Оказывается, Сильвестр, он же — Тимофеев, Сергей Александрович, «по понятиям» прав: в каких-то Антон «темах» откровенно «крысятничал», то есть у Сильвестра есть внутреннее право его застрелить. Только и у Сильвестра есть враги. И они быстро набирают сейчас силу. Больше всех Сильвестру мешает некто Березовский, Борис Абрамович, выпускник Лесотехнического института в подмосковных Мытищах.
Кто такой? Откуда?
Да все оттуда же, из мелюзги…
В 88-м, с появлением первых кооперативов, Березовский кинулся зарабатывать деньги. Спасибо Рыжкову: не было бы кооперативов, Березовский появился бы гораздо позже. Хотя…
Начал он с кур. Водка, куры, хлеб и чай… — истинно народный товар, значит — что? Правильно, можно навариться. Пожалуйста, Рома Абрамович, сирота из Саратова. Торгует на «Пушкинской», в переходе, варенкой. Джинсы варит (как умеет) прямо в ванной, на съемной квартире, а в ванной — это вредно для здоровья. Химия все-таки. И сколько можно не мыться?!
На продукты, на продукты надо переходить! Лучше всего на водку, как Брынцалов, геодезист из Карачаево-Черкесии, но вся водка сейчас под бандитами, Москва и Подмосковье — это Юзбашев, Лучок, Гарик Махачкалинский, а куры — пока свободны…
Березовскому предложили забрать под кооператив старый, вдребезги разбитый колхоз под Солнечногорском, но Березовский хотел найти что-то поближе к Москве. — Нашел: Киевское шоссе, совхоз «Московский». Здесь, в «Московском», Березовский навсегда запомнился местным жителям, прежде всего — портфелем под мышкой.
Портфельчик был старый, непонятного цвета: Березовский держал в нем пару чистого белья и свежие носки (на случай, если он вдруг опоздает на последний автобус в Москву). Местные ребятишки были в восторге от этого маленького черного человечка, вприпрыжку скакавшего через огромные лужи.
— Березовский, негоциант, — представился он главному бухгалтеру.
«Вот это фамилия! — подумал главный бухгалтер. — Иностранец, наверное: Березовский-Негоциант».
А что сказать-то? Как представиться? Математик из Мытищ? Кооператор? (В народе их не любили.) Почти неделю Березовский бегал, надеясь на серьезный ангажемент, за директором совхоза Егоровым. В Конце концов он подкараулил его у гаражей. Березовский внушил Егорову, что в кооперативе Березовского при его совхозе будут самые чистые курятники в мире и что кур (американские технологии!) появится столько, то Егоров станет наконец Героем Социалистического Труда!
Уболтал, короче. Трудно, что ли?
Егоров впаривал Березовскому несушек, но Березовский сразу замахнулся на доркингов.
Взял в аренду восемь тысяч кур. Целое стадо!
Зачем они нужны, эти несушки? Чтобы крестьяне у Березовского яйца крали? В голодные дни студенчества Березовский кормился на рынке в Подлипках. Воровал яйца. И тут же их глотал. Пока не отняли.
Выпил яйцо — и нет яйца. Концы в воду, как говорится!
В желудок.
Яша Синяков, математик, его дружок, напросился в компаньоны. Яша взял в библиотеке научные журналы, много журналов, погрузился, напялив очки, в чтение и убедил Березовского, что корма для доркингов лучше всего покупать в Индии.
Или в Пакистане, в Лахоре. Это даже дешевле, чем в Индии.
— Точно, да? — суетился Борис Абрамович. — Посчитал?..
Он всегда суетился, потому что мыслил как бы в нескольких направлениях сразу.
В детстве Березовский зачитывался Джеком Лондоном. Какие парни, а? жизнь как полет над бездной. Почему орлы, коршуны, грифы летают только в облаках: потому что сверху добыча лучше видна!
Березовский задумался:
— А растаможка?..
— С растаможкой, Боря, с растаможкой! — объяснял Синяков. — Выгода — 4 1/17! А если таможне кинуть по 300 долларов с тонны, подрастаем еще на 1/6!
Березовский кругами носился вокруг стола:
— Гениально… Это г-гениально!
Яша важно кивал головой:
— 4 1/17 плюс 1/6. Антанта нам поможет. То есть Лахор!
Он всегда верил в свои силы и в свою шестиконечную звезду.
— Не-в-вероятно, не-в-вероятно… — бормотал Березовский. — Я ж-ж это чувствовал, п-понимаешь?.. Чувствовал!
Волнуясь, Березовский всегда заикался. Он не знал, где находится Лахор, но был уверен, что корма из Лахора — лучшие в мире!
— Хорошо, Яша, играет тот, кто играет всеми фигурами сразу, — объяснял Березовский. — И белыми, и черными…
Яша соглашался:
— Если играть, то за обе стороны, конечно…
Если бы в руках у Березовского была атомная бомба, он бы тут же долбанул по Нью-Йорку или Парижу, чтобы пробежаться потом по брошенным ювелиркам и банкам. Если СССР жил без денег (в СССР люди жили без денег), такой народ способен на все…
В Лестехе Яшу прозвали «ботаником». Большие окуляры-очки и вечно смущенное лицо. Человек как пончик: Яша любил маму, математику и пышную русскую девушку Наташу с длинной косой, но Наташа его не замечала.
