В таком случае имеет смысл поинтересоваться количеством заключавшихся в России — в разные периоды ее истории — межнациональных браков. (Примем ради простоты, что в Российской Империи межнациональные браки среди русских были все же редкостью [119] — за исключением аристократии и высшей буржуазии, где это было в порядке вещей. Но потомки славных князей и купцов первой гильдии — из тех, кто не остался в безымянном рву или в чекистском подвале — лежат на Сент-Женевьев-де-Буа, а их дети и внуки уже забыли русский язык. Так что, увы, их можно спокойно списать со счетов. Увы — потому что повод невеселый. Но факты есть факты, с ними надо считаться. Итак, сколько-нибудь значительного смешения народов «добезцаря» не было.
В Советском Союзе все межнациональное вроде бы поощрялось. На практике, однако, в СССР политики «плавильного котла» не было. Напротив, «особость» всяких народов и народностей — в особенности диких и оттого социально близких соввласти — всячески укреплялась и даже конструировалась специально [120]. Разумеется, доза интернационализма, положенная конкретно русским, тягловой лошадке советской арбы, была исключительно высока. Но какого-то специального поощрения межнациональных браков все же не наблюдалось. Поэтому советской статистике по смешанным бракам можно верить: в отличие от многого другого, здесь у советского руководства не было особых резонов ни занижать, ни завышать цифры.
Приведем соответствующие данные по трем переписям населения в СССР [121].
Число этнически смешанных семей (на 1 тыс.) в союзных республиках СССР
Итак, среди жителей РСФСР — то есть нынешней Российской Федерации — процент смешанных браков не превышал 15 %. Другие источники указывают более значительные цифры — около 17 %.
При этом большая часть этих межнациональных браков заключалась между русскими и двумя «ближайшими народами», украинцами и белорусами, — которые тогда воспринимались не как «всерьез отдельные народы» (вроде эстонцев или узбеков), а как свои по крови, хотя и не «по культуре». Дети от таких браков полукровками себя, как правило, не считали, да и сейчас по большей части не считают. Впрочем, сейчас появилось немалое количество «расчесывателей корней», но это сугубо современное явление, связанное с нынешней тотальной непопулярностью «русского бренда».
Отметим еще, что максимум межнациональных браков всегда приходился не на окраины РСФСР, а на Москву. В 1959 году их было около 15 %, а к 1989 году возросло до 20 %.
Сразу скажу: из приведенных цифр нельзя сделать никаких определенных выводов о том, сколько именно полукровок появилось на свет в результате этих браков. Для этого нужны дополнительные данные — например, о количестве членов семьи, о паспортной национальности не только вступивших в брак, но и их предков, также учесть разницу в численности семей «русских» и «смешанных» семьях, учесть тот факт, что в мононациональные семьи попадают не только русские, но и браки нерусских одной национальности, а в смешанные — браки нерусских разных национальностей, и т. д. и т. п. По-хорошему, это тема для серьезного исследования. Тем не менее, прикинем кое-что на пальцах. Допустим для простоты, что у нас есть тысяча семей из четырех человек каждая: родители и двое детей [122]. В таком случае на 120 смешанных семей приходится 240 детей-полукровок, а на остальные 880 русских семей — 1760 русских детей. Мы получаем более чем семикратное превосходство. Далее, сделаем скидку на то, что в смешанных семьях детей зачастую больше, на сомнительность советской паспортной системы определения национальности [123] и прочую усушку-утруску-неучтенку, и примем, что превосходство не семи-, а, скажем, пятикратное. В любом случае, русское этническое ядро воспроизводило себя.
Что же сейчас?
С одной стороны, вроде бы наблюдается бум смешанных браков — особенно в крупных городах. Про ту же Москву пишут, что подавляющее большинство браков, заключенных в столице — межнациональные. Это, конечно, неправда [124] — но даже консервативные оценки указывают, что четверть заключаемых в Москве браков являются межнациональными. Учитывая чудовищный наплыв мигрантов в Москву, в это несложно поверить. С другой стороны, по тем же данным, не менее трети заключаемых в Москве браков фиктивны, они заключаются ради прописки. С третьей — довольно много детей появляется на свет вне брака, причем как раз в этом случае вероятность рождения полукровки сильно увеличивается… И так далее — опять же, «надо разбираться». И, опять же, говорить о каком-то тотальном размывании этнического ядра, как минимум, рано.
Русские были и остаются — по крайней мере, пока — народом, обладающим не только общей культурой, историей, интересами и т. п., но и крепким этническим ядром. Наличие «ауры» вокруг этого ядра отрицает его существование не в большей мере, нежели наличие у Земли атмосферы — существование земной тверди.
Теперь пора посмотреть на дело с другой стороны. Почему мы вообще должны считать существование полукровок какой-то проблемой? Чья это проблема — русского народа или самих полукровок? И если все-таки народа, то в чем она состоит?
