Над бухтой буря. Порваны ветрила,
Сломалась мачта, изнурён гребец
И путеводных звёзд как не бывало.
Перевод Е.Солоновича
М.В. А как вы отбирали тексты и авторов?
Е.С. Кого-то уже переводил ранее, кого-то любил – и хотел перевести. И начинал – издалека: Данте, Петрарка, “Orlando Furioso”, Белли… С выбором классики у меня не было проблем. Проблема была скорее с выбором современных поэтов, но тут я тоже решил включить тех, кого я переводил, кого знал, кого хотел перевести.
М.В. Никто потом не обижался, почему такой-то есть, а такого-то нет?
Е.С. Нет. Во всяком случае, мне об этом не говорили. Единственное, я помню, как в своё время Джованни Джудичи[83], с которым я был хорошо знаком и даже дружен, всё ждал, когда я начну его переводить.
– Расскажите, как вы подружились с Джудичи?
Джованни Джудичи работал в “Оливетти” и в начале шестидесятых приехал в Москву, потому что здесь в парке “Сокольники” была развёрнута выставка “Оливетти”. И сотрудники, как настоящие итальянцы, привезли с собой бар.
– Бар?!
Да, кофейный аппарат. Я помню, мы ходили туда всякий день, брали кофе – и вот так познакомились с Джудичи, а затем и подружились. Уезжая, он оставил мне и Николаю Томашевскому неиспользованный запас кофе.
Е.С. Я переводил его современников – а его не переводил. А дело просто в том, что его тексты меня как-то не трогали… Но потом однажды я прочёл одно или два стихотворения, которые мне понравились, – и стал его переводить тоже. И здесь, в этой книге, есть замечательное его стихотворение, которое я всегда читаю на публике. Причём его я читаю и по-итальянски, и по-русски, потому что воспроизведено оно и звучит – очень точно. И даже форма рифмы! Консонантные рифмы, например, соблюдаю все. И в итоге это хорошо звучит по-русски. Очень.
en honneur de
Selva piccola autunnale
E corona a un rosso sole
Assaporo il tuo sa pore
Madremare con più sale
Alle dita il tuo tepore
Liscio sguiscia umida seta
Mio respiro è il tuo odore
Lingua tacita e segreta
Di pensieri ti circonda
Ognuno dei cinque sensi
Alla duplice colomba
Del tuo seno li dispensi
Poi ti volti e sei la luna
Bianco pane del tuo dorso
Solco e filo che risalgo
Alla dura intatta cruna
Alla gloria dei capelli
Al bel gelo che mi fende
Dai tuoi occhi alla tua bocca
Che mi penetra e mi prende
Che non sono più me stesso
E in te sola mi converto
Nel tuo corpo nel tuo pari
Perdo il segno del mio sesso
Nella pace del tuo altare
A cui prego genuflesso
Nella perla del tuo volto
Nel pulsare del tuo petto
Buia tana vegetale
Nella morte del tuo odore
Ti conosco mi conosco
Nell’amaro del tuo sale
en honneur de…
Роща в солнечных накрапах
Лист осенней карусели
Сладок мне твой горький запах
Запах моря запах соли
Согреваю пальцы шёлком
Ниспадающим на плечи
И не понимаю толком
Бессловесной тайной речи
Все мои тревоги хрупки
И сомнения и ревность
Груди – белые голубки —
Их уносят в неизвестность
Как луна твой торс пшеничный
Между нами нет ни щёлки
Я с тобою ты со мною
Вроде нитки и иголки
Хоть минутку хоть одну бы
Дать ещё продлиться чуду
Эти яростные губы
Не забуду не забуду
Потеряться раствориться
В золотой купели тела
Быть с тобою стать тобою
Словно перевоплотиться
В чистоте твоей алтарной
Под твоим жемчужным сводом
Где с молитвой благодарной
Сердцем сердце слышу рядом
В глубине твоих потёмок
В тайной бухте на приколе
Чувствовать тебя на память
По твоей горячей соли
М.В. А вы можете сделать такую штуку, как Маяковский? Он написал статью “Как делать стихи”, где приводит разбор того, как он писал стихотворение на смерть Есенина. Вы можете что-нибудь подобное сделать с каким-нибудь из своих переводов?
Е.С. У меня есть стихотворение “Переводя Монтале”.
Переводя Монтале
Понимая, что вряд ли, навряд
все твои разгадаю загадки,
вновь и вновь возвращаюсь назад,
за спиной оставляя закладки.
Принимаю на тайной волне
неподатливые шифровки,
адресованные и мне,
да, да, да, говорю без рисовки.
Где другой прикусил бы губу,
бормочу: та-та-та, та-та-та,
ложный след то и дело беру,
или против теченья гребу,
незадачливый взломщик метафор,
нарушитель волшебных табу.
