Впрочем, тема захоронений витает не только над островом-кладбищем, она касается всей Венеции, ведь в Средние века умершие обретали пристанище в капеллах, церквях, садах в пределах населенного пункта. Столь нелюбимый венецианцами Наполеон, завершивший существование сдавшей позиции Республики Святого Марка, положил начало традиции организованного захоронения вне города, издав соответствующий указ. Под возникшие нужды выделили острова – Сан-Кристофоро-делла-Паче и Сан-Микеле, позже соединенные вместе и ставшие общим городским кладбищем в середине XIX века. Существует оно и по сей день.
До того как превратиться в венецианское царство мертвых, остров был занят монастырем, где молился будущий папа Римский – Григорий XVI, что получит в подарок легендарный «Хаос» Ивана Айвазовского, и творил знаменитый космограф – брат Мауро. Период жизни последнего относится к середине XV века и окутан многочисленными тайнами.
На острове у монаха имелась своя мастерская, где создавались карты и атласы великолепного качества, отличавшиеся поразительной географической точностью. Остается загадкой, каким образом человек, никогда не покидавший монастырь, мог создавать подобные творения. Есть предположения о его прекрасном образном мышлении, что позволяло после бесед с путешественниками и анализа соответствующих документов грамотно переносить полученные знания на бумагу. Но существует и мистическая версия происхождения точнейших карт эпохи Возрождения, согласно которой брат Мауро использовал сны Люцифера для географического исследования мира. Якобы монах обладал талантом проецировать его видения на тучи в ненастную погоду для изучения границ стран и очертаний континентов.
Возможно, в качестве расплаты за секретное пользование дремами хозяина преисподней остров превратился в кладбище, одно из самых грустных и унылых мест Светлейшей.
Конечно, большая часть могил на Сан-Микеле принадлежит венецианцам и итальянцам, но, проходя мимо каменных надгробий, нет-нет да встретишь идущую из глубины веков пропитанную влажностью и зеленоватой плесенью полустертую непривычную для местных кириллицу. О наиболее знаменитых русских на острове-погосте большинство наслышано: Сергей Дягилев, Игорь Стравинский с супругой, Иосиф Бродский, Петр Вайль…
Эти безгранично любившие Венецию личности – лишь часть сонма душ упокоенных здесь подданных империи, СССР и России, при жизни рассеянных по всему свету. Объединяют их теплые чувства к Венеции, связь с нею при жизни, а иногда и настигшая в городе на воде смерть. Большинство навечно остались на небольшом острове кипарисов и тишины – Сан-Микеле, в его православной части, появившейся тоже не случайно.
Заслуги греческих военных, что несли свою службу на благо Царицы Адриатики, позволили приобрести православному народу на католических землях ряд преимуществ. Первое и наиболее знаковое – долгожданная возможность построить храм: место для ритуалов, культа, духовной жизни. Соответственно, требовалась и своя земля на венецианском кладбище, что даровали благодаря военным доблестям и отличиям.
В церкви Сан-Джордо-дей-Гречи, относившейся к XVI веку, периодически появлялись и русские, также совершавшие таинства: причастие, крещение, отпевание, вслед за которым тело усопшего отправлялось на православный греческий участок на городском кладбище.
Приезжая на остров почтить их память и гуляя среди надгробий, обнаруживаешь, что в лагуне встречаются захоронения не только прошлых веков, но и нового тысячелетия. Например, актрисы и балерины Сирены Аджемовой, жившей с 1990-х годов в Италии.
Дама танцевала в балете Монте-Карло, училась в Парижской консерватории, в студии Матильды Кшесинской, украсила собой кинематограф, появившись в фильмах «Танцовщица из Марракеша» и «То, бабушка умерла», выступала в американском «Метрополитен-опера», а заслуженный покой обрела в Венеции.
Или Петр Вайль – русский писатель, как гласят итальянские буквы на его плите в колумбарии. Автор множества произведений, прежде всего «Гения места», журналист, член-основатель Академии русской современной словесности, лауреат различных премий, знакомый Иосифа Бродского.
Родился в Риге, в 1970-е иммигрировал в Америку, где работал в нью-йоркском отделении русской службы радио «Свобода», сотрудничал с различными изданиями, а в конце жизни перебрался в Чехию, где и скончался. Похоронен в Венеции на том же кладбище, что и Стравинский с Дягилевым, о которых рассказывал в цикле телепередач «Гений места», находясь на Сан-Микеле. Знал ли он в тот момент, что Царица Адриатики сделает их соседями на пути в загробный мир? Предполагал ли Вайль, что и Иосиф Александрович Бродский, к произведениям которого он составлял предисловия, окажется рядом? И что оба они, смиренно оставив мир в разных точках географической карты, встретятся именно в Венеции?
Если в случае Вайля и Бродского их прах специально переправляли в любимый город на воде, то имело место и противоположное: когда смерть настигала в Светлейшей, но тело предавали земле в совершенно другом месте.
