Упоминает он в своих воспоминаниях продемонстрированные им церкви Санта-Мария-Глориоза-дей-Фрари с Тицианом, Сан-Дзаккария с полотном Беллини, Дворец дожей с великолепными интерьерами и шедеврами и, конечно, главный художественный музей – Галерею Академии. На великородных дам все увиденное произвело неизгладимое впечатление, а Венеция заметно выделялась на фоне других городов, встречавшихся в путешествии.
Но не всегда местом встречи с Романовыми выступала Европа: находясь в России, Александр удостаивался чести быть приглашенным к великим княгиням и даже встречаться с императрицей – супругой Николая Второго – Александрой Федоровной по ее личному приглашению в Царское Село. Повод визита оказался весьма благородным: Александр отправлял ей свою акварель с видом Венеции для участия в ярмарке в пользу бедных, которая в настоящее время возвращена в Россию и хранится в Царскосельском музее.
Кстати, работы Волкова-Муромцева имелись в коллекции у некоторых родственников русских императоров. Так, внук Павла Первого – великий герцог Карл Александр Саксен-Веймар-Эйзенахский – сын дочери правителя России Марии Павловны и великого герцога Карла Фридриха, оказавшись в Венеции, навестил художника.
Он проявил интерес к акварелям и заприметил один вид Лондона среди многочисленных показанных творений. Волков, увидев это, предложил подарить понравившуюся акварель при весьма неожиданном условии: она не покинет дом герцога и никогда не будет отправлена на выставку. Александр Саксен-Веймар подарок принял, и, как затем призналась Волкову-Муромцеву его дочь, выполнил наказ: картина так и не покинула резиденцию. Потомок Павла с достоинством сдержал данное им слово.
Связь с императорским правящим домом дополнилась еще одним удивительным фактом: семья художника обладала коллекцией с личными вещами одной из самых легендарных женщин – Екатерины Второй! Как такая ценность, оказавшаяся затем в венецианском палаццо, попала к ним в руки?
Объяснение простое: когда царица скончалась и тело унесли из покоев в сопровождении сановников, в комнате остались пажи, решившие взять себе на память вещи любимой властительницы. Среди тех, кто занимал данный пост, оказался князь Александр Голицын, от него их и унаследовала жена дяди Александра.
Семейные реликвии на вес золота описывал дед живописца – Муромцев, а в перечне значились трости, дорогая шкатулка с приспособлениями для нанесения грима, полковые брюки, рубашка. Каталог перечисленных вещей регистрировался в Сенате, но ни изъять их из семейной усадьбы, ни продать не представлялось возможным до революций в России. В начале XX столетия экспонаты были вывезены в Европу, хранились в палаццо на Большом канале, а затем их поместили в банковский сейф в Швейцарии.
Также от родственников Волков получил в наследство усадьбу, где смог наконец, к большой личной радости, применить свои научные знания в сельском хозяйстве. Но недолго – в 1917 году владения оказались разоренными.
Что могло помочь ему справиться с подобной трагедией? Искусство, Венеция и, конечно, любовь. Ряд опубликованных документов подтверждают роман Волкова-Муромцева с восхитительной итальянской актрисой, купавшейся в мировых аплодисментах. Все, кто становился свидетелями ее талантов, считали игру волшебной, а саму женщину – невероятной, нежной и трепетной. Это Элеонора Дузе. Творческая, непрактичная личность, которую Александр всячески поддерживал и давал советы относительно финансов, гастролей, бытовых моментов, семейных и интимных переживаний. Он является автором ее знаменитого портрета, а принадлежащий Волкову-Муромцеву дворец на Большом канале стал пристанищем Элеоноры на несколько лет.
Повод принять у себя любимую женщину выглядел вполне пристойным. Она подыскивала себе жилье в Венеции и остановилась в прекрасном историческом дворце, именуемом «Дом Дездемоны». Но неожиданно палаццо оказалось непригодным для проживания, что несказанно расстроило актрису. Дузе не давали покоя певцы, по традиции удивлявшие по вечерам своими вокальными данными постояльцев отелей в надежде заработать. Одна из гостиниц как раз находилась рядом с выбранной квартирой.
Чувствительная и эмоциональная дама не могла выносить подобного шума, поэтому Волков как истинный джентльмен пришел на помощь и предложил в качестве места жительства свой – палаццо Барбаро-Волкофф. Там актриса задержалась на три года.
По прошествии времени, уже в начале ХХ века она попросит у своего друга и некогда любовника разрешения снова пожить в его доме и вернуться в благословенное прошлое. Однако переделки здания, осуществленные в годы ее отсутствия, изменили интерьер и не предоставляли возможности для удовлетворения подобной просьбы.
Великолепную Дузе, удостоенную при жизни прозвища «Божественная» (так называли и Микеланджело Буонарроти), Александр Волков переживет всего на четыре года. Он упокоится на греческом участке венецианского кладбища Сан-Микеле, а совсем скоро его соседом станет один из известнейших русских деятелей эпохи.
