Каков идеальный размер мужского достоинства?
Правильно, сто миллионов долларов.
…Ева лежала на кушетке, подтянув к себе телефон: ночная сорочка сбилась, а трусики Ева надевала очень редко, тем более дома; берегла вещи.
Честно говоря, Ева любила поспать: сны дарят мечты.
Спишь, и снится тебе…
Как же хреново в этой стране, Господи! Особенно по утрам.
И сон нынче был плохой. Еве снился импозантный мужчина с усами, она с ним кокетничала:
– Молодой человек, вы что? Меня клеите?
А он грубо так отвечает:
– Девушка, перед тем, как клеить, вас сначала надо обезжирить…
А Алька – жопка, конечно: без санкции Игоря выстригла на лобке кобру.
Вторая прическа, так сказать.
Девочка, милая… узнай сначала: вдруг твой мужик животных не любит? Каково ему на твою кобру пялиться? Ты еще профиль генпрокурора нарисуй, то-то веселуха будет!..
До Альки (прошлый год) Игорь путешествовал по Волге и компании других девушек из «Мадемуазели», Сонечки и Вероники, причем Вероника – девочка не рабочая, чистая, из богатой семьи, в «эскорт» явилась от скуки, чтобы развеяться и интеллектуально обогатиться.
Вика сразу заметила, что в пиджаке Хозяина (так девушки окрестили Игоря) две приятные пачки долларов.
Разве можно кочегарить там, где кочегарить нельзя? Сидеть с лимонкой в ж… и ждать, когда она взорвется?
Пока Игорь и его друзья спали, Вика старательно и упрямо скручивала в трубочки эту зеленую массу. Обе пачки, пусть с трудом, но все-таки влезли у девушки туда, откуда иной раз появляются дети.
Нашпигованная «зеленью», как утка яблоками, Вика эффектно «подала» себя к завтраку.
Там же, за завтраком, «любимка Игорь» вдруг хватился денег. Всю яхту перебардачили вверх дном, раздели девочек догола, но в «сейф» естественного происхождения, в естественную монополию… так сказать, залезть не догадались.
Им бы «ковырялочку» устроить, да ума не хватило, потому как сосунки еще, до собственной яхты не доросли.
Там двадцать тысяч. Но Игорек и другие парни в долгу не остались. Деньги могли украсть только девочки, больше некому. Яхту отогнали подальше от берега, Вику и Соньку скинули в воду.
Разумеется, в чем мать родила.
Вика предполагала, что купюры – выпадут. Или промокнут.
Плывут они к берегу, вода теплая, лето. Вика переживает:
– Слышь, подруга, а водичка заходит… в место общего пользования? Ты не в курсе?
Сонька молчит, про себя – матерится.
Вылезли они возле старой березовой рощи. Промокнули тело и волосы газеткой «Труд», найденной в кустах.
Прежде всего Сонька врезала Вике по роже.
Вика обиделась:
– Мне – «понтиак», тебе… «Жигули», для всех сразу борзуюсь…
Тихо, людей нет, поля зеленые, неоглядные, птицы поют, пчелки мед собирают. Сонька быстро смастерила себе и подруге юбочки из лопухов.
– Круто! – похвалила Вика. – Маугли, блин!
Хорошо, что дед какой-то на телеге в райцентр катил. Молоко вез, видимо на рынок.
– Дедуля, подбрось, озолочу…
Дед обмер: голая девка запускает пальцы между ног и вытаскивает сто долларов.
– Ну и копилка у тебя, доченька…
– Не переживай, дед! Настоящие. Только вот подсохнут немного.
Старик оторопел:
– Вам бы, девки, в цирке выступать!
– А у нас и так цирк, – хмыкнула Сонька. – Водная феерия!..
…Получилось, короче, что Алька огребла по совокупности – за всех. Игорь исчез, Игоря сменил Сергей Иннокентьевич, постоянно ловивший ее на «потусторонних связях».
– Милый, с презервативом – это не измена, – доказывала Алька.
– Тогда с глушителем – это не убийство, – не соглашался Сергей Иннокентьевич.
Серьезный мужчина!
Да, Альку воротит от запаха из его рта, но очень хорошо, что Сергей Иннокентьевич не любит целоваться; эти вонючие слюни Алька точно бы не пережила. Другая проблема – копье Сергея Иннокентьевича. Категорически не готово к серьезной работе. Алька из кожи вон лезла, что только ни делала, но отдачи – ноль. Ей же страсть полагается изображать, но как же любить то, что хочется сразу откусить?
– Ты угадываешь все мои желания… – бормотал пьяный Сергей Иннокентьевич. – Ты делаешь меня счастливым…
– Еще водочки? – предлагала Алька.
– Офигеть… Как это у тебя получается?..
Да, – старики в России все какие-то неухоженные, чухлые и выглядят старше своих лет – не умеют быть старыми!
Ева взяла телефон, набрала номер.
– Маленький… ты где?
– Выезжаю, – зевнула Алька.
Спит, зараза. Фраза «выезжаю» означает, что она сейчас начинает думать, как собраться, чтобы начать собираться.
Девочки, которые в школе сидят у окна ближе к батарее, созревают раньше всех, уже в 6-м классе.
Алька понимала: она уже никогда не вернется в Вологду.
Дудки! Этот город, Москва, взят! Алька (самое невероятное) даже не тряслась теперь за свою фигуру, ела в обе щеки, да еще и на ночь!
