Однако постройка на деле имеет более давнюю историю, а ее часть относится к эпохе Возрождения. Немой свидетель – колонна, спрятанная во дворике, который используют для практических и технических целей сотрудники находящегося здесь в данный момент отеля-пансиона «Академия».
Если удастся туда проникнуть, то вы своими глазами увидите впечатанную в камень на века дату – 1584 год. Чем он значим для хозяев и по какой причине они приняли решение вписать в историю эти цифры, неизвестно. Но дата может указывать на возраст колонны, что предваряла собой вход в дом. Сам же портик, что она поддерживает, по уверениям нынешних владельцев, еще древнее. И так как здание не отличалось большими размерами, назрела необходимость в расширении – ансамбль дополнила вилла Мараведже, в конце XVIII века приютившая русских.
Впрочем, не все оказалось так радужно. Семен и Екатерина Воронцовы начали приводить новую недвижимость в порядок, но первая же зима в Венеции обернулась трагедией и стала последней. Холод, сковавший город, настигал супругов и дома, где отсутствовали двойные оконные рамы и трубы в комнатах. Неизменная для лагуны влажность проникала до костей и лишь усиливала и без того низкие градусы на улице. Здоровье бывшей фрейлины пошатнулось.
В надежде на улучшение состояния она с детьми переселилась в тосканскую Пизу, более мягкую по условиям, но тепло и морской воздух не возымели должного эффекта. Уже в августе 1784 года графиня скончалась от чахотки. Ее тело привезли в Венецию и похоронили в греческой церкви Святого Георгия – могила жены консула первая слева в ряду четырех перед иконостасом. На посеревшей плите хорошо различимы выведенные латиницей буквы – Екатерина, в замужестве Воронцова, покоится с девичьей фамилией – Сенявина.
Ее неутешный супруг был переведен послом в Лондон, а вилла Мараведже тем временем приняла новых гостей – Алексея и Варвару-Юлию Криденер, продолживших трудиться на дипломатической ниве.
В 1784 году супружеская пара приехала в Венецию – город романтики, искусства и каналов, где им предстояло провести следующие несколько лет. Тогда и случилась любопытная история, отразившаяся отголосками в некоторых литературных произведениях эпохи. Разумеется, дело касалось любви, а главной героиней, волновавшей мужские сердца, предстояло стать жене нового главы консульства.
Александр Стахиев, секретарь барона Криденера, опрометчиво влюбился в его очаровательную спутницу жизни. Благовоспитанный юноша, оказавшись в неловком положении, не мог ни выразить своих чувств из уважения к начальнику, ни запретить себе мечтать о взаимности. В итоге молодой человек, вспомнив старую русскую пословицу «с глаз долой – из сердца вон», оставил Венецию в надежде покончить со своей страстью.
Но мучившая Александра совесть вынудила быть откровенным с Алексеем Криденером и признаться как на духу в одержимости его юной супругой.
Консул не только понял и простил Стахиева, оценив благородство и смелость, но и не стал препятствовать его дальнейшей, совместной с ним дипломатической деятельности.
Что же касается предмета воздыханий, то баронесса Варвара-Юлия могла не догадываться о тайном поклоннике, работавшем бок о бок с мужем. Однако как на самом деле сложились ее отношения с секретарем русского посольства, можно лишь гадать. Ведь, будучи писательницей, некоторое время спустя, в начале XIX века она создала роман «Валери», где любовный сюжет явно повторял события, случившиеся на вилле Мараведже и долгое время не предававшиеся огласке.
В ее произведении граф, по возрасту соответствующий годам ее мужа, отправляется в качестве посла в Венецию. Фигурирует и Густав де Линар – молодой человек, фактически ставший для него сыном. В городе на воде тот влюбляется в жену своего покровителя – Валери, героине произведения 16 лет – чуть меньше, чем автору в то время, когда имела место ее собственная история.
Итак, Густав делится своими чувствами с другом, но не считает возможным признаться ни приемному отцу, ни любимой женщине. В нерешительности он сбегает от навязчивых мыслей из Венеции, скрываясь в тихой ломбардской деревне. Казалось бы, расстояние должно охладить пыл и отрезвить рассудок. Но уединение не приносит облегчения. Любовь, перевернувшая весь мир молодого мужчины, продолжает властвовать над умом и сердцем денно и нощно.
Тогда его друг, посвященный в сердечные тайны и обеспокоенный сложившейся ситуацией, решает поведать правду графу. Вопреки ожиданиям, откровенность не способствовала счастливому завершению пикантной темы. Приемный отец находит Густава, но душа и тело юноши уже настолько истощены переживаниями, что он испускает последний вздох у него на руках. Драма, ничем не уступающая прославленным Ромео и Джульетте!
Конечно, сюжет литературного произведения, окрашенного духом трагизма и сентиментальности, отличался от фактов, имевших место в Венеции. Впрочем, семейная жизнь русского дипломата вскоре дала трещину: супруги Криденер разошлись, и, несмотря на присутствие кавалеров в жизни путешествовавшей по Европе баронессы, иногда случались временные воссоединения и следовавшие за ними расставания с бывшим мужем.