Впрочем, на знакомство с великими личностями Волкову-Муромцеву несказанно везло и при жизни: род Романовых, Ференц Лист, Рихард Вагнер и… Лев Толстой. Художник бывал у писателя в Ясной Поляне – знаменитой усадьбе, открытой всему миру.
В момент, когда там гостил владелец венецианского палаццо, компанию ему составляли американки, англичанин, директор Московской консерватории – гостеприимство дома казалось исключительным, а о широкой душе и радушии хозяев было хорошо известно.
Вся большая компания находила занятие по душе – они общались, гуляли по лесу, играли в игры, слушали музыку, устраивали чаепития и даже дискутировали о знакомом Волкова – Рихарде Вагнере.
Однако соседями на грустном островном кладбище Сан-Микеле для Александра станут не только его родственники, но и сам импресарио Сергей Дягилев, на могилу которого до сих пор регулярно приносят цветы и пуанты. Его захоронение, как и находящаяся на том же греческом участке плита Стравинского, привлекает любителей истории и культуры со всего света.
Но практически никто не замечает надгробия с читаемым гербом слева от светлого постамента Сергея Павловича. На нем латиницей проступает русское имя – Александр Николаевич Волков-Муромцев. А ведь помимо мало кому говорящего имени можно с уважением добавить следующий послужной список: здесь покоится русский, петербургский дворянин, ученый, агроном, вице-президент Красного Креста, художник, автор статей по искусству, знакомый Вагнера, Листа и Толстого, любимый мужчина Элеоноры Дузе, венецианец и, наконец, владелец прекрасного дворца на престижном Большом канале со странным на итальянский слух названием – палаццо Барбаро-Волкофф.
7Отель «Даниэли», роковая страсть и «Спящая красавица» Венеции
Неразделенная любовь так же отличается от любви взаимной, как заблуждение от истины.
Скульптура на могиле Софьи Каиленской
От Дворца дожей это третье по счету здание на Славянской набережной – Riva degli Schiavoni. Глаз выхватывает его еще издали – красный фасад, золотые буквы, симметричная гармония, типичные стрельчатые окна и арки, словно сестры-близнецы, повторяющие рисунок тех, что украшают соседний дворец правителя.
Заложенные масштабы указывают на состоятельность его создателей – семьи Дандоло, подарившей Венеции четырех дожей, а выходящие нынче из дверей элегантные дамы и господа – об уровне звездности гостиницы, существующей по престижному адресу уже двести лет.
Сначала она именовалась «Королевский отель» (Albergo Reale), оправдав название практически сразу, когда приняла у себя властителя Пруссии, а нынче любима как «Даниэли» – в честь человека, поднявшего уровень гостеприимства в Венеции на новую высоту.
Джузеппе Даль Ниэли, также известный нам по локанде «Белый лев», стал своим в Венеции с восьмилетнего возраста.
Будучи родом из городка под Порденоне (сейчас регион Фриули-Венеция-Джулия), он приехал в Царицу Адриатики вместе с дядей на заработки, чтобы остаться в романтичном городе каналов на всю жизнь.
У молодого человека оказался врожденный талант к гостиничному бизнесу, амбициозный нрав, смекалка и море энергии, что позволило ему совершить впечатляющий социальный скачок до владельца престижного и хорошо налаженного дела.
Впрочем, начал он с кафе. Открыл заведение вместе с супругой через некоторое время после свадьбы недалеко от церкви Сан-Самуэле в самом центральном районе – сестьере Сан-Марко. Затем пришло время взять в свои руки управление переехавшим в палаццо Кавалли прославленным отелем «Белый лев», после смены здания ставшим заметно скромнее.
Однако благодаря новому владельцу смена локации никак не помешала успеху, и желающих остановиться в «Leon Bianco» насчитывалось внушительное количество. Большинство из гостей, судя по документам, – иностранцы. Например, английский классик Шелли с женой Мэри. Секрет в том, что Даль Ниэли догадался делать рекламу своего отеля за рубежом, привлекая состоятельных гостей со всего Старого Света.
Вдохновленный собственными свершениями, Джузеппе решился на расширение и получил великолепный шанс: взять в аренду один этаж в палаццо Дандоло, что был картинно расположен недалеко от площади Святого Марка с завидной панорамой на палладианский остров Святого Георгия и протяженную лагуну.
Здание конца XV века изначально принадлежало знатному и влиятельному роду Дандоло – одной из 12 семей – основателей Светлейшей. Многие его славные мужи украсили собою летопись любимой республики, но особенно выделяется дож Энрико Дандоло – прагматичный, властный слепец, инициировавший кровавый и смертельно ранивший Византию Четвертый крестовый поход.
По иронии судьбы, старик, проживший рекордные для эпохи Средневековья 98 лет, похоронен в соборе Святой Софии в бывшем Константинополе – столице Византийской империи, против которой он направлял свой меч, гнев, галеры и войска.