в Вену. Молодой Стефан заметно выделялся своими способностями, что, как полагали, предвещало ему блестящее будущее. Славянин по духу, он любил Венгрию и свободно говорил по-венгерски, что отличало его от других придворных венского двора. В Будапеште в нем видели наследника его отца-палатина.
Вопрос о браке дочери российского императора с эрцгерцогом Стефаном активно обсуждался. Но габсбург-лотарингский Дом под различными предлогами свой ответ откладывал.
Между тем неожиданно пришло предложение руки и сердца от другого эрцгерцога — Альбрехта, двоюродного брата Стефана, не столь привлекательного и значительно его старше. Принц Альбрехт видел великую княжну Ольгу в Петербурге, который посетил в 1839 году. Тогда-то он и пленился красотой дочери императора. Пользуясь ситуацией — о браке кузена еще не было принято окончательного решения, — он направил письмо Николаю I, в котором просил руки великой княжны.
Как же отнеслась Ольга к этому предложению? Об этом она написала в своих «Воспоминаниях»:
«Он был мне симпатичен, я питала к нему уважение и дружеские чувства. Но, несмотря на все это, я почему-то испытывала к нему физическую неприязнь, отчего о браке не могло быть и речи. Ему был послан отказ — ведь в это время велись переговоры относительно Стефана… передо мной витал его образ…»
Наконец пришел долгожданный ответ из Вены. В письме говорилось, что «брак Стефана и Ольги Николаевны, исповедующих разные веры, представляется для Австрии неприемлемым. Эрцгерцогиня русского происхождения может стать опасной для государства из-за того, что среди славянского населения «взрывоопасных» областей Австрии могут возникнуть брожения».
Таким образом, венский двор не пожелал, чтобы в стране, а тем более в Будапеште, появилась русская великая княжна, опасаясь вновь иметь палатину православной веры. Новый союз с австрийскими Габсбургами, в котором Россия видела большую будущность, не состоялся.
Сам же эрцгерцог Стефан, который, как было известно, симпатизировал русской княжне, сообщил, что, зная о чувствах Альбрехта, «посчитал правильным отойти в сторону».
(Эрцгерцог Стефан, будущий австрийский наместник императора в Чехии, так и не женился. Он скончался в пятьдесят лет, не оставив потомства. Эрцгерцог Альбрехт, в будущем фельдмаршал Австрии, женат был, скончался в 1895 году.)
После всех этих политических интриг Ольга решила, что не будет спешить с замужеством. Она говорила, что ей и так хорошо и что она счастлива оставаться дома. Любящий отец решил не настаивать, заверив дочь, что она свободна и может, как и ее старшая сестра, выбирать, кого хочет.
Между тем в поиски жениха для племянницы своего мужа включилась великая княгиня Елена Павловна, которая возмечтала, чтобы император выдал свою дочь за ее брата, принца Фридриха Вюртембергского. Разница в возрасте супругу брата государя не смущала. Ольгу она уверяла, что ее брат заинтересовался ею уже после своего первого визита в Россию в 1837 году. Расхваливая его на все лады, великая княгиня подчеркивала особенно, «какие блестящие перспективы открывались перед ним ввиду того, что кронпринц Карл слишком болезнен и слаб, чтобы управлять государством».
«Так она судила о моем дорогом Карле! — с возмущением вспоминала Ольга в своих мемуарах. — Кто мог думать о том, что в один прекрасный день я стану его счастливой женой!..Я рассказала все маме, в ужасе и задыхаясь от негодования. Он был вдвое старше меня. Он сверстник моих родителей. К нему я относилась как к дяде…»
Принцу Вюртембергскому в любезной форме было отказано. После чего, как казалось племяннице, тетя стала ее недолюбливать. Между тем мать Ольги продолжала усиленно собирать сведения о всех возможных женихах в европейских владетельных домах. Остановилась на герцоге Адольфе Нассауском, что чуть не привело к разрыву с великой княгиней Еленой Павловной. Столь выгодную по всем параметрам партию она уже предназначила для своей дочери Елизаветы, которая была моложе Ольги на четыре года. «Суд» вершил сам император. Он принял «соломоново решение», предоставив выбор самому герцогу Адольфу. Тот захотел взять себе в жены великую княжну Елизавету. А вот его родной брат, принц Мориц, вместе с которым он приезжал в Россию, чтобы просить руки племянницы императора Николая I, стал оказывать знаки внимания Ольге.
Та написала о нем: «Это был красивый мальчик, хорошо сложенный, очень приятный в разговоре, с легким налетом сарказма. Он быстро завоевал наши симпатии, мне же он нравился своим великодушием, а также откровенностью… Мое сердце билось, как птица в клетке. Каждый раз, когда оно пыталось взлететь вверх, оно сейчас же падало обратно».
Она стала подумывать о браке с молодым герцогом, но потом все же отказалась от этой мысли, считая, что жена должна следовать за мужем, а не муж входить в отечество жены, на что Мориц был согласен. Ольге казалось унизительным, что ее супруг будет играть в семье ту же роль, какая выпала на долю мужу сестры Марии, герцогу Максимилиану Лейхтенбергскому.
