А лицо Насти начинает розоветь.
– Там… по-моему, кто-то идёт, – тревожно прошептала Белка.
Ага. Вдали хрустнул осколок стекла.
Проклятие! Ещё хотя бы несколько минут…
Я вернулся к развалинам трансформаторной. Поднял серебряную ладанку. Пуля её чуть погнула. Но не пробила. И Око Дракона – уцелело внутри.
Хотя… Какая разница?
Теперь я знаю, что сила была не в артефакте – недаром сканеры показывали нулевую аномальность. Всё это время она была во мне… А Око Дракона лишь помогло её открыть.
Ту силу, что была и в моём отце…
– Твой амулет помог тебе справиться с упырём? – нарушил молчание Кид.
– Нет, – качнул я головой. – Думаю… это есть в каждом из нас.
И в нём тоже. Как и в тысячах, сотнях тысяч обыкновенных людей, у которых хватило духу бороться. В них во всех – эта сила…
Та, что однажды поможет нам победить!
– Глеб, а меня ты научишь? – прошептала Белка.
– Вряд ли. Я и сам, как видишь, ещё учусь…
Схватил «лазерку», автомат и добавил:
– Наверное, надо знать, ради чего живёшь. И тогда, со временем… А сейчас – не высовывайся!
Я двинулся к развалинам дома. Перешагнул через труп бандита, взлетел по ступеням, прошёл дом насквозь. Застыл у оконного проёма, вглядываясь в туман.
«Группа поддержки» Михи не заставила себя ждать.
Четыре…
Девять сталкеров в бронекостюмах с экзоскелетом!
«Неуязвимые»!
Они кажутся чуть медлительными, но я знаю, что в таком костюмчике можно и двадцать километров пробежать, не запыхавшись. А можно таскать рюкзаки по сто килограммов – пока хватит энергии в блоках мускульного усиления.
Одёжка – что надо! Пол-лимона стоит каждый комплект. Ясно, что ОКАМу очень важно получить Кида и Часовщика – группа захвата экипирована по высшему классу.
Если не знать, можно вообще принять их за боевых киборгов!
Матовые щитки шлемов скрывают лица. Автоматы и разрядники крепятся прямо к костюму…
А мой «АКМ» – бесполезная погремушка. Даже если буду стрелять в упор, мне не удастся «проковырять» их броню с нанопокрытием.
Говорят, именно «Неуязвимые» помогли дотла «эвакуировать» деревню у Нижегородской Зоны, когда с этим не справились обычные полицаи. Тогда пара ловкачей погибла и все равно не смогла их остановить…
А я смогу?
Нельзя надеяться на «ускорение». Я помню – «сверхспособности» пробуждаются максимум раз в сутки. И с отцом так было… И у меня в Москве – вечером я чудом спасся с дирижабля, а уже ночью едва не погиб от зубов упыря…
Придётся обходиться тем, что есть!
Я глянул на индикатор «лазерки» – почти полный боезапас. Но будет ли от неё толк? Их костюмчики вполне способны уберечь даже от краткого общения с плазмонами…
Посмотрим.
Как говорил Локки, изучая официанток в кафе, будем искать нетривиальные подходы!
Я достал из кармана шарики затмения.
Три штуки.
Должно хватить?
Аккуратно меняю диспозицию. Пригнувшись, делаю шаг к крайнему окну. На миг возникнув в его проёме, швыряю затмения под ноги сталкерам!
Хороший обзор – достоинство, не присущее бронекостюмам. Но меня замечают и открывают по окнам бешеную пальбу. Осколки бетона и деревянные щепки летают по комнате. Куски штукатурки сыплются на голову, пыль застилает глаза. А комочки свинца так хотят отыскать что-то живое – рикошетят и настойчиво долбят стены!
Несколько секунд это длится – страшно, невыносимо долго.
Проклятие!
«Неужели затмения не сработали?!» – мелькает отчаянная мысль.
И тут пальба стихает. Резко – словно по команде.
Хотя… Некому там командовать.
Никто бы и не услышал в плотной, гасящей звуки тьме – той, что окутала всё вокруг.
Разумеется, меня тоже накрыло.
Но их – сильнее! Шарики раскололись у них под ногами. И бронекостюм от этого не спасёт!
Сейчас они должны корчиться на земле вроде сонных раков – оглушённые, ослеплённые и контуженные. Ещё минут пять они будут в таком состоянии…
Я обязан успеть!
Вслепую нащупываю подоконник. И в обнимку с «лазеркой» перемахиваю через него.
Я помню – там не очень высоко, второй этаж. Мягко приземляюсь в густые заросли лопуха – хорошей травки, быстро засыхающей рядом с аномалиями. Осторожно иду к дороге.
Это непривычно – не слышать даже хрустнувшего под ногой стекла. Самый громкий звук в кромешной тьме – удары моего сердца. Но азимут я выбрал верно – помню эти осколки, разбросанные на асфальте.
Ага.
Вот и легкая вибрация подсказывает – моя цель близко!
А потом я улавливаю едва различимый аромат. Тот самый!
Пару лет назад встретил в Зоне сталкера, работавшего на одну крупную фирму – одет он был в точно такой бронекостюм. И точно так же пахла жидкость из системы охлаждения!
Там, у шеи, чуть ниже массивного шлема, есть небольшой раструб – оттуда воняет сильнее всего. Помню, мы много шутили по этому поводу. Мол, специальная система для отпугивания мутантов…
Делаю ещё шаг.
