Взор был слабый-слабый, как у умирающего…
В этот момент раздался страшный грохот – там, за монастырем, молния ударом разрезала землю, началась гроза.
Зимой?.. Гроза?
А отец Иоанн все молился и молился…
На следующий день, когда вся монастырская братия собралась у кельи отца Мелхиседека, он со слезами на глазах припал к руке отца-наместника, архимандрита Гавриила, умоляя скорее постричь его в великую схиму.
Отец Иоанн был потрясен не меньше всех. Сейчас он был убежден, что вчера, в трапезной, у тела отца Мелхиседека, был не он, вообще не он, там был какой-то другой человек, ибо в минуты прозрений отец Иоанн действительно не принадлежал самому себе…
Так есть Бог? Или Его нет?
Что за вопрос…
Отца Тихона потрясла история Зои Карнауховой – комсомолки и атеистки, работницы 4-го цеха Самарского трубного завода. В новогоднюю ночь, 31 декабря 1955 года, в деревянном домике № 7 на улице Чкалова собралась молодежь; Зоя ждала Николая, своего возлюбленного, но Николай задержался, и танцевать Зое оказалась не с кем. По легенде, она сняла со стены икону Николая-угодника и заявила, пьяная, девчонкам:
– Николая нет, буду танцевать с Николаем-угодником!
– Это грех, – испугались девчонки.
– Грех? Если Бог есть, значит, пусть Он меня накажет!
Как следует из отчета местного Управления госбезопасности, подписанного дежурным по району в ту ночь, старшим лейтенантом Колесовым, «тов. 3. Карнаухова мгновенно окаменела. Остановившись в центре комнаты, тов. 3. Караухова была парализована вместе с иконкой, которую она прижала к груди. Тов. 3. Карнаухова не упала, а так и стояла с иконой Н. Угодника в руках.
Поскольку тов. 3. Карнаухова не подавала деятельных признаков жизни, но стояла с открытыми глазами, тов. Поплавский, член ВЛКСМ, г.р. 1939, вызвал участкового, но не нашел его и позвонил в райотдел милиции (отв. – тов. Серенкова), которая отправила на улицу Чкалова, д. 7 наряд милиции и бригаду врачей из горбольницы № 2… Свидетель Тарабаринов, г.р. 1939, выбежал на улицу и стал наводить панику среди жильцов соседнего дома…
Судя по отчетам Управления, «стояние Зои» длилось 128 дней – до окончания Пасхи. В дом на улице Чкалова вошел архимандрит Серафим (Тапочкин). Перекрестившись, он бережно вытащил из рук Зои икону, и только тогда Зои ожила. Сегодня эта икона Святителя Николая находится в селе Ракитное, Белгородская область, здесь все последние годы служил отец Серафим.
Как сложилась судьба Зои неясно: сначала ее поместили в психбольницу, в спецблок, где она провела более двух лет, там Зоя стала инвалидом, потом она вроде бы вернулась к родственникам, но никого не узнавала и вскоре умерла.
Слух о «стоянии Зои» облетел не только Куйбышев, но и все соседние города, у дома на улице Чкалова собралась огромная толпа, дежурила конная милиция.
«Если «стояние Зои» – миф, – рассуждал отец Тихон, – откуда тогда толпа? Достаточно было впустить верующих в этот домик, люди убедились бы, что никакой Зои там нет, и все бы разошлись…»
Толпа (несколько сот человек) стояла, несмотря на морозы, несколько дней, пока ее не разогнали (в присутствии Первого секретаря обкома партии).
«Да… вставать, надо вставать…» – отец Тихон поднялся, с трудом, но поднялся, засунул ноги в тапочки, привезенные еще из Москвы, сладко потянулся и надел подрясник.
Разве «безбожница Зоя» это не ответ на вопрос, есть ли Бог?
– Отец Мелхиседек… а что… вы видели, когда были мертвы?
Мог ли он, самый любопытный человек на свете, не расспросить священника!
Приняв великую схиму, отец Мелхиседек отдал себя покаянию и молитве.
– Я стоял, отец Тихон, у обрыва на зеленом лугу. Рядом был ров, наполненный отвратительной грязью. И там, во рву, валялось все, что я сделал за всю свою жизнь! Все мои киоты… Вообще все. Кто-то вдруг тронул меня за плечо. Я обернулся: Богородица! «Смотри, – ласково сказала Она. – Здесь, во рву, все, чему ты отдал свою жизнь. Вот, где все оказалось! Мы ждали от тебя глубокого раскаяния, но ты променял Нас на эти деревяшки…»
И он заплакал…
Какие люди! Есть же они, такие люди, в России… – да?
Не уставал, не уставал отец Тихон любоваться старцем: как светел был он в эту минуту! Если такие люди входят – вдруг – в твое сердце, их можно забыть?..
Отец Иоанн, отец Иоанн… – он ведь принял Ельцина, поверил в него, поверил в демократию, поминал Ельцина в своих молитвах.
Были дни, точнее ночи, когда отца Иоанна одолевала бессонница. Тогда («Чего ж время тратить?..») он вообще не ложился в постель, принимал паломников круглые сутки. В первую очередь тех, кто тяжело болел или тех, кто пришел сюда, в монастырь, с грудными детьми на руках.
Молодая женщина просила благословения на аборт.