Еще больше Яша любил деньги. Он знал, что Березовский хоть и жаден до черта, но в самом деле готов сейчас вложиться в эти курятники. — Ладно, раз такая пьянка пошла… Яша сдал в ломбард все, что у него было: компьютер IBM, куртку «Аляска» и — даже! — серьги, которые он вынужденно украл у мамы. Яша хотел дать в ломбард и свое белье, даже пижаму, но ему вежливо объяснили, что белье в ломбард не берут, а такое белье, как у Яши, задаром не нужно…
Вечерами они часто вели между собой разговоры.
— Ты, Боря, чего хочешь? От денег?
— Я? Чтобы у меня никто их не мог отнять.
— А могут? — насторожился Яша.
— Конечно. Деньги всегда хочется кому-то отнять. Особенно у еврея, ибо еврей кажется беззащитным.
Яша обожал Березовского. Вот бы в Австрии, в музее, ему вдалось увидеть легендарное копье Лонгина, ведь после великих полководцев античных времен, после шведского короля Карла оно вроде бы побывало в руках Гитлера — величайшая реликвия христианства, то копье, точнее — пика, которую римский воин Лонгин вонзил в Иисуса Христа.
Говорят, тем, кто хоть пальцем дотронется до пики Лонгина, она приносит небывалую удачу!
Сколько в мире необъяснимого…
Интеграция «пакистанского чуда» в сельское хозяйство Подмосковья привела к неслыханной трагедии.
Все куры, все как одна, сдохли. Они даже опомниться не успели. Восемь тысяч кур. Корм оказался такой дешевый, что это был не корм, а яд. Увидев доркингов с белыми, как мел, глазами, Яша забился в дальний угол курятника. Здесь, в углу, он чуть с ума не сошел. Куры ужасно кричат перед смертью, но еще страшнее вопил Березовский:
— Где этот му… к?! Где сидит эта сволочь?!
Он сам, лично, вытащил Яшу из-за ящиков и дал ему в морду.
Удар был серьезный. Березовского часто лупили, поэтому он знал, как бить.
Яша свалился в лужу, встал, но это была ошибка, потому что, когда Яша поднялся, Березовский ударил его еще раз.
Яша кричал, что он больной человек, у него слабое сердце, хронический простатит и мама — инвалид, но Березовский был в аффекте и не слышал Яшу Синякова.
В курятник влетел плотник Степан. Здорово поддатый и с топором.
За ним неслись русские бабы — с вилами.
— Слышь, жиды! — орал Степан. — С народом рассчитайсь!
Березовский очнулся. Он запамятовал, что людям полагается платить зарплату.
И вот люди пришли. Напомнить, что они — люди.
— Вы чего… голубушки?.. — залепетал Березовский. — Вы ко мне за денежкой, да?
— Жид! Изверг! — орали бабы. — Убьем! Убьем!
Не так давно Березовский слушал в Большом театре «Бориса Годунова». Там, в сцене «Под Кромами», народ с удовольствием поднял на вилы жирного боярина.
Яркая сцена, правдивая. Боярин умирал в муках.
— Где ведомость? — кричал Березовский. — Яша, ведомость! Вставай, сука, — Березовский пинал его ногами. — Ведомость гони!
Бабы глядели с недоверием, а Яша понял: живым ему не уйти.
— Бабы! — орал Березовский. — Братья и сестры! Дорогие труженики легендарного совхоза «Московский»! У нас, у всех… большое горе. Куры подохли. Кур убил подонок Яков Синяков! Зарплату буду выдавать сейчас прямо! Народ! Братья и сестры! За мной»!
Голос срывался, но держался Березовский бодрячком. Со всех сторон Березовского обступили бабы, но Березовский закрывался от них портфельчиком. Денег у него не было ни копейки, вместо денег — только один проездной, но он бодро шел, почти бежал к административному корпусу, выкрикивая речевки:
— Куры застрахованы! Это эпидемия! Курятники оцепим! Синякова под суд! На нары! В Магадан!
— Пидорас! — орали бабы.
— Еще какой, — кричал Борис Абрамович, демонстрируя полную солидарность с русским народом.
Предвкушая зарплату, бабы расслабились. Это была большая ошибка.
Административный корпус совхоза «Московский» находился рядом с Киевским шоссе. Напротив — автобусная остановка, то есть один шанс из тысячи. На кону — жизнь.
…Как же он бежал, господи!.. Как же он бежал…
Без ради жизни. Вприпрыжку, через лужи и большую канаву.
Березовский ненавидел Россию.
— Держи жида! — орали бабы.
Водители рейсовых автобусов проходили строгий советский инструктаж: когда на дороге что-то из ряда вон выходящее (несчастный случай, например), человека нельзя оставить без помощи.
Человеком был Березовский.
Шофер обогнал баб, затормозил, подобрал Березовского и захлопнул дверцы.
Кто ты, шофер автобуса? Как тебя зовут? Как сложилась твоя судьба? Так и остался, бедняга, шофером?
Сколько в России таких вот… незаметных людей, способных на подвиг? Они ведь не знают, что способны на чудо.
Если бы не этот шофер, если бы бабы из совхоза «Московский» вдруг подняли Березовского на вилы, кто знает, каким бы он был, русский XXI век?
Кто знает…
Как сложилась судьба Яши Синякова, неизвестно. По совхозу ходил слух, что Яшу отдали (на глумление) плотнику Степану.
Степан пил до конца недели, значит какие-то деньги у Яши были…
Березовский отправился на АвтоВАЗ», подальше от Москвы, внедрять на «АвтоВ