Афганистан
Безусловной ошибкой советского руководства было решение ввести советские войска в Афганистан в декабре 1979 г. Если поднять пожелтевшие газеты на разных языках, то увидишь строки, пышущие гневом. Особенно достается «четырем старцам» из Политбюро, но достаточно достается и всей Большой России, якобы двинувшейся в империалистический поход к теплым морям и нефтеносным пескам. Восемь лет кипела эта, по сути, ненужная война, унося тысячи жизней и озлобляя народы.
Среди океана возмущения особенно пронзительно звучала американская струна; американские идеологи и теоретики словно ощутили смысл жизни. Не было предела возмущенному гневу тех, кто почувствовал затронутость геополитических интересов. Почти внезапно американская демократия ощутила себя родной сестрой исламского фундаментализма. В афганские горы пошел поток оружия, современного убийственного оружия, чтобы горели в вертолетах наши летчики, замирала в последней атаке пехота.
Тогда-то и появился Усама бен Ладен, как фабрики, работали лагеря военной подготовки моджахедов в Северном Пакистане. Горный пуштун впервые встретился с двадцатым веком в его наиболее смертоносном выражении. А американская разведка продвигалась вперед, на север, к бунтующим против Кабула племенам узбеков и таджиков. Эфир был полон проклятий к адрес «шурали» – советских войск, призванных «марксистским» правительством страны, в которой не было железных дорог, авиации, автомобиля, водопровода.
Уход советских войск в феврале 1988 г. вызвал невиданное ликование всех, для кого СССР был проклятием либо серьезным геополитическим соперником. Вторжение отбито, агрессор наказан. Понадобилось еще десять лет, прежде чем развязались языки у тех, для кого вторжение советских войск было вовсе не делом постаревшего Политбюро.
В интервью французскому «Нувель обсерватер», напечатанному в 1998 г., советник президента Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский прояснил картину. Согласно мнению этого потомственного врага России, тайное вовлечение американских спецслужб в дела Афганистана началось за много месяцев до призвания в страну советских войск. Задолго до жестокого декабря Бжезинский написал своему боссу – президенту Картеру, что целью оказания тайной помощи афганцам «будет совращение русских на военное вторжение в Афганистан». Хитрый ненавистник России: «Мы не толкнем русских на интервенцию, но мы сознательно увеличим возможность того, что русские испытают искушение». Спустя много лет Бжезинский с гордостью признает: «Эта секретная операция была превосходной идеей», потому что «мы заволокли русских в афганскую западню и создали для СССР обстановку его собственного Вьетнама». Если сравнить это с речами президента Картера перед конгрессом в те дни, то горько становится от столь масштабного лицемерия.
Еще позднее Бжезинский признал, что главным его мотивом при разработке афганской операции было отвлечение Советского Союза от Восточной Европы. Збиг опасался реакции Кремля на возникновение польской «Солидарности». Если даже признать эту цель достойной, то стоит вспомнить почти десять лет войны в горах, тысячи убитых и десятки тысяч искалеченных, залитую кровью страну. Не слишком ли веселый авантюризм? Оправдывает ли он десятилетие жестокой битвы, обескровившей и без того бедную страну?
Но оснащение горных племен самой передовой военной техникой обернулась против самих США. Девятнадцать мусульман в сентябре 2001 г. протянули руки к штурвалам суперсовременных авиалайнеров, врезавшихся в небоскребы Нью-Йорка, не сразу из двенадцатого века, а только после плотного знакомства с лучшей техникой XX века, которой тех снабдили американцы. (Экс-госсекретарь США Мэдлин Олбрайт назвала Усаму бен Ладена «коброй, бросившейся на своих хозяев».
Именно этот авантюризм Бжезинского, переданный администрации президента Рейгана, породил исламский джихад, который сегодня испытывают на себе сами американцы. А ведь американцы могли уже видеть возможные плоды своих усилий при захвате американского посольства в ходе Иранской революции. Американцы не могли не увидеть, с какой легкостью исламский экстремизм обращается на вчерашнего благодетеля. Командиры муджахеддинов уже в 1980-е гг. мечтали о создании мирового халифата, включающего и Соединенные Штаты, дарующего Америке шариат.
А тогда, в финале Афганской войны, Горбачев предложил американцам создать в Кабуле коалиционное правительство, чтобы избежать жестокой мести афганцев друг другу. В своей недавней книге «Рейган и Горбачев» бывший посол США в Москве Джэк Мэтлок пишет: «Американское отношение к Афганистану определялось политической схваткой в Вашингтоне, а не ситуацией в Афганистане, поскольку было ясно, что поддерживаемый Советами режим не может возобладать даже с помощью Москвы».
Мэтлок далее пишет резонные вещи: «Главной проблемой для американцев была советская военная оккупация. Как только она завершилась, не было уже никаких оснований американцам передавать афганским фракциям оружие». Но эта точка зрения была в Вашингтоне решительно отвергнута. Через Пакистан шел мощный поток оружия – его принимал не Усама бен Ладен, а уже его ученики.