– Я отвечаю единственным доводом против всех ваших… – отец Иоанн говорил тихим-тихим голосом; он всегда был ласков, даже если сердился, – знайте, что за каждого нерожденного по воле матери младенца, те, другие, которых она родит на «радость» себе, воздадут ей скорбями, болезнями и тягой душевной…
Женщина будто бы застыла: слезы стояли у нее в глазах, но и слезы вдруг застыли, и глаза были как стеклянные…
– После детоубийства, – тихо продолжал отец Иоанн, – глупо ожидать благополучия на земле. А о жизни в вечном и помыслить страшно, ведь это касается не токмо женщин, но и их мужчин, которые либо подталкивают женщин к страшному греху, либо согласны с ними…
Одно слово – ад. Ад на земле и ад за гробом. Знаете, почему все так, а не иначе? Да потому, что, совершая страшное злодеяние, вы будете в ведении, сознательно убивая ангельскую младенческую душу…
Молодая женщина разрыдалась. Запричитала громко, по-бабьи… А отец Иоанн встал вдруг со своего места и долго-долго гладил ее по голове…
Женщина хотела было поцеловать его руку, отец Иоанн отстранился, не позволил. А проводил до самых дверей…
Много, очень много людей в русском мире, но не все они – Его люди. И тех, кто не от Него, кто от другой силы… их все больше и больше.
Неужели древняя европейская нация снова возвращается сейчас к кошмару Николаевской эпохи? Сегодня, в конце XX века, Россия завершила – вдруг – некий круг своей эволюции? На той же точке, с которой он когда-то и начинался?
В России много великих имен: ученые, поэты, писатели, полководцы, врачи, инженеры, композиторы… И почти нет великих политиков.
Петр Первый, Екатерина Вторая, Витте, Столыпин, Сталин…
Немка, немец, грузин…
Патриарх Алексий пишет письма чиновникам, «печалуется», как говорят священники, но молодые чиновники не отвечают Патриарху.
Это ниже их достоинства.
Почти все страны Центральной Европы потеряли на самом деле свою суверенность. Давняя идея американского бизнеса: создание глобального (мирового) правительства.
Речь идет о правительстве широкого наднационального бизнеса, единого (все решает доллар!) «мирового порядка».
Это крайне выгодно крупному капиталу: единая денежная система, полное (внутри каждой страны) разрушение национального единства, возможно – и национального самосознания, широкое распространение идей «религиозного освобождения»: мусульманский фундаментализм, ваххабизм, «братья-мусульмане», «сикхизм» и, конечно, католическая «теология освобождения»…
Цель – подрыв всех существующих религий. В первую очередь христианства.
Религия – всегда препятствие. Главный барьер. Кроме того: искусственное сокращение населения планеты (через локальные войны) до трех миллиардов человек, легализация наркотиков, например – метадона. Централизованные поставки афганского героина (прежде всего – по воздушному коридору, хотя у Кабула нет, как известно, своей авиации), создание всемирного террористического аппарата, организация всеобщей поддержки ООН, Международному валютному фонду, трибуналу в Гааге – и т. д.
Весь мир – в один кулак. Железный кулак. «Я буду хорошо спать, если я буду уверен, что я остался один на земле», – говорил великий Морган о своих конкурентах.
Зачем, кстати, нужен рубль, если есть доллар? Зачем нужна церковь, когда есть Бог?
А лучше, чтобы и Бога не было, ибо Бог это величайшая сила…
Однажды на монастырской площади к отцу Иоанну бросилась молодая женщина с грудным ребенком на руках:
– Батюшка, благословите на операцию! Врачи настаивают, в Москву повезу!
Отец Иоанн мельком взглянул на ребенка:
– Ни в коем случае, женщина. Твой ребеночек умрет на операционном столе. Молись, лечи, вымаливай его у Господа, но операцию не делай, да и не нужна она… молись, и ребеночек поправится!.. Его ведь… Павликом нарекли?
Мальчика звали Павел.
Как, откуда он знал его имя? И кто эта женщина? Прежде она не знала отца Иоанна, а отец Иоанн не знал эту женщину.
А если ошибся отец Иоанн? Если мальчик умрет?..
Перекрестив ребенка, отец Иоанн вошел в храм, где начиналась служба. Ошеломленная женщина еще долго-долго стояла на монастырской площади…
Через месяц выяснилось: Павлик выздоровел, врачи, сами врачи, отменили операцию, объяснив матери, что ребенок не выдержит наркоз…
Священник готов принять на себя ответственность за… человеческую жизнь – отец Иоанн, кстати, не любил, когда его называли старцем.
Сколько же в них детского, в этих людях! И великого! Что они совсем не умели, так это судить людей. Почти библейская картина: отец Иоанн обходит больных монахов и помазывает их освященным маслом. Его пальцы в масле, салфеток нет, он вытирает их о густую бороду отца Корнелия, своего добровольного помощника, – не о рясу же вытирать пальцы.
Все в порядке, никто не обижается. И отец Корнелий доволен: он помогает больным исцелиться.
– Старцы в России, – говорил отец Иоанн, – это Божье благословение людям. Только нет у нас старцев больше! А время сейчас такое: «Двуногих тварей миллионы, мы все глядим в Наполеоны!». Но нам бы усвоить, что все мы есть существенная ненужность. То есть никому, кроме Бога, мы не нужны. Человек всем мешает, всему миру, потому что хочет сделать все по-своему, не считаясь с природой! А Господь пришел и страдал – за нас, за меня, за тебя. Мы же ищем виноватых: евреи виноваты, правительство виновато, наместник виноват. «Примите, ядите – сие есть Тело Мое», из-за меня Он был распят. «Пейте – сия есть Кровь Моя», из-за меня Он ее пролил. И я во всем участник. Зовет, зовет нас Господь к покаянию, восчувствовать меру своей вины в настроениях жизни…