– Смотри, малышка, скоро за тебя только любители сумо заплатят… – предупреждала Ева.
На голодный желудок «Беломор» не хуже травки, между прочим. Ева взяла из портсигара папироску и попыталась вспомнить: завтракала она или нет.
Если память слабеет, значит, печень совсем плохо работает…
Селедку, селедку надо есть. Или кильку, но лучше селедку. Никогда не будет проблем с памятью. А вообще, чтобы в некоторых местах не поправляться, надо в некоторых местах не объедаться! Рестораны, еда дорогая, эксклюзивная, ешь и не знаешь, что ешь, но если правильно тошнить, учила Ева, можно иногда и пирожные, плюс-тренировка глубокого минета.
– А тренировка на хрена? – удивлялась Алька.
– Вот овцы! Чтоб усталости не было. Плюс – контролируемый позыв к тошноте. Если вот так, до пяти утра, в постели барахтаться, все может быть… Прямо в кровати! И еще, овцы, нельзя храпеть. Если храп, ты вообще стоишь два доллара!..
Девочка одна… в «Дягилеве». Обожралась наркотиками и рвотой подавилась прямо в центре зала. Так ее, дурынду, до утра в кабинке туалета прятали (тело, значит), чтоб другим гостям настроение не испортить. Ну и вынесли потом незаметно…
А еще Еве пригрезилось сегодня, что Сергей Иннокентьевич помер. Черный гроб, обитый кумачом, портреты Ленина, Зюганова и чей-то еще, кажется – Ворошилова. Кто – то – похоже, Зюганов – сорвал с башки кепку и речь толкает. В этот момент Алька, борзуха, вцепилась в Еву прямо у гроба и отгрызла у нее палец, потому как Сергей Иннокентьевич, умирая, оставил ей только дачу в поселке ветеранов партии и мопед…
А девки, надо же, еще и спорят между собой – есть польза от наркотиков или нет?
Почему никто не спорит о вкусе цианистого калия, – а?
Может быть, Сергея Иннокентьевича перегрузить той же Вике? Пусть уже отъедет скорее, чтоб другим людям жизнь не портить!
Отметал икру, дал деткам жизнь… ну и умри, лосось, с чистой совестью!
Вчера пришел заказ. Кто-то… человек с именем, политик, хотел бы иметь девушку «для души», как было заявлено, и обязательно – с интеллектом. Ева хотела послать заказчика в общество «Знание», но следом пришла платежка. Да: если такое бабло тратится за «разговоры по душам», сколько у людей денег, а? Особенно – у политиков?
Галстук от Кардена, заколочка «Роллекс» и девушка с длинными ногами – образ мужчины эпохи Ельцина.
Ева не понимала: откуда среди людей такое сейчас одиночество? Рискнуть? Скинуть «массовика-затейника» Альке? Но как привести ее в чувство?
Есть, впрочем, хороший, очень надежный способ: если Альку незаметно травануть, но со знанием дела, так сказать, тут же поместить ее в нормальную клинику, руки ей целовать, плакать от счастья… нет, не плакать… рыдать, рыдать от счастья, что Господь услышал ее, Евы, молитвы и сохранил Альке жизнь, то у этой дурочки сердце сожмется в кулак и станет она совсем ручная!..
Вовремя подрезать корону на голове у человека – значит, сохранить человека для общества.
Ева ждала Альку.
6
Гейдар Алиевич родился в Нахичевани, в очень бедной семье; он рано потерял отца, рано стал (вместе с Джелалом, младшим братом) кормильцем огромной семьи. Алиев лучше всех знал родной Азербайджан, особенно – его окраины.
Здесь, в Баку, Гейдар Алиевич имел три круга своих людей, именно так – три круга своих людей, но первый круг, главный круг, самые-самые близкие ему люди, те господа, бывшие товарищи, кто был рядом с ним, когда здесь, в Баку, он возглавлял республику, кому он всегда доверял, не мог не доверять, эти люди, самые-самые близкие, это важно, (почти все) предатели.
Закон возраста.
Алиев – Президент (он всегда для всех Президент), но кто он, Гейдар Алиев, без них, без сподвижников, – кто?
Быть – на фоне Президента – равновеликим ему, Алиеву! Хотя бы – в собственных глазах. Да, всегда важен «коллективный разум», только кто же объяснит, почему Президент – из года в год – именно он, Гейдар Алиев, но не кто – то еще, не кто-то другой, не кто-то из нас («я», например)?
Рано или поздно этот вопрос возникает… тихо-тихо… у всех, кто имеет в этом государстве хоть какие-то рычаги, административные или финансовые.
У того «господина команда», кто изо дня в день видит Президента так близко, что не может не замечать его обидные человеческие слабости, его просчеты, его старость…
Убивают только те, кто рядом. Те, кого мы сами приводим в свой дом. Если в деле управления страной так важен (действительно важен) коллективный разум, – слушайте, почему тогда он – Вечный Президент?
Это справедливо, а?
У него, у Вечного Президента, слава, ордена, деньги, он всегда жил (и будет жить) как при коммунизме.
А у тебя, «господин команда», без которой он, даже он, Гейдар Алиев, никто, вот просто никто, у тебя всего лишь впереди – персональная пенсия республиканского значения и госдача на Апшероне, если, конечно, ее со временем не отберут!
Это справедливо, а?
Президент должен делиться. Если он хочет, конечно, быть Президентом.