ься в хороших отношениях с правительством Дёница. «Если они и примут чью-либо сторону, то это будет гросс-адмирал».
Принять сторону России означало связать себя с державой, чьи намерения были намного ясней, чем у англичан и американцев. Россия, считал Штельрехт, может позволить себе сохранить Германию в границах 1939 года. С другой стороны, западные державы не могут допустить существования 80-миллионной нации в самом сердце Европы, особенно учитывая ожидаемый постепенный вывод с континента американских войск.
Другим преимуществом советско-германского союза было то, что Россия являлась державой, «обреченной – с исторической точки зрения – на непродолжительное существование. До сих пор еще ни одна вторгшаяся из Азии сила не продержалась слишком долго».
К недостаткам пророссийского решения относилось то, что Германия не могла бы стать державой, построенной «на тевтонской основе», и что ей не позволили бы играть значительную роль в европейском балансе сил. Вместе с тем западные державы отчаянно нуждались в Германии «для сдерживания России». Мнение Штельрехта, что русские вполне способны прийти к соглашению с нацистским руководством, не помешало ему упомянуть о возможном биологическом ухудшении германской нации и истреблении ее элиты как об одном из недостатков принятия советской стороны. «С другой стороны, западные державы также могут вмешаться в биологический фонд Германии путем проведения кампании по ограничению рождаемости». И опять же, связь с Советами представляла собой еще одну угрозу, состоящую в том, что если в случае будущей войны Германия выступит на стороне России, то пострадают в основном западные области страны, тогда как в случае союза с Западом главный урон будет нанесен «менее значимым восточным территориям». Более того, Россия, скорее всего, не сможет прокормить население Германии во время войны.
«Хотя не похоже, – продолжал советник Дёница, – чтобы русские развязали новую войну в ближайшем будущем».
«Россия не станет торопиться с выходом к Атлантике; она может позволить себе тянуть время. Однако Америке придется использовать свои военные ресурсы, и она не может надолго их заморозить. Если Америка и Британия хотели принять быстрое решение, тогда оно было бы также и в интересах Германии – хотя оно отложилось бы до следующего года, поскольку подходящий момент для немедленного нападения упущен. В любом случае Германия не сможет долго смиряться с длительным разделом ее территории.
Россия коллективизировала бы сельское хозяйство Германии и ее частное производство, покончив со всей частной собственностью, тогда как западные державы, скорее всего, сохранили бы существующую структуру немецкого сельского хозяйства и промышленности. Однако в таком случае немецкое фермерство оказалось бы в столь же плачевном состоянии, как и до 1933 года, поскольку без правительственной поддержки оно не может и надеяться соперничать с западной экономической системой.
Вдобавок ко всему Россия могла бы перевезти все производства, такие как машиностроение, на свою территорию. Западные же державы могли бы достичь того же эффекта другими методами».
Более того, присоединившись к Западу, Германия не была бы отрезана от остального мира. В конечном счете Германия, как часть советской системы, стала бы страной, которая очень сильно отличалась бы от того «Фатерланда», который знали немцы. Тем не менее правительство Дёница поступит верно, тщательно изучив возможность достижения соглашения с русскими, в соответствии с чем советские «отношения с Германией могут быть улажены вполне приемлемым образом».
Снова взвесив все доводы, Штельрехт пришел к заключению, «что соглашения с Россией имели бы более серьезные недостатки, чем договоренности с западными державами». Он заканчивает свой анализ вопросом: «Но есть ли у нас в этом случае выбор?» К несчастью, у гросс-адмирала было слишком мало времени, чтобы вдаваться во все замысловатые за и против своего советника. Меморандум датирован 20 мая 1945 года. Три дня спустя все правительство Дёница оказалось арестованным британцами[132].
«Большая тройка» на Потсдамской конференции
Политические и экономические принципы, управляющие отношением к Германии в начальный период союзнического контроля:
<…>
14. В период оккупации Германия будет рассматриваться как единое целое. Для чего будет выработана единая политика.
<…>
16. Для введения и поддержания экономического контроля, установленного Контрольным Советом, будет создан немецкий административный аппарат, и на немецкие власти возлагается максимально полное осуществление и ответственность за такой контроль. <…>
2 августа 1945 г.
И. В. Сталин
Гарри С. Трумэн
К. Р. Эттли (архивы Keesing’s за 1945 г., с. 7363).
Соединенные Штаты
Окончательный план США по единой Германии:
«На предстоящей встрече с Черчиллем и Сталиным (в Потсдаме) я намеревался призвать к единому союзническому контролю (немецкого) правительства. Я был противником раздела Германии на несколько союзнических секторов» (Гарри С. Трумэн. 1945 – год решений. Лондон, 1955. С. 229).
Американский план по Берлину был связан с именами двух генералов – Эйзенхауэра, который с марта по май 1945 года расценивал Берлин как наименее важный из всех немецких городов, и Люсиуса Д. Клея[133], который в 1948 году был готов пойти на риск Третьей мировой войны ради западного сектора города.
Франция
Французский комментарий по принятому Потсдаме решению считать Германию единым целым:
«Некоторые из предложенных мер предусматривают политическое развитие Германии, о котором заранее невозможно сказать, будет ли оно соответствовать интересам мира в Европе и не затронет ли интересы других стран. Правительство Франции особенно обеспокоено восстановлением политических партий во всей Германии и созданием центральных административных аппаратов под руководством государственных секретарей, чья власть очевидно распространяется на всю территорию Германии, тогда как сама территория еще не определена. <…>
Правительство Франции не может дать санкций на восстановление центральной немецкой администрации на неопределенный срок» (из записки министра иностранных дел Временного правительства Французской Республики от 7 августа 1945 г. послам «Большой тройки». Цитируется по: Европейский архив IX. С. 6744).
Великобритания
«Термин «безоговорочная капитуляция» вовсе не означает, что Германия должна быть порабощена или уничтожена. Тем не менее это означает, что в момент капитуляции союзники не будут связаны с ней никакими договорами или обязательствами. Например, не будут рассматриваться любые вопросы о принадлежащем Германии по праву месте в Атлантической хартии. …Безоговорочная капитуляция означает, что у победителей развязаны руки. Что не предполагает, будто они имеют право действовать варварскими методами или вырвать Германию из семьи европейских народов» (речь Черчилля в палате общин 22 февраля 1944 г., архивы Keesing’s за 1944 г., с. 6277–6278).
Советский Союз
Окончательный и, наконец, официальный советский проект будущего Германии сформулировал не кто иной, как Вальтер Ульбрихт.
На съезде Национального совета Национального фронта 25 марта 1962 года он заявил, что в намерения СССР входило «преодоление германского империализма и милитаризма демократическим путем – посредством объединения рабочего класса и сплочения всех противников национал-социализма вокруг принципов Потсдамского соглашения».
Глава 20. Разделение
После прибытия 1, 2 и 3 июля передовых американских и британских частей они, вместе с французским контингентом, 4 июля вошли в свои сектора Берлина в соответствии с соглашением конференции главнокомандующих оккупационными армиями 29 июня.
В Далеме американцы заняли более половины жилых домов и приказали обитателям освободить свое жилье в течение двух часов. Население Берлина уведомлялось через объявления, что «братание» между американцами и немцами строго запрещено.
«Британцы, в белых гетрах и размахивая своими щегольскими тросточками, под звуки военного марша прошли по Курфюрстендамм. Если бы они еще задержались, я точно покончила бы с собой» (заявление берлинской художницы, которая до 1933 года состояла в Коммунистической партии Германии).