Так произошло с внучкой легендарного фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова – Дарьей Фикельмон, детство которой пестрило яркими красками Италии, а среди друзей значились потомки аристократических семей. Выйдя замуж за посланника австрийского императора Карла Фикельмона, Дарья большую часть жизни провела в Европе, периодически наведываясь в родную Россию. В одну из поездок они с сестрой и матерью удостоились неофициального визита императора Александра I и разговаривали с ним как с частным лицом, что являлось нетипичным с точки зрения строгого придворного этикета. Привыкшая с детства к общению с людьми высокого уровня и благородного происхождения, она относилась к правителю с уважением и восторгом, а радостными эмоциями от августейшей встречи делилась в личных записках.
Есть мнение, основанное на переписке Романова и Фикельмон, будто бы Александр некоторое время был увлечен очаровательной внучкой фельдмаршала. Однако, возможно, симпатию к Дарье испытывал не только властитель Российской империи.
По версии, существующей более века (с которой, впрочем, не согласны большинство исследователей), у дамы имелась предполагаемая связь со светилом русской поэзии – Александром Пушкиным – в то время, когда ее супруг получил должность Венского посла в Петербурге. В источниках, ее породивших, нет прямого указания имени госпожи Фикельмон, но есть косвенные свидетельства. А одно тайное свидание с женщиной, имени которой Александр Сергеевич деликатно не называет, отражено в произведении «Пиковая дама».
Как бы то ни было, петербургский период с его тайнами остался за семью печатями, а семья Фикельмон стала часто появляться в Венеции, где обосновалась в купленном палаццо Клари, выходящем фасадом на канал Джудекка.
Что супруг Дарьи Федоровны, что, вероятнее всего, и она сама, пережившая мужа на шесть лет, скончались в городе на воде в середине XIX века. Но их останки из Италии направились в Чехию, чтобы занять свое место в семейном склепе близ Теплице.
Еще одна смерть подданного Российской империи вызвала в Венеции большой резонанс. Она фигурировала в газетах и обсуждалась практически на каждом шагу. Речь о графе Павле Комаровском – жертве убийства, спланированного коварной и роковой Марией Тарновской из меркантильных соображений. Не лишним будет напомнить в нескольких словах будоражущую историю «Черного ангела».
В нее влюблялись родственники мужа, соседи, бароны, дворяне, графы и адвокаты – мужчины без финансового состояния Марию Николаевну не привлекали. Одни из-за нее оканчивали жизнь самоубийством, другие в порыве страсти покидали жен и детей, третьи оставляли соблазнительнице свои деньги в качестве наследства.
Познакомившись с графом Павлом Комаровским, незамедлительно попавшим под ее чары, она становится его возлюбленной, мечтая о предполагаемых многотысячных счетах нового поклонника. Впрочем, выходить замуж Тарновская передумала и с уже имеющимся любовником, адвокатом Прилуковым, Мария задумывает убийство ничего не ведающего жениха. В качестве исполнителя назначается некто Наумов, потерявший от нее рассудок и готовый выполнять любые требования своей госпожи.
В назначенный день 4 сентября 1907 года в выбранном для будущей счастливой совместной жизни палаццо в Венеции Павел Комаровский был серьезно ранен из револьвера, а затем доставлен в местную больницу. Несмотря на имеющиеся надежды, трагедии избежать не удалось: из-за всего пережитого мужчина отдал Богу душу. После его смерти скандал не утих: открыли нашумевшее «Русское дело», длившееся более двух лет, собиравшее неизменный аншлаг на слушаниях и окончившееся приговором практически для всех участников и организаторов. А Комаровский, желавший отыскать в Венеции счастье, но нашедший верную смерть, обрел покой подальше от ставших для него предательски губительными лагунных вод.
В отличие от него, на Сан-Микеле остались те, кто умер по естественным причинам: художник Александр Волков-Муромцев, писавший прекрасные виды Серениссимы, друг и любовник актрисы Элеоноры Дузе, знавший лично Рихарда Вагнера и великих княгинь; фаворитка императора Николая I, предположительно родившая ему дочь, жена представителя благородного рода Трубецких – Екатерина, урожденная Мусина-Пушкина; Анна Багратион – двоюродная сестра Николая Мартынова – убийцы Михаила Юрьевича Лермонтова; Екатерина – супруга самого полководца Петра Багратиона; искусствовед Николай Иванов – преподаватель в венецианском университете Ка' Фоскари, автор исследований о великих деятелях итальянского искусства: Микеланджело, Палладио, Рафаэле и Канове.
Возможно, он оценил бы одно эффектное надгробие на Сан-Микеле с бронзовой фигурой словно бы спящей девушки. Часто в ее изящную ладонь вкладывают живой цветок – свежий, нежный и прекрасный, как она сама. Это могила Софьи Каиленской – дамы, чье самоубийство в роскошном номере отеля «Даниэли» на набережной Рива-дельи-Скьявони не на шутку взволновало город.