Теперь, издалека, достаточно отчетливо видно, что в 1990-е гг. шаг за шагом исламские фундаменталисты подходили к американским твердыням – посольства в Африке (1998), удар по кораблю «Коул» (2000). Но американцам не хватило интуиции увидеть растущую угрозу. Ведомые почти беспечным дипломатом (слишком много тенниса и удачи) Ричардом Холбруком, американцы при президенте Клинтоне увлеклись Югославией (какое до нее дело американцам?), упуская из виду подлинную угрозу территории США (и игнорируя подлинный геноцид в Руанде). А ведь именно в это время Россия предлагала совместные действия против Талибана и «Аль-Каиды». Американцы оценили эти предложения только после 11 сентября 2001 г. Но и позднее такие ненавистники России как Бжезинский сопротивлялись совместным действиям США и России против Талибана («поскольку это может развязать Москве руки в Чечне»).
ОСВ-2
Идя на компромисс, каковым являлся Договор ОСВ-2, Москва жертвовала многим. Она дала согласие сократить свои стратегические силы на 10 %, отказалась от ряда программ, находившихся на различных стадиях разработки или развертывания. Но и для Соединенных Штатов договор ставил существенные барьеры. Так, США вынуждены были ограничить себя в численности баллистических ракет с разделяемыми головными частями, не более 1200 единиц), в численности крылатых ракет (не более 3000 авиационных крылатых ракет). Общее число носителей ядерного оружия фиксировалось цифрой 2250. Согласно протоколу к Договору ОСВ-2, запрещалось развертывание крылатых ракет наземного и морского базирования дальностью свыше 600 км. Обе стороны – СССР и США – заявили о том, что будут соблюдать его положения до тех пор, пока на нарушение его положений не пойдет противостоящая сторона.
Негативная сторона политики Дж. Картера в области ядерных вооружений нашла наиболее полное выражение в определяющем цели ядерного поражения в СССР так называемом «едином интегрированном плане распределения целей» (СИОП—5Д). Согласно этому плану, число целей в СССР увеличивалось с 25 до 40 тыс. Помимо прочего, увеличение числа целей оправдывало наращивание американского ядерного арсенала. Первый годовой военный бюджет при Картере равнялся 113 млрд. долл., последний—180 млрд. долл. Было запланировано создание 14 подводных лодок типа «Огайо» к 1989 г. (три лодки в два года). Число сухопутных дивизий было увеличено с 13 до 16. Впервые почти за 20 лет произошло увеличение американского контингента в Западной Европе (на 20 тыс. человек). На сессии совета НАТО в мае 1978 г. была принята пятнадцатилетняя программа военного роста НАТО. Речь шла, прежде всего, о примерно 100 программах общей стоимостью около 90 млрд. долл.
Стратегическое планирование в отношении СССР осуществлялось при президенте Дж. Картере в двух плоскостях. В одной – американское правительство признало паритет и подписало Договор ОСВ-2, фиксирующий примерное равенство стратегических арсеналов двух великих держав. В другой плоскости американское руководство упорно искало пути оптимизации своей военной машины, осуществляло модернизацию своих стратегических сил.
Правый республиканизм
В США из избирательной кампании 1980 г. победителем вышел Р. Рейган, который считал Джимми Картера и президента Л. Джонсона «слишком мягкими». Он объединил политические силы правого фланга республиканской партии, опираясь на разработки нескольких «мозговых трестов»: Фонда наследия, а также Американского предпринимательского института, Гуверовского института войны, мира и революции при Стэнфордском университете, Центра международных исследований Джорджтаунского университета. «Консервативная тяга» выдвигала идеологически однородный состав дипломатов, желающих вести жесткую линию.
Были поставлены четыре крупные задачи:
1. В экономике выдвинуты инициативы «рейганомики» («высвобождение» резервов американской экономики). В инаугурационной речи Р. Рейган поклялся крепить экономическую мощь США: «Перефразируя Черчилля, можно сказать, что я не для того дал клятву сейчас, чтобы председательствовать при распаде сильнейшей экономики мира».
2. Во внешней политике были осуществлены отход от картеровской «уважительности» к союзникам, поворот к опоре на «собственные возможности. Ради достижения американского превосходства администрация Р. Рейгана предпринимала попытки возродить ожесточение «холодной войны», ужесточения международных отношений до степени двусторонней поляризации мира.
3. Не следует излишне полагаться на понимание, благожелательность и склонность к сотрудничеству внешних сил. Можно использовать помощь союзников, но видеть в этом лишь вспомогательный фактор: у союзников немало эгоистических интересов, и прежний опыт говорит, что в решающих испытаниях они предпочитают отсидеться в стороне (Корея, Вьетнам, Ближний Восток и т. п.). Можно идти по пути договоренностей с потенциальными противниками, но нельзя на этих договоренностях основывать глобальную в политику страны.