национального характера, которые нужно сохранить для создания подлинночеловеческого общества. "Объяснимая исторически, национальная самобытностьбразильского народа - как тема в общей симфонии человечества, где важно неупустить ни одной ноты. Воплотившись в искусство пластичное и необыкновеннопривлекательное, бразильская самобытность существенно дополняет духовную жизнь20 века" (там же, С. 26).
И все же надо добавить, что "Лавка чудес"выделяется среди произведений второго байянского цикла, написанных как до, таки после нее. В этом произведении Амаду поднялся на новую поистине шекспировскуювысоту обобщения. Главный герой "Лавки чудес", Педро Арканжо,постигший глубины человеческой мудрости, достигший вершин человеческогосознания, - не просто бразилец, он - квинтэссенция Человека с большой буквы,человека будущего, который стоит над национальными границами. Этого, ксожалению, критики не заметили.
В 1973 году "Художественная литература" издаетдва романа первого байянского цикла: "Жубиаба" и "Мертвоеморе", написанные в 1935 и 1936 годах соответственно. Советские читателизнали из статей латиноамериканистов, что полюбившиеся им книги второгобайянского цикла, от "Габриэлы" до "Лавки чудес", тесносвязаны с ранними произведениями Амаду (271, С. 199 - 200), и теперь они имеливозможность в этом убедиться.
Как пишет в предисловии Инна Тертерян, книги второгобайянского цикла есть продолжение "Жубиабы" и "Мертвогоморя". Некоторые персонажи этих книг, такие как шкипер Мануэл и егоподруга Мария Клара, даже появляются в книгах 60-х годов. В других случаяхгерои этих произведений молоды, они могли бы быть детьми Антонио Балдуино, Гумыи Ливии, героев "Жубиабы" и "Мертвого моря" и они являютсятаковыми, если не по крови, то по духу. Их роднит любовь к свободе, песне иморю, наивная вера и неистребимая жизнерадостность. Далее Инна Тертерянотмечает, что тридцать с лишним лет, прошедшие после написания первого байянкогоцикла, не могли не изменить их автора. Он знает теперь, что социальный мир исоциальный человек не перерождаются так быстро, как это случилось с героем"Жубиабы" Антонио Балдуино, что старое живуче, а новое очень долго иупорно должно бороться за свою победу.
Несмотря на все изменения, которые прошли за годы,отделяющие первый и второй байянские циклы, мир героев, по сути, осталсяпрежним. Все так же тяжел и опасен труд рыбаков, горька участь вдов и сирот,по-прежнему бедность, неграмотность, страх за будущее угнетает жителейбаиянских окраин. Но по-прежнему звучат там смех и песни. А самое главное -"царят в этом мире дружба, человеческая теплота, солидарность" (269,С. 19).
Сравнивая первый и второй байянские циклы, И. Тертерянотмечает, что "книги второго цикла - "Старые моряки", "ДонаФлор", "Лавка чудес" - написаны увереннее, сочнее, нежели ранниероманы, что вполне естественно: очень молодой в середине 30-х годов, художникдостиг теперь в канун своего шестидесятилетия, высокой творческойзрелости" (там же, С. 20). Однако, продолжает Тертерян, у ранних книг естьсвое преимущество, которое делает знакомство советского читателя с нимирадостным событием: они проникнуты волнением и уверенностью первооткрывателя(там же, С. 20), поскольку уже в своих ранних произведениях Амаду был глубокооригинальным творцом, а не талантливым реставратором романтической прозы. Вэтих романах Амаду соединил фольклор и быт, прошлое и настоящее Бразилии. Онперенес легенду на улицу современного города, услышал ее в гуле повседневности,смело использовал фольклор для раскрытия духовных сил современного бразильца.Это стало настоящим художественным открытием молодого писателя (там же, С. 17).По сути дела И. Тертерян утверждает приоритет Амаду в создании "магическогореализма", раскрытии латиноамериканского "мифологическогосознания".
Еще более определенно высказывается по этому поводу Е.Гаврон в статье, посвященной 75-летию писателя: "Ж. Амаду довольно легкоудалось то, что любому европейскому писателю поставило бы психологический итворческий барьер - соединение двух таких разнородных начал, какдокументальность и мифологичность, мышление индивидуальное и народное. Этотметод затем был освоен и разработан и другими латиноамериканскими писателями,прежде всего, Гарсиа Маркесом, но Жоржи Амаду был, тем не менее, первым"(194, С.68.).
Как уже было сказано, впервые советские читателистолкнулись с "мифологическим сознанием" в книге "Рыцарьнадежды", опубликованной на русском языке еще в 1951 году. Как мы видим,советским исследователям понадобилось более 20 лет, чтобы понять значимостьфеномена.
