Поэтому ошибочно искать истоки концентрации власти исключительно в характере российских властителей (как ошибочно и отрицать влияние личностных качеств первых лиц государства на его формирование и функционирование) и объяснять устойчивость российских властных традиций только личностно-психологическими особенностями русских князей, императоров и генсеков. Последнее равносильно афоризму известного философа Б. Паскаля: если бы нос Клеопатры был короче, мир был бы иным.
Для миллионов советских людей смерть Сталина была настоящей трагедией. По всей стране был объявлен четырехдневный траур, со всех концов страны в Кремль шли письма и телеграммы с соболезнованиями, в городах собирались многотысячные траурные митинги. В день похорон в Колонный зал тысячами шли убитые горем люди, чтобы как с родным попрощаться с любимым вождем. Гроб с телом Сталина был поставлен в Мавзолее рядом с гробом Ленина.
Уход Сталина как бы обезглавил властную пирамиду, создал впервые за тридцать лет новую ситуацию. СССР остался без признанного вождя. Ни один человек из окружения Сталина не мог взять гигантскую ответственность за судьбы страны и государства в свои руки, да и пока не посмел бы лично претендовать на эту власть – народ не воспринял бы нового неоправданного единовластия, да и в высшем руководстве никто не признал бы прав нового вождя. Отсюда в условиях отсутствия ярко выраженного лидера вызрела идея так называемого «коллективного руководства». В то же время, в обращениях руководства партии к народу, в сообщениях о реорганизации руководства страной говорилось о недопущении «разброда и паники», о необходимости сохранить единство и определенность цели.
Уже в день смерти Сталина состоялось заседание трех заглавных органов – ЦК партии, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР. Заседание утвердило новое распределение полномочий между высшими руководителями страны, как бы дробившее колоссальную власть одного вождя. Формальным лидером государства стал К.Е. Ворошилов – он возглавил Президиум Верховного Совета СССР. Г.М. Маленков стал главой правительства, заняв пост Председателя Совета Министров. Его заместителями стали: Л.П. Берия (глава вновь образованного всесильного Министерства внутренних дел), В.М. Молотов (глава Министерства иностранных дел), Н.А. Булганин (пост министра обороны), Л.М. Каганович (кураторство над вопросами промышленного развития). В Президиум ЦК КПСС (10 членов и 4 кандидата) вошли Г.М. Маленков, В.М. Молотов Л.П. Берия, К.Е. Ворошилов, Н.С. Хрущев (единственный член Президиума, не занимавший государственной должности), Н.А. Булганин, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, М.З. Сабуров, М.Г. Первухин.
Коллективное руководство не могло продержаться долго – в него вошли слишком полярные силы, и несколько человек явно претендовало на единоличное правление. Наименьшими казались шансы Н.С. Хрущева, в его руках пока не было силовых ведомств, а сам он олицетворял провинциальность и отсутствие адекватного образования. Для изменения расстановки сил в свою пользу «соратники» по партии прибегли к политическим интригам, закулисной борьбе, сговорам. «Схваткой бульдогов под ковром» – назвал период времени между смертью И.В. Сталина и приходом к власти Н.С. Хрущева заинтересованный наблюдатель – английский премьер-министр У. Черчилль.
В марте – июне 1953 гг. – период триумвирата Берия, Маленкова, Хрущева. Имея за собой мощный, дисциплинированный аппарат госбезопасности, Берия, возможно, лучше других представлял себе положение дел в стране, ощущал настроения и чаяния народа. Все это вызвало настороженное отношение к его нововведениям со стороны двух других «триумвиров» – Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева, имевших поддержку у партийно-государственного аппарата, у военных и хозяйственников. Сложился заговор, к которому были привлечены военные. Руководство операцией по устранению Берии взял на себя Г.К. Жуков (имевший с ним личные счеты), и Берия был арестован 26 июня 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС. На июльском Пленуме ЦК (1953 г.) Берия был исключен из партии и снят со всех постов как «враг Коммунистической партии и советского народа». После ареста Берии была проведена чистка в МВД – МГБ, возбуждено следствие. В результате проведенного расследования Специальное Судебное Присутствие Верховного суда СССР 23 декабря 1953 г. вынесло Берии приговор, в котором он обвинялся в попытке захвата власти для «ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии». Берию приговорили к высшей мере наказания и расстреляли в подвале штаба Московского военного округа.
Теперь наиболее вероятным соперником Н.С. Хрущева был Г.М. Маленков, один из «выдвиженцев» и ближайших помощников Сталина в военные и послевоенные годы. Но увидев, что на стороне Хрущева большинство членов ЦК, Маленков подал в отставку (он был назначен на должность министра энергетики). Новым председателем Совета министров стал Н.А. Булганин. Министром обороны был назначен близкий в то время Хрущеву маршал Г.К. Жуков.
