Такая корректировка означала более экономичный подход к военным расходам, более бережное отношение к расшатанной военными расходами экономике страны. Как и в 50-х годах США хотели сохранить за собой роль «ядерного меча» Запада, заполняя компонент обычных сил войсками союзников.
По прошествии полугода пребывания у власти представители администрации Р. Никсона заявили о готовности начать переговоры с СССР, и они начались 17 ноября 1969 г. в Хельсинки. После двух с половиной лет переговоров удалось найти почву для обоюдовыгодного компромисса. Москва в 1971 г. подтвердила свою приверженность идеям мирного сосуществования как альтернативы «холодной войне»: «Мы исходим из того, что улучшение отношений между СССР и США возможно. Наша принципиальная линия в отношении капиталистических стран, в том числе США, состоит в том, чтобы последовательно и полно осуществлять на практике принципы мирного сосуществования; развивать взаимовыгодные связи, а с теми государствами, которые готовы к этому, сотрудничать на поприще укрепления мира, придавая максимально устойчивый характер взаимоотношениям с ними». Отход от политики конфронтации привел к материализации климата «разрядки»: десятки соглашений по вопросам торговли, судоходства, сельского хозяйства, транспорта, мирного использования атомной энергии и т. п. Казалось, что возникает новый мир с более обнадеживающими перспективами.
Но вначале обе стороны хотели «защитить» свои стратегические системы.
Суть предложений Конструкторского бюро В.Н. Челомея сводилась к необходимости повысить боевую эффективность ракеты РС-10 (созданной в его КБ) за счет увеличения мощности боезаряда и точности стрельбы. Таких ракет в 1970 г. было на вооружении советских войск 840 единиц, и данная система являлась самой массовой советской МБР. В июле 1969 г. в Крыму, на бывшей даче Сталина близ Ялты состоялось заседание Совета обороны, на котором Л.И. Брежнев сказал: «Необходимо предусмотреть значительное повышение защищенности существующих ракетных стартов, чтобы обеспечивался гарантированный ответный удар, и новое поколение ракет должно обязательно создаваться с разделяющимися головными частями (РГЧ) с индивидуальным наведением боеголовок на цели. Необходимо также начать разработку железнодорожного ракетного комплекса».
Последовало укрепления шахтных пусковых установок для ракет РС-10 и с необходимостью разработки в его КБ МБР с РГЧ ИН. В итоге 2 сентября 1969 г. вышло правительственное постановление о разработке сразу трех МБР – «тяжелой» Р-36М (будущая РС-20) с десятью боеголовками и двух «легких» МР-УР-100 (РС-17) и УР-100Н (РС-19), оснащенных, соответственно, четырьмя и шестью боевыми блоками.
Эта гонка означала огромную трату национальных ресурсов, и советское руководство в конечном счете решило на нее не идти. Но как остановить эту гонку? Важнейшим шагом, сделанным в мае 1972 г., было заключение Договора об ограничении стратегических вооружений – ОСВ-1. СССР и США договорились зафиксировать примерный паритет центральных стратегических систем в Договоре ОСВ-1 (1972). То был первый договор об ограничении ядерных вооружений, согласно которому ограничивалось число стационарных пусковых установок МБР и пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках. Договором и временным соглашением (сопутствующим договору) юридически закреплялся принцип равной безопасности в области наступательных стратегических вооружений. Поистине капитальные изменения произошли в ходе «холодной войны»: США признали равными себе по силе и статусу другую державу – Советский Союз. Подписание этих важнейших соглашений позволило в середине 70-х годов добиться значительного оздоровления международной обстановки. То была дань реализму, и она сразу же оказала оздоровляющее влияние на всю систему советско-американских отношений.
Обе стороны согласно бессрочному Договору об ограничении систем противоракетной обороны отказались от дорогостоящего и дестабилизирующего строительства систем противоракетной обороны по периметру своих границ. Договор от 26 мая 1972 г. оказал важнейшее стабилизирующее влияние на советско-американский военный баланс. Впервые в послевоенный период США отказались развертывать крупную, имеющую стратегическое значение систему.
При этом Р. Никсон и Г. Киссинджер видели в политике разрядки, пользуясь определением американского историка Дж. Гэддиса, попытку «сдержать мощь и влияние Советского Союза на основе комбинации давления и соблазнов, которые должны были в случае успеха убедить русских, что в их собственных интересах быть сдерживаемыми».
Администрация Никсона стремилась в своей деятельности осуществить синтез стратегической цельности эйзенхауэровского подхода с тактической гибкостью линии Кеннеди – Джонсона. Целью ее были концентрированные усилия по созданию структурно оформленной системы связей с пестрой совокупностью нескольких десятков стран, зависимых в той или иной степени от США. Причины неудач данной политики заключались в том, что Вашингтон пытался организовать зависимый от США мир в тот исторический период, когда возможности американского воздействия значительно ослабли и когда исчезли навсегда как стратегическая неуязвимость США, так и их исключительное экономическое превосходство, позволявшее им активно применять экономические рычаги воздействия в отношении союзников.
