вестный каждому; нет смысла спорить по его поводу, ведь не мы его создали, и в то время никто не спрашивал нашего мнения».
5 августа 1944 г., в присутствии генерала Зимерского, представлявшего лондонское правительство поляков, Сталин отдал приказ Рокоссовскому подготовить фланговые удары с севера и юга с целью освобождения польской столицы.
…Сейчас много говорят о Варшаве. Даже не возобновляя дискуссию, напомним, что один только 1-й Белорусский фронт на подходах к польской столице потерял 123 тысячи человек. Сравните с потерями защитников Варшавы. Кому-то это покажется кощунственным, но мы, сыны и внуки тех, кто погиб, имеем право сравнивать – лишь один фронт потерял в тех боях в десять раз больше, чем герои Варшавы.
А часть руководителей Варшавского восстания вообще оказались хладнокровными калькуляторами и политическими авантюристами. Мы имеем право это сказать, это право завоевало предшествующее поколение, которое своими несказанными жертвами, принесенными на алтарь свободы польского народа, позволяет нам судить трезво и непредвзято. Десятки старинных русских городов лежали в руинах, цена за оттеснение немцев в их собственные пределы была огромной.
Германия слабеет
Несмотря на бомбардировки, германское население стоически переносило поворот фортуны. Что удивительно: германская промышленность достигает пика производительности. Никогда еще фирмы Германии не давали вермахту столько современной военной техники, никогда еще армия, флот и люфтваффе не получали столько средств борьбы. В августе 1944 г. месячное производство танков достигло 869 единиц плюс 744 самоходных орудия. Этого количества новой техники было достаточно для оснащения десяти танковых дивизий. В сентябре немцы произвели 3031 истребитель (против 1248 в январе), из них 100 реактивных истребителей «Мессершмитт-262» и «Арадо-234». В сентябре 1944 г. германская промышленность производила столько военной техники, что могла покрыть практически все потери и на Восточном фронте и на Западном. Этот взлет военной промышленности был возможен лишь посредством массового применения рабского труда – труда военнопленных, заключенных концлагерей, остарбайтеров, эксплуатации контролируемой Германией чужой территории. Гитлер был приятно поражен, и министр военного производства – сорокалетний Альберт Шпеер – ходил в национальных героях.
То был пик. Дальнейшее представляло собой исторический спуск для Германии, но на короткий период Германия еще могла сопоставлять себя с громадой 1916 г., когда Гинденбург и Людендорф так или иначе решали судьбы Европы. Шпеер пишет в мемуарах, что союзнические бомбардировки могли остановить германскую военную машину, если бы они были направлены не против местного населения (воздушный террор против которого, по мнению Шпеера, лишь стимулировал готовность немцев держаться до конца), а на заводы по производству искусственного горючего или на три завода, производящие шарикоподшипники.
В гигантской машине, именуемой германской экономикой, были свои слабые места. Главным таким местом было именно производство горючего. Запас нефти в апреле 1944 г. составил миллион тонн, но летом упал до уровня месячного запаса. Не забудем, что Красная армия стояла на пороге Плоешти, откуда в рейх шла природная нефть. Вторым слабым пунктом рейха становится нехватка живой силы. Армия начинает брать в свои ряды почти всех. Понижен возрастной уровень призыва – с 17 до 16 с половиной лет. Совместными усилиями Гиммлер и Геббельс мобилизовали дополнительные полмиллиона человек и послали на фронт. 18 октября создается «Фольксштурм» – народное ополчение. Формируются 14 новых дивизий СС, среди которых на этот раз много «ненордических» солдат – украинцев, латышей, эстонцев, специальные бригады тюркских народов, кавказцев. В дивизию СС «Викинг», помимо белокурых скандинавов, начали принимать узбеков, боснийцев и даже арабов. Но нацисты начинают отходить от последовательного германского национализма слишком поздно. История уже не дает им времени использовать подрывную силу малых национализмов.
В сентябре 1944 г. Красная армия освободила Румынию. Освобождение этой страны стоило нам 47 тысяч убитыми, 171 тысячи ранеными, 2000 орудий и пулеметов, более 2200 танков, 528 самолетов. 12 сентября 1944 г. в Москве было подписано перемирие между СССР и Румынией, его подписали и два великих союзника СССР. Румынские войска предоставлялись в распоряжение Красной Армии. Захваченная в 1918 г. Бессарабия и Северная Буковина возвращались Советскому Союзу. Румыния согласилась выплачивать 300 млн. долларов в течение пяти лет товарами и продуктами. Бухарест был несказанно рад возвращению Трансильвании.
Битва за соседнюю Болгарию была почти бескровной. В конце сентября 1944 г. 75-й корпус генерала Акименко вошел в Югославию. 22 октября тела советских воинов и погибших югославов пронесли по опустевшим улицам югославской столицы. Маршал Тито принял парад югославской армии. После парада советские танки сразу же пошли к временным мостам через Дунай – к Воеводине. Одновременно атакам подверглись Дебрецен и Ужгород. Все четыре Украинских фронта подошли к «мягкому подбрюшью» Германии.