Напомню тезис любителей татарских бабушек. Он состоит в том, что наличие большого числа людей со смешанным происхождением отрицает этническое единство русского народа. Но каким образом оно его отрицает?
Вообразим себе экстремальную ситуацию. Некий народ, в прошлом многочисленный — ну, скажем, какие-нибудь условные «нартуадыги» — под влиянием неблагоприятных обстоятельств потерял силу и влияние, его земли завоевали пришельцы, через какое-то время началась активная метисация. В результате чего 95 % нартуадыгов бесследно растворилась в чужих народах. «Чистых» нартуадыгов осталось очень мало — ну, тысячи три-четыре. Спрашивается, прекратил ли существование нартуадыгский народ?
Нет, конечно. Эти несколько тысяч человек и есть нартуадыгский народ. Все остальные потомки некогда славного племени — отрезанные ломти, существование которых можно просто не учитывать. В случае национального возрождения нартуадыгского народа оно будет вестись прежде всего в интересах тех нескольких тысяч, которые остались этническими нартуадыгами. Никакой «проблемы с полукровками» в данном случае просто не существует, так как они не признаются частью народа.
Если бы все «русские полукровки» были бы «просто нерусскими» — то есть людьми, которым, в силу их происхождения, нет места в породившем их народе — никакой «проблемы полукровчества» не существовало бы вовсе. Речь бы шла просто об уменьшении количества русских. Что, конечно, очень печально, но относится уже к другой теме — а именно, к теме относительных демографических потерь народа (таких же, как, скажем, эмиграция).
Но можно представить себе и обратную ситуацию. А именно — снова вообразив себе некий народ, который подвергся метисации, на сей раз откровенно насильственной. Ну, к примеру: сейчас распространяются байки про то, что советские войска якобы изнасиловали миллионы немок. Это, скорее всего, ерунда, но представим себе, что нечто подобное с каким-то народом действительно происходило (как с теми же сербами под турками).
В результате, появилось какое-то количество полукровок. Тем не менее, и они сами стыдятся своего происхождения, и общество тоже делает вид, что «нет такой проблемы». Те же немцы, например, охотно рассуждая про оскверненных арийских фрау, вовсе не делает из этого вывод, что значительная часть восточных немцев — полуславяне, или что «в этом есть какая-то проблема».
Такой проблемы не существует. Все немцы — это немцы, даже если кто-то немножко не немец.
Увы, в нашем случае ни то ни другое решение («вычесть» полукровок из народа — или, наоборот, всех принять, но на условиях полного закрытия самой темы) не работают.
Проблема состоит в том, что люди со смешанным происхождением совсем не обязательно «уходят из русских» — то есть отождествляют себя с другими народами и перестают осознавать себя в качестве русских [125]. С другой стороны, не все из «неушедших» обязательно принимают русскую идентичность. Увы, достаточно большое количество потомков от смешанных браков оказываются в каком-то странном, промежуточном положении, крайне неудобном и для них самих, и для окружающих.
Чтобы разобраться с этим вопросом, придется отступить на шаг назад.
Мы уже сказали, что подавляющее большинство полукровок появляются в межнациональных браках. Но что такое межнациональный брак и какие проблемы он с собой несет, особенно для родившихся в нем детей?
На этом месте особенно наверчено много вранья. Например, обществу навязывается точка зрения, согласно которой межнациональный брак — это что-то исторически новое, а следовательно, прогрессивное, а значит, хорошее. Не будем даже говорить о том, что связка «новое = прогрессивное» ложна сама по себе (если мы не хотим признать СПИД замечательной штукой, «не то что этот устаревший сифилис»). Обратимся к фактам. Межнациональные браки заключались (в том числе и в массовом порядке) и в далеком прошлом. Более того, проблем с этими браками было куда меньше, чем сейчас. Да, именно меньше, а не больше.
Почему? Для начала вспомним, чем был брак еще два-три века назад.
Первое и главное: брачные и семейные отношения были асимметричными. Женщина не считалась полноправным членом семьи и даже полноправным человеком. В частности, ее можно было выдать замуж против воли — или, как минимум, не особенно обращая внимания на эту самую волю. Решение о выдаче замуж принималось родителями или родственниками женщины. Кроме того, женщину можно было купить, пленить, выкрасть и т. п. Далее, жена принадлежала мужу. Разумеется, слово «принадлежала» может означать очень разные вещи, но тем не менее это было именно так. Муж имел права, которыми жена не обладала. Общественное мнение в подавляющем большинстве случаев принимало и одобряло такое положение дел. Ни о какой «семейной гармонии», «взаимном уважении» и т. п. можно было не заботиться: есть оно — и хорошо, нет — можно прожить и так. Что касается совместных интересов, то их у мужа и жены не могло быть по определению: муж занимался тем, чем в принципе не могла заниматься жена и наоборот.