Отход от политики конфронтации привел к материализации климата «разрядки»: десятки соглашений по вопросам торговли, судоходства, сельского хозяйства, транспорта, мирного использования атомной энергии и т. п. Казалось, что возникает новый мир с более обнадеживающими перспективами.
Похолодание
Уход Никсона с политической арены после уотергейтского скандала (1974) нанес удар по инициативам, противостоящим «холодной войне». В политике американской правящей элиты по отношению к СССР начинается брожение, вызванное давлением правых сил, считавших «разрядку» ложной концепцией, способствующей (а не препятствующей) крушению американских позиций в мире. А правые усиливали контрнаступление. В феврале 1974 г. сенатор Голдуотер выразил кредо противников улучшения отношений с СССР: «Мы никогда не были в худшей позиции, чем сегодня… СССР превосходит нас в каждой категории вооружений… Мы были по глупости втянуты в договор о прекращении испытаний ядерного оружия и в переговоры ОСВ… Все это поставит США в позицию слабости». С октябрьского (1973 г.) кризиса на Ближнем Востоке и объявления Организацией стран – экспортеров нефти эмбарго на поставки нефти в США начинается постепенный отход от политики улучшения советско-американских отношений таких ее первоначальных проводников, как Г. Киссинджер.
В русле «холодной войны» были принятые в США решения о модернизации всех трех звеньев стратегической триады – о создании стратегического бомбардировщика Б-1, межконтинентальной баллистической ракеты МХ и подводной лодки типа «Трайдент». С приходом к власти президента Дж. Форда трезвые качала, характеризующие американское стратегическое планирование периода заключения Договора ОСВ-1, стали уступать место курсу, основанному на вере в возможность вырваться вперед в стратегической области, в допустимость ведения контролируемого ядерного конфликта. В июле 1975 г. в обстановке активизации правых сил, вызванной реакцией на освобождение Южного Вьетнама, Дж. Шлесинджер заявил, что США не исключают возможности применения стратегического ядерного оружия первыми. В декабре 1975 г., согласно единому интегрированному плану № 5, ядерные силы США и их союзников по НАТО были распределены для поражения 25 тыс. целей на территории СССР и его союзников по Варшавскому Договору.
Республиканская администрация оказалась «не готовой» к распаду португальской колониальной империи, что привело к потере американских позиций в бывших португальских колониях – Анголе и Мозамбике, образованию линии так называемых «прифронтовых государств», расположенных на границах с ЮАР, готовых оказать помощь черному населению ЮАР в борьбе против режима апартеида в Южной Африке и враждебных американскому влиянию.
В Западной Азии крупнейшей ошибкой администрации Р. Никсона была исключительная опора на «самый стабильный режим» – шахский Иран, которому с 1972 г. стали продаваться все виды оружия, за исключением стратегического. Ошибка этой ориентации стала очевидной для всех с падением режима шаха в 1979 г.
На Среднем и Ближнем Востоке США не сумели занять более или менее прочных позиций в среде арабских стран (за исключением таких стран, как Саудовская Аравия), что осложнило реализацию американских интересов в этом районе после войны 1973 г.
В Восточном Средиземноморье поддержка, оказывавшаяся американцами правительству «черных полковников» в Греции, стимулировала в 1974 г. волнения на Кипре, следствием чего были высадка на острове турецких войск и общее ухудшение греко-турецких отношений.
Полагаем, что емкую и в целом верную оценку курса республиканцев дал американский историк Дж. Геддис: «Киссинджер стремился к философскому углублению американского подхода к мировым делам: концентрироваться на строительстве стабильного международного порядка между сверхдержавами, а уже потом приступать к различным кризисам повсюду… Только на этом пути, думал он, могли быть достигнуты необходимая пропорция и чувство направленного движения, исчезнувшее из недавней американской внешней политики. Оказалось, что достижение перспективы требует жертвы в отношении деталей: сверхупрощение является платой за более широкое видение».
Демонстративные обсуждения военных планов, характерные для периода пребывания у власти президента Дж. Форда, нанесли удар по климату и идеям разрядки международной напряженности, подорвали возможность улучшения советско-американских отношений. Сторонники жесткого курса объективно отбрасывали мировое сообщество к периоду конфронтации двух лагерей. Военный бюджет США на 1975 г. знаменовал собой конец тенденции первой половины 70-х годов – сокращения американских военных расходов в реальном исчислении и положил начало новому периоду их роста.