В 1844 году царскую семью постигло страшное горе — скончалась младшая дочь, великая княжна Александра. В связи с этой трагедией здоровье матери-императрицы настолько пошатнулось, что врачи стали считать ее состояние опасным. Ей было рекомендовано длительное лечение за границей. Супруга Николая I выехала в Италию. Ее сопровождала дочь Ольга. По дороге заехали в Веймар, чтобы навестить тетю Марию, великую герцогиню Саксен-Веймарскую. Прибыв в Италию, все разместились на вилле в Палермо. Казалось, вся обстановка располагала к выздоровлению императрицы, но почувствовала она себя лучше лишь через несколько недель и только тогда смогла принимать гостей.
Одним из них был наследный принц Вюртемберга Карл Фридрих Александр. Он приехал с целью поближе познакомиться со своей молодой родственницей, о красоте которой был наслышан. Первое знакомство с ней состоялось еще шесть лет назад, когда Ольга вместе с отцом приезжала в Штутгарт, где Николай I посетил семью короля Вюртембергского, бывшего супруга сестры Екатерины Павловны, в замке Фридрихсхафен.
Увидев вновь великую княжну, принц воочию смог убедиться, какой красавицей она стала. Рассказывали, что как-то во время прогулки по городу к Ольге, протиснувшись через толпу людей, желавших посмотреть на гостей из России, подошел какой-то человек. На вопрос, что ему нужно, он ответил: «Я художник и хочу видеть вблизи первую красоту в мире». И, обращаясь к девушке, сказал: «Хоть на одно мгновение задержите на мне свой взгляд, и я за него отдам половину моей жизни!»
Неудивительно, что уже после нескольких дней общения с дочерью российского императора наследный принц Вюртембергский был так ею очарован, что без промедления попросил ее руки. На этот брак последовало согласие со стороны как родителей невесты, так и родителей жениха. Там же, в Палермо, 18 января 1846 года Карл Фридрих Александр, единственный сын короля Вильгельма I Вюртембергского в его третьем браке с Паулиной — он женился на ней в 1820 году после смерти своей первой жены, великой княгини Екатерины Павловны, — обручился с великой княжной Ольгой. Ей двадцать три года, ему двадцать два. Всем казалось, что между молодыми людьми возникла взаимная симпатия.
Свадьба состоялась 1 июля того же года в Петергофе, в день рождения матери-императрицы. Этот же день был днем ее бракосочетания с великим князем Николаем Павловичем, будущим императором, отцом Ольги. Посчитали, что это число должно принести счастье новой паре. Как сообщают современники, «целый день звонили колокола, иллюминацией были украшены дома даже в Петербурге. Император пожелал дочери: «Будь Карлу тем же, чем все эти годы была для меня твоя мама».
После праздничного обеда состоялся бал, на который была приглашена вся знать обеих столиц. Среди гостей, поздравлявших «высоконовобрачных», был и князь Александр Барятинский. (Позже стало известно, что спустя несколько дней он подал прошение государю об отправке его в действующую армию на Кавказ. Просьба была удовлетворена. А Ольга в воспоминаниях, написанных на склоне лет, ни единым словом не обмолвилась о своей первой любви и ничем не обнаружила своего сожаления, что ее счастливое детство сменилось иными временами — когда ей дали понять, что она не вправе распоряжаться собственной судьбой.)
Торжества, балы, приемы длились две недели. До конца сентября молодожены проживали в летних царских резиденциях. Затем — прощание с родными и долгий путь в Штутгарт, столицу Вюртемберга.
Своему наставнику и учителю Василию Жуковскому великая княгиня Ольга, принцесса Вюртембергская, написала: «Утешительно в минуту разлуки думать, что незабвенная бабушка (императрица Мария Федоровна) родилась в этой земле, где мне суждено жить и где Екатерина Павловна оставила о себе так много воспоминаний. Там любят русское имя, и Вюртемберг соединен с нами многими узами».
С каким настроением любимая дочь императора Николая I ехала в чужую страну — понять можно. Когда пограничный столб с двуглавым российским орлом остался позади, ей взгрустнулось до слез. Ольга Николаевна еще не забыла свою первую встречу с королевской семьей, членом которой ей отныне предстояло стать. Жизнь ее она опишет спустя тридцать пять лет в воспоминаниях о своих детстве и юности, которые назовет «Сон юности». О приеме в честь русских гостей (речь идет о визите Николая I с женой и детьми в 1838 году) написано следующее: «Там были королева (Паулина), еще очень красивая женщина, три дочери, причем младшая, Екатерина, прелестная и очень женственная. Наследному принцу (впоследствии моему мужу) было пятнадцать лет. Это был симпатичный мальчик с интересным, но грустным лицом. Его отец, отличавшийся трудным характером, относится к нему нехорошо… Все были довольно молчаливы, не было уюта и чувства симпатии друг к другу… Папа был счастлив поскорее уехать оттуда…»
Об обстановке, в которой вырос ее будущий муж, Ольга Николаевна написала так: «