Во время гражданской войны у стен Царицына развернулась грандиозная битва красных и белых. Город был осажден войсками монархиста П.Н. Краснова. В последующем белые армии А.И. Деникина и А.В. Колчака упустили шанс соединиться в низовьях Волги, используя царицынское направление. (Колчак выступал за то, чтобы белые соединились на севере.) И это было символично – кадетствующие генералы проигнорировали не только царицынское направление, но и царское дело. Подними они знамя царизма, и красные были бы повержены.
Русскую державность, бой за которую проиграли белые, возродил Сталин, который был одним из руководителей обороны Царицына. Он же и совершил разгром безродного Интернационала в конце 30-х, парадоксальным образом подняв Белое знамя. Возможно, в те царицынские дни Сталин как-то проникся белыми энергиями своих врагов, соединив их, на благо державы, с красной энергетикой. Вождь СССР сделал красную империю наследницей царской России. И поэтому Царев город закономерно стал городом Сталина, Сталинградом.
Кстати, сам Сталин был категорически против переименования. В архивах хранится письмо Сталина секретарю Царицынского губкома ВКП(б) П.Б. Шеболдаеву. Вот его текст: «Я узнал, что Царицын хотят переименовать в Сталинград. Узнал также, что Минин (один из активных участников обороны Царицына в Гражданскую войну. – А.Е.) добивается его переименования в Мининград. Знаю также, что Вы отложили съезд Советов из-за моего неприезда, причем думаете произвести процедуру переименования в моем присутствии. Все это создает неловкое положение и для Вас, и особенно для меня. Очень прошу иметь в виду, что: 1) я не добивался и не добиваюсь переименования Царицына в Сталинград; 2) дело это начато без меня и помимо меня; 3) если так уж необходимо переименовать Царицын, назовите его Мининградом или как-нибудь иначе; 4) если уж слишком раззвонили насчет Сталинграда и теперь трудно Вам отказаться от начатого дела, не втягивайте меня в это дело и не требуйте моего присутствия на съезде советов, – иначе может получиться впечатление, что я добиваюсь переименования; 5) поверьте, товарищ, что я не добиваюсь ни славы, ни почета и не хотел бы, чтобы сложилось обратное впечатление» (публикация М. Леушина).
Однако выяснилось, что Шеболдаев уже успел раззвонить о переименовании, протолкнув это решение через городские и уездные съезды, а также заручился поддержкой им же и организованных «беспартийных рабочих собраний». Бесспорно, этот князек переименовывал Царицын в Сталинград, надеясь, что он и сам со временем сможет дать свое имя какому-нибудь городу. Пройдет девять лет, и сей подхалим станет активным участником антисталинского заговора регионалов на XVII съезде, прошедшем в 1934 году. (Тогда группа партийных олигархов предложит С.М. Кирову стать генсеком ЦК вместо Сталина.) Как очевидно, сам Иосиф Виссарионович вовсе не покушался на то, чтобы отнять царское имя у Царева града. Однако мистическим образом Царицын превратился в Сталинград, а интриган Шеболдаев выступил в роли этакого бессознательного проводника высшей воли.
В 40-е годы давний противник Сталина – Краснов вновь выступит в поход против большевизма – теперь уже в составе немецкой армии. Вермахт, разгромленный под Москвой, устремится на Волгу, стремясь захватить город Сталина. И это должно было стать символической смертью красной империи, стиранием ее главного – сталинского – имени с политической карты. Но теперь уже за Красновым не было никакой правды, ибо весь расклад поменялся. Коминтерновщина была разгромлена, а СССР прошел через огненное сталинское перерождение. И русско-германская война была выгодна только «англо-саксонским», западным демократиям.
Гитлер вел за собой немцев и других европейцев, думая, что он воспроизводит разгром Хазарского каганата, располагавшегося в низовьях Волги. На самом же деле он воспроизводил бунт европейских окраин против Царьграда, против Второго Рима. Некогда запад Европы был своеобразной периферией православной Византийской империи, считавшейся Вторым Римом. Так, франкские императоры из династии Меровингов признавали первенство Константинополя.
Историк и писатель в. Карпец пишет по этому поводу следующее: «…Заметим, что Хлодвиг получает именно от Византийского Императора титул «Августа» и, хотя и подчинялся по уставу Римскому первосвященнику, в своей внешней политике опирался прежде всего на Византию… Главным праздником годового цикла у Меровингов была святая Пасха, день Воскресения Христова – отсюда красные, червленые стяги Царского Дома – цвета пасхальных одежд и пасхального яйца… В castellum-ах же мажордомов… Пасху часто вообще не праздновали, ограничиваясь только Рождеством – но именно такова вообще латинская тенденция. Наиболее почитаемым меровингским святым был св. Дионисий Ареопагит, автор мистических сочинений, легших позднее в основу исихазма… Мажордомы же почитали прежде всего святого Петра – покровителя Римской кафедры».