Остается загадкой, почему тогда же, в 1973 году, не былпереведен заключительный роман первого байянского цикла "Капитаныпеска", столь любимый бразильцами. Это упущение со всей остротойпочувствовала советская публика, когда в 1974 году по нашим экранам сошеломляющим успехом прошел фильм американского режиссера Холла Бартлета"Генералы песчаных карьеров", поставленный по этому роману. Успех этогофильма всколыхнул новую волну интереса к творчеству Ж. Амаду. Чтобы прочитатьего книги, читатели библиотек записывались в очередь, и особой популярностью втот период пользовалась как раз "Жубиаба" и "Мертвое море",тематически самые близкие к "Капитанам песка", которые в ту пору небыли доступны русскоязычным читателям.
В этой атмосфере с огромным интересом был встречен новыйроман Амаду "Тереза Батиста, уставшая воевать", напечатанный в 11и 12номерах "Иностранной литературы" за 1975 год. Об успехе "ТерезыБатисты" свидетельствует тот факт, что уже в следующем году она былапереиздана в "Роман-газете", а вскоре вышла отдельной книгой.Притягательность этого произведения определяется, в первую очередь, образом егоглавной героини. Вот как характеризует ее в послесловии к журнальному вариантуЮрий Дашкевич: "На Терезу Батисту, дикую девчонку из сертана, проданную врабство (в середине 20 века!), выброшенную за борт буржуазного общества,обрушилось столько бед. Выпало ей на долю претерпеть нечто немыслимое, сколькокругов ада пришлось пройти" (202, С.131). Тереза Батиста - истинная дочьбразильского народа, воплотившая его жизненную силу и стойкость. Ее не смоглосломить, подавить даже самое страшное из испытаний. Простодушная, научившаяся"немногому по букварю, многому - в жизни", она не отчаялась,выдержала все то, на что обрекли ее волчьи законы капиталистическойдействительности. Не только выдержала, она отстаивала свои права, своедостоинство, сражалась за справедливость, за лучшее будущее, за счастье - своеи других, таких же обездоленных.
Нельзя не согласиться с тем, что "ТерезаБатиста" добавляет новую краску в "многоликую галерею женскихобразов", представленных Жоржи Амаду в двух десятках его романов, и"образы эти не повторяются, равно как неповторимы выполненные искуснойрукой ювелира драгоценные изделия" (202, С.132). Сила и красота ТерезыБатисты в том, что она учит "еще более верить в жизнь и непобедимостьнарода даже в то время, когда, казалось бы, исчерпаны последние силы для сопротивления"(там же, С.132).
К сожалению, "Тереза Батиста" стала последнимпроизведением, вызвавшим такой интерес у советской публики, и падение интересак бразильскому писателю напрямую связано с качеством переводов. В 10-11 номерах"Молодой гвардии" за 1976 год был напечатан перевод "Капитановпеска", который так ждали почитатели Амаду. Но их постигло разочарование,в переводе не было ни красоты, ни поэзии, ни очарования "Генераловпесчаных карьеров". Роман, столь любимый бразильскими читателями, нарусскоязычную публику не произвел должного впечатления. Одна из причин - та,что в журнальном варианте роман был сокращен примерно наполовину. Но главнаяпричина все-таки другая: низкое качество перевода, хотя переводчиком был всетот же Юрий Калугин, блистательно переводивший ранее произведения Амаду.Вероятно, свою роль сыграл возраст и состояние здоровья Ю. Калугина, отсутствиехорошего редактора и спешка, в которой делался перевод. "Молодаягвардия" хотела напечатать роман как можно скорее. Как бы то ни было, результатбыл печален, перевод производит впечатление подстрочника. Бразильцы считают"Капитанов песка" одним из самых поэтичных и романтичных произведенийсвоей литературы, а его русский перевод оставлял обратное впечатление. Критикистараются, но не могут найти в нем ничего примечательного, выдающегося, чтообъяснило бы успех книги на родине писателя. Один из критиков обнаружил в немтолько "отрытое обличение несправедливых порядков" (198, С.90).Отмечалось также, что характеры героев созданы автором под влиянием раннихрассказов Горького, хотя и лишены силы его социального обобщения (там же). Глава 14 К проблеме метода.
И все-таки, к какому литературному течению относятсякниги, написанные после 1956 года? Выскакивал или нет Амаду из трамвая подназванием "социалистический реализм"? Для начала вспомним, что этотакое - метод социалистического реализма. В советских учебниках литературыговорилось, что социалистический реализм - это отражение действительности вовсей ее полноте, в ее революционном развитии. Совершенно некорректноеопределение! Художественная литература не отражает действительность.Объективная информация об окружающем мире для нее нерелевантна. Если мы хотимполучить объективную информацию, мы читаем энциклопедию, научную статью, газету,наконец. Художественную литературу создают для передачи информациисубъективной, то есть той, что отражает отношение писателя к этой самойдействительности. Мы берем в руки роман, чтобы увидеть объективную реальностьглазами автора, погрузиться в мир его чувств.
Возьмем, к примеру, "Как закалялась сталь"Николая Островского и произведения Булгакова. Трудно осознать, что ониповествуют об одном и том же времени и одной и той же стране. Это двасовершенно разных мира. И кто же из писателей полнее отразил действительность?На этот вопрос ответить невозможно. Просто каждый видел эту действительность со