Едва не наступаю на упакованное в бронекостюм тело – оно слабо шевелится. Я ощупываю массивный нагрудник. И нахожу раструб!
Придвигаю к нему вплотную ствол лазерной винтовки, давлю спусковую гашетку…
Слабенькая вспышка озаряет тьму. Но тело окамовца отчаянно дёргается. И сразу затихает.
Вентиляционное отверстие – самое «хилое» место в американских бронекостюмах. Это мне ещё тот знакомый сталкер объяснил.
По запаху я нахожу и второго клиента…
Третьего…
Они малость очухались от контузии. Поднимаются и начинают вслепую палить из крупнокалиберных автоматов. Я чувствую это по вибрации, улавливаю во тьме едва различимые искорки выстрелов.
Пару раз пули задевают меня по касательной, обжигают кожу, вырывают клочья куртки.
Но я продолжаю своё дело.
Одного за другим ликвидирую «Неуязвимый» спецназ…
Говорят, есть такое китайское блюдо – улитки, запечённые в ракушках… Словно те улитки, враги жарятся в бронекостюмах, задыхаются, варятся живьём в кипящей системе охлаждения.
Наверное, я должен что-то испытывать?
Ведь там, под нанобронёй – скорее всего, не мутанты. Обычные люди…
Только я не ощущаю ничего – даже ненависть отгорела, обернулась чёрным пеплом. Я просто делаю опасную и трудную работу.
Чтоб жили мои товарищи и сестрёнка…
Чтоб моя девушка опять открыла глаза…
Чтоб сдохли опасные твари, возомнившие себя хозяевами Зоны, – сдохли все до единой! И плевать, что у них с набором хромосом! Плевать, какими они родились на свет.
Упыри – это не генетика. Это состояние души!
«Минус пять…»
Как там говорил Миха – не думать о несбыточном? Правильно, пусть поэты грезят. А я буду считать.
«Минус шесть…»
Счёт у меня большой. За отца, за всех погубленных трикстеров, за Вальку Кузнецова, за стариков Митрича, разорванных упырями!
И я буду вести эту бухгалтерию, пока хватит сил и фарта…
«Минус семь…»
Всё труднее отыскивать их в темноте.
Я выжидаю.
Есть! Слабый огонёк мелькнул, лицо обдало теплом – очередь прошла рядом!
Вот он где прячется…
Я крадусь, и в темноте касаюсь неровных бугров экзоскелета. Осязание – вот моё преимущество. Он-то ни хрена не чувствует в своём костюме – даже когда я нащупываю тот самый раструб вентиляции…
Поднимаю «лазерку». Наверное, всё-таки устал – потому что оружие неловко вздрагивает в моей руке. И я задеваю шлем спецназовца…
Мощный удар отбрасывает меня в сторону.
Отлетаю, ударившись головой. Вероятно, отключаюсь на минуту или больше.
Когда открываю глаза – четко различаю нависающий над собой силуэт фигуры в бронекостюме.
Я опять вижу! У меня кончается эффект затмения. А значит, скоро и окамовец сможет всё различать…
Или уже видит? Голова в шлеме с матовым щитком слегка поворачивается. Он делает шаг в мою сторону.
Я скашиваю взгляд. Где «лазерка»? Кажется, там что-то выглядывает из травы – метра за четыре от меня…
Я осторожно отползаю.
А он делает ещё шаг. Стрелять не собирается. Зачем? Я знаю, мускульное усиление работает. Одним движением он запросто может сломать мне хребет…
Я прыгаю к винтовке.
И не успеваю до неё дотянуться. Он хватает меня за куртку, легко, как пушинку, поднимает в воздух, хватает за шею и лицом разворачивает к себе.
Целых три секунды я, полузадушенный, болтаюсь, не доставая ногами до земли. А он внимательно изучает мою физиономию. Я помню, двоих им приказано взять живьём… Наверное, он ещё не очень хорошо видит после затмения…
Когда рассмотрит – просто чуть сильнее сожмёт пальцы!
Гулкий выстрел пронзает воздух.
Окамовец разжимает руку. Я падаю на траву.
Фигура в бронекостюме разворачивается. Посылает автоматную очередь в сторону дома.
Я ползу к винтовке, поднимаю её невыносимо тяжелый цилиндр… Всё расплывается перед глазами.
И шанс есть, только пока спецназовец ко мне спиной!
Но он не оборачивается.
Шагает к развалинам. А оттуда опять стреляют – короткими очередями по два патрона. Пули звякают о наноброню.
Окамовец двигает рукой. Длинная автоматная очередь взрезает стену, как нож…
Я вывожу куда надо пляшущую точку целеуказателя и давлю спуск.
Попал?!
Фигура спецназовца застывает, будто изваяние. Ещё несколько гулких выстрелов со стороны дома опрокидывают его на землю.
Я встаю и, пошатываясь, как пьяный, ковыляю к упакованному в броню телу.
Сажусь, шарю спереди под его шлемом – где там должна быть застёжка? Надо содрать с него эту «скорлупу» – содрать и убедиться, что я действительно его угробил!
Кто-то выпрыгивает из дома.
Я оглядываюсь.
Ага, вот и стрелок! Кид со своим мощным «носорогом» – даже сквозь дымку перед глазами я узнаю его высокую фигуру. Правое плечо перевязано, но, кажется, он – в порядке.
Опускается рядом. Совместными усилиями мы пытаемся снять шлем с окамовца.