[1179] Она же справедливо замечает, что мещанство тогда еще не выделилось из городской общины[1180] (так что речь может идти и о всей городской общине в целом). Во всяком случае, в момент новых испытаний Свидригайло опирался на городские общины. Испытания эти были следствием переворота, который совершил Сигизмунд Кейстутьевич. Под Ошмянами он напал на Свидригайло, и тот с горсткой своих сторонников еле унес ноги. Великое княжество Литовское раскололось на две части: Великое княжество Литовское в узком смысле слова, т. е. собственно литовские земли с приросшими уже к ним землями так называемой Черной Руси, части Полоцкой земли и земли-аннексы. Литва посадила на великое княжение Сигизмунда, а Свидригайло пошел к Полоцку и Смоленску, и «князи русские и бояре и вся земля посадили Швитригайла на Великом княжестве Русском».[1181] Значит, в избрании Свидригайло на великое княжение участвовали не только знать, но и «земля», т. е, масса городского и сельского свободного люда. В этом нас убеждают не только конкретные летописные сообщения, но и весь комплекс материалов по городским общинам Верхнего Поднепровья и Подвинья, сохранявшим свой городской строй со времен Киевской Руси. Впрочем, есть и конкретные прецеденты из социально-политической жизни западнорусских земель.[1182]
Деятельными помощниками Свидригайло в его борьбе с Сигизмундом были и киевляне.[1183] Их отряды встречаем и в неудачной схватке под Ошмянами, и в более удачном столкновении с Петром Монтыгирдовичем, и в сражении под Вилькомирем. В 1436 г. при помощи киевлян воевода Юрша подчинил отложившийся от Свидригайло Стародуб. В 1436 г. в Киев была перенесена и резиденция князя, которая раньше находилась в Полоцке, а затем Витебске. Лишь на короткое время город оказался в руках сторонников Сигизмунда, но потом снова перешел на сторону Свидригайло. А когда Сигизмунд сделал попытку овладеть Киевом, то киевляне (под командованием Юрши) с помощью татар отбили его воинство.
О том, что Свидригайло опирался на древнерусские волости свидетельствуют и уставные грамоты. Исследователи давно установили, что Свидригайло, подобно другим великим князьям, заключил с главнейшими волостями ряд — договор, дал уставные грамоты. Но ведь уставные грамоты XIV–XV вв. договоры городов-государств, земель с княжеской властью, в этом смысле прямые преемники и продолжатели древнерусского «ряда».[1184]
Но вернемся к тем событиям, которые произошли после избрания Свидригайло на «Великое княжение Русское». Русские волости не только избрали его, но и дали ему военную силу («сила великая русская», «все русские силы» — ополчения русских земель).[1185] Анализ летописных сообщений показал, что «сила» в данном случае — это городской полк, ведущий свое происхождение от времен Киевской Руси,[1186] включавший в себя князей, бояр, местичей, сельских жителей. Такие городские полки и составляли основу силы Свидригайло в ходе его борьбы. Об этом сказано и в «Летописце Литовском и Жомойтском». Согласно ему, Свидригайло «тягнул до Литвы, бурячи и палячи, маяючи великую помочь от тестя своего, князя Бориса Тверского, также с полочан, киян и волынцев»[1187] Очень красноречива запись об этих событиях у М. Стрыйковского. Он сообщает о том, что Свидригайло получил великую помощь от полочан, смоленчан, киевлян и волынцев. Сигизмунд же собрал против него войско, состоявшее из «вильновцев», а также троцкой, новгородской, завилийской и другой шляхты. По аналогии с «вильновцами» и в противопоставлении шляхте можно смело утверждать, что М. Стрыйковский с русской стороны имел в виду именно жителей городов.
Одновременно со Свидригайло на Волыни выступил его сторонник Александр Ноc. Он опирался на «лучан». Об этом сообщает грамота Сигизмунда Кейстутьевича, повествуя о тех бедах, которые произошли из-за перемирия поляков со Свидригайло. «…Што нам и оное перемирие вчинило, што ваши с Лучапы взяли. Пришед с Луцка около Берестья, около Каменца все пусто вчинили…». Речь здесь идет о жителях города Луцка, а не о волынской шляхте.