Глобальный риск
Период 1953–1960 гг. был временем, когда структурно оформилось противостояние антагонистов в «холодной войне». США наращивали военный потенциал и укрепляли уже имеющиеся структуры – НАТО, американо-японский договор. СССР крепил дисциплину организации Варшавского договора (ОВД), укрепляя при этом стратегические силы страны.
Лишь опираясь на относительное внутреннее согласие, американское руководство могло планировать те или иные международные комбинации, обеспечивающие укрепление мощи Америки. Еще только зарождалась (Уильям Уильямс, 1961) ревизионистская историческая литература, которая обретет убедительность и влияние через 10 лет, способствуя порождению сомнений в верности курса конфронтации с СССР.
Генерал Д. Эйзенхауэр победил в борьбе за пост президента США, опасаясь, что этот пост займет «изоляционист» – сенатор Тафт. Д. Эйзенхауэр непосредственно участвовал в утверждении «холодной войны» в Европе, надеясь заменить подорванную западноевропейскую мощь американской как в центре, так и на периферии, на огромных территориях западноевропейских колоний, вступивших в борьбу за независимость. Главой госдепартамента был назначен кумир правых республиканцев – Джон Фостер Даллес, обещавший изменить течение «холодной войны» в пользу США. Эйзенхауэру и Даллесу претила «любая мысль о возвращении в пределы американских границ» (из письма Эйзенхауэра Даллесу 20 июня 1952 г.).
Во время предвыборной кампании 1952 г. Д. Эйзенхауэр неизменно вторгался в зону влияния СССР, обещая миллионам американцев восточноевропейского происхождения распространить принципы западной демократии на территорию Восточной Европы. Позитивным фактором в «холодной войне» было обещание прекратить войну в Корее, стабилизировать военный бюджет, быть более осмотрительным и избегать авантюр в далеких регионах.
В инаугурационной речи Эйзенхауэр сказал 20 января 1953 г.: «Воспринимая защиту свободы, как и саму свободу, в качестве единого и неделимого понятия, мы с одинаковым вниманием и уважением относимся ко всем континентам и народам». Новоизбранный президент спешил сообщить всему миру, что не оставит никого своим вниманием – он обещал не останавливаться на достигнутых результатах и продолжать проникновение во все новые области «политического вакуума». Элите было определенно и твердо сказано, что всякие идеи о сокращении обязательств, об определении ограниченной зоны влияния, о возвращении к концепции «крепость Америка» являются химерой и диаметрально противоположны курсу, которым намеревался идти первый президент-республиканец после 20 лет пребывания на этом посту демократов.
На государственного секретаря Джона Фостера Даллеса глубокое впечатление произвела мысль известного английского историка А. Тойнби о том, что без наличия внешней угрозы цивилизации клонятся к упадку и умирают. Во время первого же телевизионного выступления государственный секретарь показал карту, на которой от Восточной Европы на западе до Камчатки на востоке и Вьетнама на юге очертил территорию «открытых врагов Америки». «Соединенные Штаты не могут быть пассивным созерцателем того, как варвары захватывают и бесчестят колыбель нашей христианской цивилизации».
При этом Даллес признавал: «При проведении наших программ через конгресс мы должны демонстрировать очевидность международной коммунистической угрозы. В противном случае наши программы будут урезаны». Без указаний на внешнюю угрозу, союзники «могли прийти к мнению, что опасность позади и поэтому нет необходимости продолжать тратить большие суммы на оборону… Страх делает задачу дипломатов легче». Эйзенхауэр опасался, что основная масса американского населения посчитает неправомочными расходы, которые несет с собой «холодная война». Президент Эйзенхауэр доказывал, что назад пути нет, что от доминирования, от лидерства не отказываются, что история не простит, если американцы упустят свой шанс на лидерство в «хаотическом» мире.
Создание стратегии на ближайшие годы заставило летом 1953 г. провести серию встреч стратегов и идеологов республиканцев в «соляриуме» Белого дома. Специально созданные группы специалистов разработали четыре варианта политики США в отношении СССР и внешнего мира в целом. Первая группа, которую возглавил Дж. Кеннан, моделировала продолжение стратегии «сдерживания» примерно в том варианте, в котором его осуществляла администрация Г. Трумэна, то есть создание военных блоков, применение силы в кризисных ситуациях уже на ранней стадии, отказ от диалога с нарочито обозначенными противниками. Вторая группа предлагала такой вариант «сдерживания», при котором Соединенные Штаты не оставляли «белых пятен», туманных неясностей и самым четким образом проводили границу своего влияния в мире с одновременным уведомлением всех, кого это интересует, что нарушение этих границ будет наказано вплоть до применения ядерного оружия.