В самом раннем средневековье Европа входила в «Византийское содружество наций», что, безусловно, оказывало на нее благотворное воздействие. Но потом Меровинги были устранены своими же мажордомами (управляющими), которые переориентировались с Царьграда на папскую курию. Тогда Запад отпал от Востока, став источником постоянных революций и потрясений. Он неоднократно пытался покорить Третий Рим, и Гитлер выступал всего лишь продолжателем этой политики. Но его армады были разбиты защитниками Сталинграда – так же как и под Москвой (Третьим Римом), а позже – и под Питером. Это должно было произойти. И это произошло.
Показательно, что покровителем и города на Волге, и города на Неве является св. Александр Невский – великий русский вождь, давший отпор Западу много столетий назад. Именно благодаря Невскому мы не попали в орбиту западного влияния, сохранив себя как православная страна, наследующая Византии. Если бы Запад подчинил себе Владимиро-Суздальскую Русь, то нас бы ожидал жесточайший прессинг, по сравнению с которым любой ордынский набег показался бы доброй сказочкой. Нас бы мяли и перемалывали, пропуская через европейскую мясорубку, пытаясь изжить наш «византизм». Европейские элиты были совершенно беспощадны по отношению к собственным народам, к своим же единоверцам. А уж православных русичей они, скорее всего, ликвидировали бы как народ, включив отдельных вестернизированных представителей в «семью братских народов».
Неудивительно, что образ Александра Невского сыграл такую важную мобилизационную и вдохновляющую роль во время Великой Отечественной войны.
Одним из проявлений красного неоязычества стал праздник Первого мая, торжественно отмечавшийся при большевиках (причем само его празднование претерпело существенную эволюцию). Первомай, если обращаться к его самым древним истоком, возник именно как религиозный, языческий праздник. В древней Италии он был посвящен богине Майе, которую почитали как покровительницу земли и плодородия. По ее имени, собственно говоря, и был назван месяц май. В первый день этого месяца древние италийцы приносили Майе жертву – с тем, чтобы весенний труд земледельца не пропал даром.
Этот же праздник был и у других индоевропейских народов. Славяне тоже отмечали 1 мая и посвящали его богине Живе. При этом они еще и праздновали 2 мая. Древний славянский аграрный календарь, который изображен на сосуде IV в. н. э., начинается со 2 мая. Тогда отмечался день первых ростков. Позже в народном сознании этот праздник отождествили с днем свв. Бориса и Глеба, который также отмечается 2 мая. (В 1071 году в этот день мощи злодейски убитых братьев были перенесены в новую церковь, построенную князем Изяславом Ярославичем в Вышгороде.) «На памятниках прикладного искусства XI–XII вв. изображения Бориса и Глеба очень единообразны: рядом с поясной фигурой обязательно помещалась идеограмма молодого ростка – «крин», – пишет академик Б.А. Рыбаков. – На цветных эмалевых колтах и киотцах нимбы их всегда заполнены зеленой эмалью. Плащи обоих юношей во всех случаях представляют собой как бы поле, покрытое условными схемами семян (круглые маленькие пятна) и молодых ростков – трехлистное растеньице, заключенное в сердцевидную рамку. Представляет интерес каменная иконка из Старой Рязани начала XIII в. Здесь одежды святых тоже покрыты символическим узором, но разным у каждого из братьев: у Бориса («Хлебника») плащ покрыт знаками семян, а подол одежды – символическим изображением пашни… Борис и Глеб надолго стали связаны в народных легендах и поверьях с земледелием и плодородием. На Украине записан целый ряд легенд о том, как Борис и Глеб в далекие сказочные времена запрягли злого змия в рало и пропахали на нем огромные Змиевы валы» («Язычество Древней Руси»).
Как видно, в народном сознании Борис и Глеб были отождествлены с каким-то древним богом – скорее всего, со Сварогом. Ведь это именно небесный кузнец Сварог подчинил Змея, использовав его на благо земледельцев.
В средние века древнеевропейский (правильнее даже сказать – индоевропейский) первомай получил некое темное измерение. В германских землях возникло представление о том, что в ночь с 30 апреля на 1 мая ведьмы, вместе со всякой нечистью, слетаются вокруг горы Броккен – для того, чтобы помешать весне, навести порчу на человека, скот и т. д. Эта ночь получила название Вальупургиевой – по имени святой Вальпургии, праздник которой отмечался 1 мая. (Возможно, что тут имели место быть какие-то осколки представлений о валькириях – девах-воительницах, летающих на крылатых конях. Их могли отождествить с ведьмами, летающими на метлах и вилах. К слову сказать, древние скандинавы отмечали первомай именно ночью.) Язычество превратилось в угасшую традицию, которая потеряла свою сакральную энергетику и стала вместилищем темных, оккультных энергий.
И, кстати, вот какое занятное совпадение – 30 апреля свел счеты с жизнью Гитлер. «Бесноватый фюрер», которого многие обвиняют в оккультизме, так и не встретил Первомай, который в Германии отмечали как День национального труда.