Борьба двух сторон была ожесточенной. Решающим оказалось сражение «за Вилькомирием». Свидригайло в очередной раз потерял все. «…Множество побиша князей и бояр и местичев», — сообщает Супрасльская летопись.[1188] А князь Сигизмунд собрав большое войско под командованием сына Михаила, направил его на русские земли. Сначала он думал покорить Смоленск. Смоляне предупредили разгром родного города. «Смольняне стретили князя Михаила на Рши, и далися смольняне князю великому Жикгимонту и его сыну».[1189] Что тут сыграло главную роль? То ли измена, которая свила себе гнездо в Смоленске под эгидой митрополита Герасима, то ли просто тактика смольнян — сказать трудно. Полочане и витебляне сопротивлялись отчаянно. Но летом «полотяне и видбляне, не чюя собе помощи ниоткуля и дашася князю великому Жикгимонту Кестутевичу».[1190]
Итак, дело Свидригайло было фактически проиграно. Но дальнейшие события показали, что недовольство русских волостей будировалось отнюдь не только деятельностью энергичного и склонного к авантюрам литовского князя. После возведения на великокняжеский стол Казимира во многих землях произошли выступления местного населения. Интересны в этой связи события, произошедшие в Киевской земле. Местный князь бежал в Брянск, а затем в Москву и отсюда со вспомогательным московским войском подступил к Киеву, причем киевляне легко поддались ему и приняли его наместников и гарнизон.[1191] Как пишет М.К. Любавский, есть данные, что и Владимир со своим округом, равно как и Каменец, Дорогичинская земля отложился от Литвы.[1192] Но наиболее яркие события произошли в Смоленске.[1193]
При первом взгляде на события 30–40-х годов в Великом княжестве Литовском заметно их сходство с тем, что происходило в это же время в Великом княжестве Московском. Речь идет о борьбе московского князя с галицкими князьями. За ней в советской историографии прочно утвердилось название «феодальная война». Л.В. Черепнин, правда, отметил, что с определенного момента наметилось перерастание войны феодальной, внутриклассовой в войну гражданскую, а политическая борьба перерастала в борьбу социальную — феодальная война непосредственно затрагивала широкие массы трудового люда.[1194] Ученый обратил внимание на участие в этих событиях городского и сельского населения. В советской историографии в движении Свидригайло отмечалось участие городского и сельского люда.[1195]
Наше исследование также подтверждает это наблюдение. Каков же был характер этою участия и о каких явлениях в жизни того и другого государств оно свидетельствует? Обращает на себя внимание, что опорой для Свидригайло в ВКЛ и для галицких князей служат в основном те районы, где в наибольшей степени сохранялись древние демократические традиции. Для Свидригайло это Полоцк, Витебск, Смоленск, Киев, а для противников Василия Темного — север европейской части России. Города севера — Галич, Вятка и др. — также в наибольшей степени еще сохраняли древние демократические порядки. «Вятчане», наряду с «галичанами», неоднократно упоминаются в составе военных сил галицких князей. Надо сразу оговориться. что эта городская демократия отнюдь не связана с борьбой за коммунальные свободы.[1196] Непосредственная демократия — яркая черта древнерусских городов-государств, которые и ряде регионов (Новгород, Псков, Смоленск, Полоцк. Витебск) сохранялись и в XIII–XV вв., а в других регионах продолжали жить и виде существенных своих элементов. Вот почему есть основания видеть в населении лишь «аморфную массу, которая служит опорой для удельных деспотов».[1197] Городской и сельский люд выступал организованно, в форме ополчений, имел и собственную «программу»: желание иметь собственного князя, сохранить свои вольности. Князья, естественно, будь это Свидригайло или Юрий Дмитриевич, Сигизмунд или Василий Темный, имели собственные интересы. Но они вынуждены были опираться на народные массы, заключать с ними договоры,[1198] давать уставные грамоты — ряды.[1199] В связи с этим нельзя не обратить внимание на один интереснейший момент. Можно говорить о своего рода альтернативе в развитии государственности и Восточной Европе. А.А. Зимин обратил внимание на то, что Дмитрий Шемяка, оставив Москву, приступил к созданию самостоятельного государства на севере, в которое входили Устюг, Галич, Вятка. По мысли А.А. Зимина, в планы Шемяки могло входить и соединение с Новгородом более прочное, чем было достигнуто.[1200] В Великом княжестве Литовском также существовал проект «Великого княжества Русского», По какому пути пошла бы русская государственность, если бы такие государства были созданы, остается только гадать. Наверняка по более демократичному. Но народные массы потерпели в этой борьбе поражение, что, в свою очередь, способствовало развитию крупного землевладения и основанной на ней государственности.