух я почти возмутился:
– Это мой покупатель. Без меня вам вообще ни хрена не светит!
– Ладно. Давай так – мы забираем груз. Ты приводишь барыгу. Честно делим бабки и разлетаемся, как птицы!
Хорошо. Он уже считает меня почти компаньоном, которого можно легко «кинуть». Пора закреплять эффект.
– Думаешь, если у тебя будет груз – ты и сам сумеешь договориться с заказчиком? – прочитал я его мысли.
Он засмеялся. А я холодно уточнил:
– Ты, видно, кое-что не уловил, Седой. Думаешь, главное – получить груз? Нет, намного труднее его продать… И при этом сохранить целой свою башку.
Где-то левее хрустнула веточка – может, какой мелкий зверек… а может, двуногие хищники уже пытаются обойти меня с фланга.
Я облизал губы и хрипло озвучил:
– Хотите получить бабки – не устраивайте дешевые игры!
Из зарослей передо мной послышалась какая-то возня, негромкая ругань. Кажется, о чем-то они спорили.
– И ты с нами не играй! – долетел вдруг оттуда новый голос, резкий и требовательный.
– Я честно изложил весь расклад…
– А что это за груз, за который отвалят такое сладкое лавэ? Сдается, пургу гонишь, фраерок…