Однако Республика Святого Марка сделала свое дело – созданное Варварой-Юлией произведение приобрело заметную славу. Во многом за счет саморекламы, грамотной популяризации книги и оплаченной положительной критике. Но не только. Благоприятно отозвались о романе важные для культуры личности, в числе которых значился крупный писатель, представитель романтизма – сам Франсуа Рене де Шатобриан.
В дальнейшем баронессе стало уже не до литературы: она обратилась в веру, занялась активным проповедованием и изречением сложных предсказаний, а ее мистический настрой оказал влияние на императора Александра Первого, с которым Криденер встречалась лично. Закончила она жизнь в Крыму, но Венеция и яркие годы замужества, безусловно, во многом повлияли на тогда еще молодую женщину – подданную Российской империи.
В какой-то мере, герои ее романа перейдут на страницы легендарного произведения – «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина. Например, многострадальный влюбленный Густав де Линар из ее «Валери». А первое русское консульство – вилла Мараведже, где произошли реальные события, что легли в основу творения, продолжит оставаться связующим звеном между Россией и Венецией даже после того, как республика прекратит свое существование при Наполеоне Бонапарте, а империя погибнет, проживая революцию.
Как уверил меня директор располагающегося в здании пансиона «Академия», во времена его юности ремесленник по соседству еще хорошо помнил русских и их сложную речь. Вероятнее всего, вилла оставалась оплотом русской культуры и политики в период между двумя мировыми войнами.
И пусть след нашего народа так или иначе присутствует на вилле Мараведже до сих пор, с середины прошлого века она стала отелем. Хотя сначала практиковалась иная форма гостеприимства – пансион, а главной клиентурой значилась венецианская аристократия.
Дело в том, что в определенные моменты холодного сезона проживать в собственном палаццо им оказывалось слишком накладно и неудобно. Проще снять комнаты в пансионе, не печалиться о расходах, иметь все необходимые условия, прекрасную компанию и теплый обед в придачу. К слову, режим «пансиона», зафиксированный в гостиничном деле, в своем первоначальном виде тоже имел на вилле Мараведже логическое завершение. «Академия» превратилась в отель, оставив слово «пансион» лишь в своем названии на память.
Здание, укромно расположенное у канала и имеющее два собственных сада (большая редкость для Венеции!), успели полюбить многие знаменитости. В «Академии» останавливались члены Бельгийской королевской семьи, актер Роберт Де Ниро, английская аристократия, кузина покойной королевы Елизаветы Второй, Дэвид Гилмор из группы Pink Floyd, писатели, режиссеры и даже Марио Монти – в прошлом председатель совета министров Италии. Политик гостил в пансионе до своего громкого назначения, а получив серьезную должность, не стал изменять правилам, продолжая выбирать однажды понравившееся место для своих путешествий в Венецию.
Особенно запомнился работникам бесподобный итальянский актер – Марчелло Мастроянни. В «Академии» он останавливался вместе с режиссером и частью съемочной группы во время создания ленты «Две жизни Маттиа Паскаля». Прожив в пансионе почти неделю, он обаял всех утонченностью, уважением к людям, спокойствием, галантностью, истинным поведением джентльмена. Марчелло одинаково вежливо и благородно общался с режиссером, официантом, уборщицей. Его деликатность и такт до сих пор вызывают улыбку у сотрудников пансиона «Академия», стоит лишь упомянуть фамилию Мастроянни.
Еще один милый и неформальный случай имел место с народной любимицей принцессой Дианой. После свадьбы с Чарльзом они оказались в Венеции и были приглашены в соседний с отелем дворец Рокка. В «Академии» же в тот момент жил парикмахер леди Ди, придумавший ее фирменную стрижку, – Ричард Далтон.
Увидев друг друга с балконов, они по-дружески замахали руками. Этим ответным жестом принцесса проявила эмоциональность, выходившую за рамки придворного этикета. Тогда Диана испытывала радость от встречи, окружающей красоты, возможно, новых перспектив собственной жизни. К тому же чопорная Англия была далеко, а бурлящий ритм солнечной Италии лишь способствовал яркому выражению чувств и жестикуляции.
В тот день на другом берегу канала случайные свидетели запомнили улыбающуюся Диану Спенсер, радующуюся мимолетной встрече со своим парикмахером.
Так что список почитателей у пансиона «Академия» внушительный.
Главный же русский гость многим уже хорошо знаком – Нобелевский лауреат по литературе, писатель и профессор Иосиф Александрович Бродский, похороненный на острове-кладбище Сан-Микеле. Он неоднократно останавливался в «Академии» и даже связал с пансионом творчество – и в его прославленной «Набережной неисцелимых», и в стихотворении «Лагуна» фигурирует название венецианского пристанища.