За тебя против зла ополчаюсь,
за тебя объясняюсь в любви,
третьим лишним в гондоле качаюсь
с Беатриче твоей визави.
Пробиваясь к тебе наугад,
твой поверенный, твой переводчик,
я ловлю твой прощающий взгляд
сквозь туман герметических строчек.
Сицилия и прочие Италии
М.В. У вас висят на стене расписные стенки кароццы, деревенской повозки. Они же не из Рима, они из Сицилии, верно? А что вас связывает с Сицилией, кроме них? Вы их вообще с каким-то значением повесили – или просто потому, что красивые?
Е.С. Нет, просто как образцы искусства. За красоту.
Что же до того, чтó меня связывает с Сицилией, то – я переводил Иньяцио Буттитту, потом Леонардо Шашу. Андреа Камиллери, разумеется…
М.В. Все они писали, активно используя местный диалект. А вы его понимаете, бегло на нём читаете?
Е.С. Сейчас я его уже читаю, да. Но, когда я переводил Буттитту, первую книжку его – “Lu pani si chiamo pani”, “Хлеб называется хлебом”, – там был перевод Сальваторе Квазимодо на итальянский. И, как я уже говорил, конечно, я заглядывал в тот перевод. Но потом стал немножко разбираться в диалекте – и даже устную речь на нём понимал, когда бывал на Сицилии (или в Сицилии, как я продолжаю говорить). И даже чего-то такое пытался говорить, но с этим всё же не очень пошло… Ну вот разве что песни на диалекте научился петь.
М.В. По вашей оценке, какое соотношение сейчас в Италии поэзии на языке литературном и поэзии на диалектах?
Е.С. На диалектах поэзия сохранилась, конечно. Литературы, то есть прозы, на диалектах пожалуй что нет, а вот поэзия – есть.
Известнейший пример – Пазолини, который писал стихи на своём родном фриульском, на фриулано. Причём он писал на деревенском наречии не потому, что сам был такая деревенщина, не знающая литературы, – а ровно наоборот: столичный интеллектуал, который решил вернуться к своим корням.
Были и другие поэты, из современных, писавшие на диалектах; некоторых из них я переводил.
М.В. Например, венецианец Дзандзотто? Он писал на венето.
Е.С. Дзандзотто – само собой! Дзандзотто – это фигура.
Но я бы обратил ваше внимание на Иньяцио Буттитту. Он такой, местного значения, но очень интересный поэт. Я сначала из любопытства одно-два стихотворения его попробовал перевести, а потом уже довольно много его перевёл, и с большим удовольствием. В Италии его хорошо знают. В нём всё интересно, от начала до конца.
М.В. Насколько я понимаю, диалекты сыграли большую роль в том, что Италия смогла быстро освободиться от влияния фашизма. Италию, в отличие от Германии, фашизм так глубоко не затронул именно потому, что в Италии развитая система диалектов. То есть по радио из Рима бухтят одно на “правильном” официальном языке, а дома говорят на другом языке, и это вещи не смешивающиеся. Но это лишь моё собственное предположение. А как по вашему ощущению – имеет эта версия право на существование?
Е.С. Да-да, это очень возможно.
И диалектальная поэзия имеет гораздо большее значение в Италии, чем в России. Они же на диалекты даже переводят мировую поэтическую классику! И такие примеры я знаю. Вот, в частности, на фриулано есть переводы Лорки, кого-то ещё…
М.В. Банальный вопрос, но не могу не спросить: ваш любимый город в Италии?
Е.С. Я много преподавал в Сиене – и полюбил этот город. Ну а в Риме у меня очень много друзей. Пожалуй, вот эти два.
М.В. Да, нежная Сиена, проигравшая оборотистой Флоренции…
Но вообще Италия невероятно разнообразна. От Сицилии, бывшей греческой колонии, – до Альто Адидже, где большинство говорит по-немецки. Что их держит вместе, что не даёт расползтись?
Е.С. Так исторически сложилось. Диалекты разные – а страна одна. И все вместе встают при исполнении гимна. Ну-ка, давайте:
Почему вы не встаёте, Миша?
М.В. (встаёт) Scusi, commendatore!
Командор
М.В. Commendatore, расскажите про ваше рыцарское достоинство. Когда вы стали командором ордена Солидарности Итальянской республики, там было какое-то уточнение, за что именно? Возможно, там Белли фигурирует, или, может быть, Монтале? Например, когда Хемингуэй получил Нобелевскую премию, все понимали, что это за “Старика и море”.
Е.С. Где-то у меня лежит эта грамота… Но там никто не фигурирует конкретно. Я думаю, что просто по совокупности, “за заслуги”.