Венгерский диктатор Хорти одобрил подписанное в Москве соглашение, но его не одобрили немцы. У них были свои планы, дивизии СС поддержали переход власти к прогермански настроенному Ференцу Салаши. Сорок «тигров» прошли угрожающе по Будапешту, сын Хорти был захвачен людьми Скорцени. Эйхману была поручена реализация «окончательного решения» еврейского вопроса в Венгрии. Германские военные превращали Будапешт в основной пункт своей обороны с юга. Некоторое время Красная армия ожидала перехода на советскую сторону как минимум двух венгерских армий, и только 24 октября 1944 г. поступил приказ обращаться с венгерскими военными, как и с немцами.
…Значительно севернее Балтийский флот захватил острова Даго и Озель. Маршал Говоров (Ленинградский фронт) избавляется от финского противника и полностью концентрируется на немцах в Прибалтике. На германской стороне генерал Шернер сокращает линию фронта, отдавая Эстонию – теперь уже нет нужды морально и материально демонстрировать близость к Финляндии. Главное – сохранить контроль над Ригой и подходами к Восточной Пруссии.
Наступление трех Прибалтийских фронтов началось 14 сентября 1944 г. с традиционной часовой артподготовки. Войска Баграмяна тщательно закамуфлировали свои наступательные перемещения, и их удар был для немцев неожиданным. В прорыв бросилась известная своими бойцовскими качествами 43-я армия Белобородова, она к вечеру 16 сентября взяла Елгаву, вышла к Западной Двине, недалеко от южных подходов к латвийской столице Риге. Еременко (2-й Прибалтийский) взял Мадону и тоже вышел к Двине. До Риги оставалось семьдесят километров. На севере 8-й эстонский корпус генерал-лейтенанта Перна (Ленинградский фронт) видел впереди только Таллин, отчаянная храбрость его бойцов позволила 22 сентября взять эстонскую столицу. Армия Федюнинского повернула на юго-запад и вошла в Пярну.
На центральном участке фронта численность германских войск сократилась до 130 дивизий – на 27 дивизий меньше, чем до начала наступления Красной Армии в июне 1944 г. В то же время в районе Мемеля и Курляндии оказались замкнутыми почти 30 дивизий. Еще 28 германских дивизий закрепились у Карпатских гор, где Советская армия начала давление в направлении Будапешта. Советская армия полностью уничтожила 96 дивизий и нанесла тяжелейший урон 219-ти дивизиям (33 немецкие дивизии в результате были попросту распущены). Германские вооруженные силы потеряли на советско-германском фронте за 1944 г. более полутора миллионов солдат и офицеров, 6700 танков, 28 тысяч орудий и минометов, 12 тысяч самолетов. Оправиться от этого удара Германия уже не могла.
В конце октября 1944 г. впервые перед советскими военачальниками ставится задача взятия Берлина. Отмечая в Москве годовщину Октябрьской революции, маршалы Конев, Рокоссовский, Толбухин и генерал Черняховский продолжили стратегические дебаты, уже начатые Сталиным, Жуковым и Антоновым. Работа шла секретно в Генеральном штабе, без широкой огласки. Прибыв 27 ноября в Москву, Жуков определил в качестве центра наступательных усилий Лодзь, а затем Познань. Обозначилась предварительная дата финального наступления – между 15 и 20 января 1945 г.
16 января 1945 г. стало известно имя полководца, которому поручалось взять Берлин – Сталин сообщил свое решение по телефону: маршал Георгий Константинович Жуков. Он принял командование 1-м Белорусским фронтом (а Рокоссовский возглавил вместо Захарова 2-й Белорусский фронт).
На Висле
В руках Жукова и его соседа слева Конева были 163 стрелковые дивизии, 6500 танков, 32 тысячи орудий, почти пять тысяч самолетов. Два с четвертью миллиона солдат. Одна дивизия на 3,7 километра плюс 64 орудия, 12 танков. На двух фронтах было десять армий, из них две танковые, одна авиационная. Стартовая площадка – берега Вислы, цель – максимальное продвижение вперед через реку Одер.
Мощный фронт Рокоссовского (2-й Белорусский) повернул к северу – к Данцигу. Это была гигантская сила – семь полевых армий и одна танковая (5-я гвардейская).
Черняховский (3-й Белорусский) наметил в качестве цели Восточную Пруссию. Его мощь – пять армий, поддерживаемых 1-м авиационным флотом. У Рокоссовского и Черняховского вместе были под ружьем 1670 тысяч человек, 3300 танков, 28 тысяч орудий и минометов, тысяча «катюш» и 3 тысячи самолетов.
Сам Сталин становится как бы координатором действий отдельных фронтов. Василевский координировал действия Прибалтийских фронтов (оставаясь номинально начальником Генерального штаба).
Страна мобилизовала шесть с половиной миллионов солдат, вооружила их 13 тысячами танков и самоходных орудий, 15 тысячами самолетов, 100 тысячами орудий и минометов. К бою были готовы 55 пехотных армий, шесть танковых, тринадцать авиационных. Пятьсот дивизий – невиданная мощь стояла готовой к финальной схватке. Германская разведка докладывала, что на одном лишь плацдарме у Баранова сосредоточено 60 стрелковых дивизий и восемь танковых корпусов – больше войск, чем у немцев на всем центральном участке Восточного фронта. На двух других плацдармах были расположены 54 дивизии у Варшавы и примерно такая же численность на восточнопрусской границе.